Гарри Гаррисон - К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)
— Спешить незачем, Двора, — сказал он. — Еще по меньшей мере тридцать минут до вылета. Твои солдаты — люди взрослые, незачем держать их за руки.
— Взрослые! — фыркнула она выразительно. — Фермеры и профессора университетов. Как они поведут себя, когда в них полетят настоящие пули.
— Очень хорошо, могу тебя заверить. Они хорошо подготовлены. Как и ты. Просто ты, в отличие от них, обладаешь полевым опытом. Можешь на них положиться…
— Пришло сообщение, — сказал водитель, когда радио подало сигнал.
— Принимай по моему коду, — сказал Бен-Хаим. Послышалось перешептывание. Водитель выглянул в окно.
— Всего два слова. Бетс доар.
— Почта, — сказал Бен-Хаим. — Они все сделали. Эвакуируют станцию Картоум. Объясни Блонштейну, что ситуация, как он говорит, пришла в движение. Потом — на самолет. Тебе не следует здесь болтаться.
Шлем Дворы был уже у нее на голове, микрофон включен. Она сказала:
— Да… да, генерал. Слушаюсь. — Она повернулась к Бен-Хаиму. — Генерал Блонштейн обращается к вам. Он просит приглядеть в его отсутствие за Израилем. Он бы хотел по возможности найти его на месте.
— Мне бы тоже этого хотелось. Будете с ним говорить, скажите, что я буду ерзать на заду, дожидаясь результатов. До тех пор, во всяком случае, пока у меня будет задница. — Двора быстро поцеловала его в щеку, и топот ее бегущих ног вскоре затих вдали.
Бен-Хаим безмолвно смотрел, как один за другим оживают двигатели огромного самолета. Тонкие языки пламени вырвались из турбин и тут же, как только двигатели были отрегулированы, исчезли. Первый самолет уже двигался все быстрее и быстрее и оторвался от взлетной полосы. Другие отставали от него лишь на секунды. Задействованы были обе полосы, ровный поток улетающих темных теней внезапно прекратился. Грохот двигателей затих, замер, вновь вернулась тишина. Бен-Хаим заметил, что трубка погасла, он выбил ее о каблук. Он не испытывал ни сожаления, ни подъема, только сильную усталость после этих дней подготовки и напряжения. Выбор сделан, больше ничего предпринять невозможно. Он вернулся в машину.
— Ну, что ж. Можно и домой.
А в небе, совершая круг над океаном, набирала высоту стая самолетов. Воздушное пространство над Израилем было слишком маленьким для такого маневра. Тут еще можно было не опасаться радарного обнаружения, но в соседних странах были поселения и города, и люди в них могли услышать их и задуматься, что это за ночные полеты. Второй раз они пересекли Израиль, будучи уже в шести милях над землей. Выстроившись в два клина, повернули к югу и полетели вдоль Красного моря.
Григор выглянул в иллюминатор и зацокал языком.
— Двора, — сказал он. — Похоже, мы выбрали не самый лучший маршрут.
— Ты что, в темноте видишь?
— Чтобы заметить направление полета, этого совсем не нужно, — Григор был математиком, и пожалуй, лучшим солдатом в подразделении Дворы. Он был снайпером и никогда не промахивался, из какого бы положения ни стрелял. — Нам нужно атаковать Спейсконцент на западе Соединенных Штатов — это такой засекреченный объект, что даже само название стерто со всех карт. Это и ребенку понятно. Полярная звезда при повороте зашла нам в спину. Поскольку мы движемся к югу, я считаю, что мы выбрали неудачный маршрут. Или эти корабли оснащены дополнительными топливными баками, чтобы добраться до Америки через Южный Полюс?
— Да, мы выбрали не самый короткий путь.
— Теперь ты можешь сказать, Двора, — сказал Вавил, стрелок из тяжелого оружия.
Солдаты, сидевшие на скамьях, наклонились к ней и прислушались.
— Хватит секретничать, — сказал другой солдат. — Кому мы здесь разболтаем?
— Об этой части нашего курса я могу вам рассказать, — согласилась она. — Но после заправки вы не услышите от меня ни слова. Пока мы будем лететь к югу, но сразу после нубийской пустыни повернем на север. Там, в Картоуме, находится радарная станция, но о ней уже позаботились. Единственное, о чем можно беспокоиться, нет ли другой станции на пути в Марокко… — голос ее замер.
— А потом? Что-нибудь сделаем с помощью того большого черного креста, с которого я помогал сегодня вечером срывать бумагу. Плывем под чужим флагом, как пираты?
— Двора, пожалуйста…
— Ты прав, конечно. Сейчас уже можно. У нас есть агенты в верхах правительства ООН, и — или, может, мы у них есть, — подумала она про себя. — Поздно сомневаться. Остается лишь идти до конца. — Поэтому мы знаем, что немецкие солдаты посланы охранять космический центр в Мохавке. На наших кораблях их символика, и мы знаем их опознавательный код. Мы попробуем занять их место.
— Это непросто, — сказал Григор. — Я уверен, что есть и кое-что другое, о чем ты нам не говоришь,
— Да. Но могу добавить лишь одно. Мы всего на час опережаем немецкие самолеты. Вот почему мы оттягивали вылет. Точное время очень важно, поскольку мы летим без связи с землей. Отныне действует только расписание. Поэтому предлагаю отдохнуть, пока есть возможность.
Темная карта Африки медленно проплывала под ними. Большинство людей спали на откидных койках, только пилоты были настороже и следили за приборами, контролируя действия автопилота. Генерал Блонштейн, сам опытный летчик, сидел в пилотском кресле ведущего самолета. С этой высоты он ясно видел черноту Атлантического океана, сменившего тусклые марокканские пустыни. Зашуршал приемник.
— Рабатская башня вызывает Воздушные Силы четыре семь пять. Вы слышите меня?
— Воздушные Силы четыре семь пять. Я слышу вас, Рабатская башня.
Радиоконтакт был всего лишь формальностью. Наземная станция уже включила, полностью, автоматически, автоответчики каждого самолета, и они выдавали теперь записанную заранее информацию и коды, свой — чужой, а также место назначения.
— Регистрируем ваш курса на Азоры, — сказало радио. Затем послышалось какое-то бормотание. — Вы опережаете на пятьдесят девять и пять девятых минуты график полета.
— Сильные ветры, — спокойной сказал Блонштейн.
— Вас понял, Воздушные Силы. Конец связи.
Были на Земле и другие уши, которые внимательно следили за этой частотой. Скрываясь в тени деревьев, неподалеку от берега застыл человек в бурнусе. Вдоль скоростной автострады стояли столбы высоковольтной линии. Человек внимательно прислушивался к беседе, хмурясь, если отдельные слова глушили статические разряды. Он подождал несколько секунд, чтобы убедиться, что передача закончена. Больше ничего не было слышно. Он кивнул и нагнулся, чтобы нажать на кнопку коробки, лежавшей у его ног.
Яркая вспышка осветила ночное небо; через несколько мгновений он услышал звук взрыва. Один из пилотов Двадцатитысячевольтной линии стал все быстрее клониться к земле, затем глухо ударился о нее. Последовала красочная вспышка крупных искр, и они быстро погасли.
