Коллектив авторов - Классициум (сборник)
Генка поначалу взялся лес разглядывать. До края просеки всего-то шагов десять-пятнадцать. Однако заскучал быстро. Чего там смотреть? Стволы да ветки, папоротники какие-то. Ни тебе птицы, ни животины.
– Павел, а ты хоть раз по дороге динозавра видел?
– Видел. Дохлого.
– Застрелили?
– Нет. На него скала упала. Землетрясение было.
– Большой?
– Скала?
– Динозавр.
– Да. Как два краулера. Или три.
Рокочет мотор, плывет стена леса…
– Слушай, Паш, а девушка у тебя есть?
– О, да! Ее зовут Карен…
– Она с тобой?
– Нет, на Земле.
Генка удивлен.
– Поссорились?
– Нет…
– А чего ж ты на Венеру поперся?
Теперь уже Андерсон смотрит непонимающе.
– Мужчина должен доказать, что способен быть главой семьи. Он должен совершить поступок.
Чуйков почесал макушку, признался:
– А я бы не уехал.
– У тебя нет девушки, Джен?
– Была, – вздохнул Генка. – Да ну их, баб этих! – рассердился. – Одни неприятности.
Американец сочувственно цокнул языком.
– Наверное, она оказалась очень своенравной скво?
– Вот-вот, точно: своенравная! – Чуйкова проняло. – Я ей говорю, Паш: «Женщина должна содержать дом и мужа в полном порядке. Допустим, пришел я из больницы, усталый. Так выйди, улыбнись, поинтересуйся, мол, уработался милый? Накорми, приласкай…» А она мне, представь: «Я тоже работаю! Кто же меня приласкает?»
– Это непорядок, – кивнул Андерсон.
– А я что говорю!
– Женщина не должна работать. Это удел мужчины.
Генка даже рот раскрыл от изумления.
– Так я за двоих, что ли, работать должен?!
– Мужчина содержит всю семью.
– А женщина?
– Она содержит дом и воспитывает детей.
Некоторое время в кабине царит молчание. Потом Чуйков шумно вздыхает, крутит головой.
– Всё у вас, у американцев, не как у людей! А у нас, в Союзе, право на труд имеют и мужчины, и женщины. А кто бездельничает – тунеядец. Я Катюхе так и сказал: «Хочешь работать – пожалуйста. Я лично, полечу на Венеру, подвиг совершать. Стану героем – тебе же стыдно будет…»
– А почему ей должно быть стыдно?
– Потому что такого парня упустила!..
Мерно ворчит краулер, отмеряет километр за километром. Стена леса справа заметно мельчает. За ней поднимаются всё ближе ребристые, угловатые склоны Хребта. Белесая дымка впереди над трассой ощутимо наливается синевой, тяжелеет.
Андерсон не в первый раз бросает туда озабоченный взгляд. А Чуйкову всё интересно.
– Чего там такое, Паш? Гроза, что ли, собирается?
– Это не гроза. Тайфун.
– Да ладно! Тайфуны только на море бывают.
– На Земле. А здесь – Венера.
Генка тоже озабочивается.
– А мы успеем проскочить?
– Вряд ли. Тайфун идет нам прямо в лоб.
– И что же делать будем?
– Ничего. Едем дальше. Тайфун встретит нас часов через пять-шесть.
– Не люблю грозу, – ворчит Чуйков. – Сидишь как… таракан в трансформаторе. Того и гляди, в уголь превратишься. У меня каждый раз, как гроза начинается, всё тело чешется. И волосы дыбом стоят.
– В краулере никакой тайфун не страшен, – успокаивает Андерсон. – Машина хорошо экранирована. А вот плавать краулер не умеет.
– Плавать?!
– Во время тайфуна идет очень сильный дождь. Дорога иногда превращается в настоящую реку.
Генка посмотрел на густеющую синеву впереди, поерзал в кресле.
– А я ведь того, Паш, плавать-то не умею.
– Тебе и не придется. – Американец улыбнулся. – Вода до кабины еще ни разу не доходила. Если поток окажется очень мощным, мы просто переждем…
Задремал Генка. Голова на грудь упала, сам чуть из кресла не вывалился – ремни безопасности не дали. И приснился ему сон. Будто едет он в автобусе из родного Бийска в Барнаул. Дорога ровная, как стрела. Степь вокруг бескрайняя, солнце светит, маки цветут – красотища! И вдруг откуда ни возьмись туча. Громадная, черная. Вмиг небо заполонила. Потом как грянет, как засверкает. Дождь полил. Не дождь – ливень. Дорога враз в реку превратилась. Автобус еле ползет по этой реке. А вода всё выше, уже к окнам подбирается. А люди-то в автобусе спят себе, в ус не дуют. Подхватился Генка, забегал по проходу, трясет пассажиров за плечи. Не просыпается никто! Пригляделся, а они все мертвые, и лица в зеленых язвах…
Очнулся Чуйков мокрый. Вспотел со страху. Глянул вокруг – и впрямь ливень. А небо черное и грохочет – аж машина подпрыгивает.
– Тайфун? – спрашивает.
Американец в рычаги вцепился, лицо бледное, скалится, молчит.
Чуйков тоже замолчал, вперед смотрит. А что толку? Ни зги ж не видно. Стена воды. Свет фар дальше пяти метров ее не пробивает.
– Где мы? – снова спросил Генка.
Пол молча на монитор курсовода кивнул. Генка посмотрел. Они успели проехать километров двести. До Вонючей низины оставалось не больше тридцати.
– Может, переждем?
Американец помотал головой.
– Нельзя. Дождь очень сильный, может дорогу размыть. Или сель с гор пойдет.
– Так ведь лес кругом?
– Лес давно кончился. Мы в горной долине.
Вот это я проспал, подумал Генка.
– Надо успеть Вонючую низину проскочить до большой воды, – говорит Андерсон и прибавляет газу.
Краулер возмущенно взревывает, скорость возрастает. К шуму дождя и рокоту мотора отчетливо примешивается новый звук – клокотание быстро текущей воды.
Не успеем, думает Чуйков, как пить дать застрянем.
Липкие холодные пальцы страха, того самого детского страха перед грозой, мгновенно вцепились в желудок. Генка с усилием сделал несколько сухих глотков, глубоко вдохнул. Помогло. Пальцы разжались.
– Надо добраться до Лысого Черепа, – перекрикивает шум американец.
Генка вспомнил карту, висевшую в кабинете Боткина. Лысый Череп – холм почти в самом конце Вонючей низины. Каменный останец, вылизанный ветром и дождем. Дорога проходит мимо, но к Черепу есть сверток. Пилоты его накатали. На плоской макушке Черепа очень удобное место для перекура и перекуса.
…Рычит краулер, молотит мощными гусеницами щебенку пополам с водой, не сдается. У Пола костяшки пальцев на руках побелели. Очень трудно удерживать тяжелую машину на дороге. Видимости никакой, только радар и спасает.
У Генки сон совсем пропал. Приник к курсоводу, командует:
– Правее держи!.. Теперь влево, влево давай!..
Американец зубы сжал, оскалился. Бормочет что-то по-своему, Чуйкову не понять. Не до того парню. Одна дума теперь в голове: добраться бы самому да вакцину довезти. Сгинет товарищ Чуйков – хана Подгорному. Выкосит их «зеленая оспа» или инвалидами сделает.
– Слышь, Паш, а водка в Подгорном найдется?
– Там даже бренди есть! – весело орет Андерсон.
