Филип Фармер - Т. 16. Дейра. Повести и рассказы
Что это были за вещи? Теперь он уже этого не помнил, но знал наверняка, что здесь их ему бы тоже не позволили.
«Это какая-то ошибка, — думал он. — Я не отсюда. Кто-то направил меня не туда. Мне здесь не место. Но разве можно сбежать отсюда путем иным, чем тот, которым я ушел Известно-Откуда? Там единственным выходом было самоубийство, но я не мог им воспользоваться — ведь я мог опозорить этим свою семью. Да и вряд ли я был тогда на это способен.
И здесь мне не удастся себя убить. У меня слишком крепкое тело, так что покончить с жизнью никак не выйдет, — даже не представляю, как это можно сделать. Броситься в воду? Не получится. Реку слишком хорошо охраняют, и даже если проскользнуть мимо стражников и отплыть достаточно далеко от берега, чтобы можно было утонуть, тебя все равно тут же вытащат и откачают. А потом накажут».
4На четвертую ночь произошло то, чего он опасался. Его наказали. Он проснулся среди ночи от ноющей зубной боли. В течение ночи боль все усиливалась. К рассвету он уже чуть не кричал.
Неожиданно занавески в дверном проеме раздвинулись, и у входа в комнату остановился кто-то, как он решил, из его соседей. Сосед(ка) тяжело дышал(а), держась рукой за челюсть.
— Это ты виноват? — спросил он недовольным голосом.
— В чем? — переспросил Морфикс, поднимаясь с кушетки.
— В антиобщественных действиях, — сказал незваный гость. — Если виновный сознается, боль утихнет. Через некоторое время.
— А это не ты? — в свой черед спросил Морфикс. Насколько он понимал, его собеседницей могла быть Билли.
— Не я. Послушай, новоприбывшие часто — даже всегда — совершают преступления, думая, что их не поймают. Но они ошибаются. Все преступления раскрывают.
— Но есть и такие новички, которые по определению не могут стать преступниками, — ответил Морфикс. Несмотря на свои страдания, он тоже не хотел сдаваться.
— Значит, ты — именно ты — не хочешь сознаваться?
— Должно быть, боль разъединяет людей. Иначе кое-кто не стал бы обозначать других местоимением в единственном числе.
— В единственном, черт возьми! — сказал гражданин, произнеся сразу два запретных слова. — Ладно, какая в самом деле разница, кто это сделал — ты, я или дядя на улице. Но я знаю, как выйти из этой игры.
— И навлечь на нас еще худшее наказание?
— Нет! Слушай, Известно-Где я был ассистентом зубного врача. Я знаю наверняка, что от сильной боли можно излечиться еще более сильной.
Морфикс засмеялся; насколько ему позволили больные зубы, и сказал:
— Чем же новая боль лучше старой?
Гражданин улыбнулся, преодолевая свою зубную боль:
— То, что я собираюсь тебе предложить, причинит боль. Но в конце ты почувствуешь настоящий кайф. Ты насладишься своей болью, затрепещешь от удовольствия.
— Как это? — спросил Морфикс, подумав, что этот гражданин говорит совсем как Билли.
— Наша плоть нечувствительна, поэтому причинить друг другу боль нам нелегко. Но если постараться, это все-таки можно сделать. Правда, тут потребуется настойчивость, но разве что-нибудь стоящее дается нам без труда?
Гражданин толкнул Морфикса на кушетку и, пока тот не успел ничего возразить, вцепился зубами ему в ногу.
— А ты делай то же самое со мной, — промычал гражданин в перерыве между двумя укусами. — Я тебе говорю, это просто здорово! Такого ты еще никогда не испытывал.
Морфикс уставился вниз, на лысую голову и ходившие взад и вперед челюсти. Он почувствовал слабую боль, и ему показалось, что зубы немного прошли.
— Не испытывал чего? — спросил он.
— Вкуса крови, — ответил гражданин. — Если пить ее достаточно долго, от нее пьянеешь.
— Да? По-моему — ай! — тут что-то не так.
Гражданин оторвался от его ноги.
— Ты еще слишком зелен. Ты вот как на это посмотри. Покровители учат нас любить друг друга. Так что тебе надо меня любить. И ты можешь проявить свою любовь, помогая мне избавиться от зубной боли. А я могу помочь тебе. Через некоторое время ты станешь таким же, как все мы. Ты не станешь никого осуждать; ты будешь готов на все, чтобы прекратить боль.
Морфикс устроился поудобнее и с силой сомкнул зубы. Плоть напарника показалась ему резиновой. Потом оторвался и сказал:
— А за такие занятия мы не заработаем назавтра нового приступа зубной боли?
— Что-нибудь у нас уж точно заболит. А ты не думай о завтрашнем дне.
— Ладно, — сказал Морфикс. Боль в ноге стала сильнее. — Ладно. В конце концов, всегда можно сказать, что мы просто старались быть отзывчивыми.
Гражданин засмеялся и сказал:
— Ну покажи, какой ты общительный, а?
Когда изорванная плоть начала кровоточить, Морфикс застонал. Через некоторое время он начал вскрикивать сквозь зубы, но продолжал кусать. Если ему было больно, он старался причинить партнеру еще большую боль.
И что за черт, он почувствовал, что это очень похоже на то, чем он занимался Известно-Где.
НА ПУТИ
К ВОЗЛЮБЛЕННОМУ ГОРОДУ
Toward the Beloved City
Copyright © 1972 by Philip Jose Farmer
© перевод А. Думеш
Рассказ «На пути к Возлюбленному городу» был написан для антологии научно-религиозной литературы Флеминга X. Ревелла «Чудеса и предзнаменования», изданной под редакцией Роджера Элвуда (1972). Ревелл же представляет издательство, специализирующееся на книгах по религии. «Город» построен по наиболее приемлемому для меня принципу написания научно-фантастической литературы. То есть сначала задается вопрос: «А что, если?..», а затем приводятся строгие выдержки из первоисточников. А что, если все, что написано в Библейском Апокалипсисе, — правда? Что тогда?
Элвуд утверждал, что Ревеллу очень понравился мой лишенный излишних сантиментов рассказ и что сам он до конца не понимал Апокалипсис до тех пор, пока не прочел «На пути к Возлюбленному городу». Всю жизнь Библия была моей настольной книгой, а в детстве мне часто снились яркие и ужасные кошмары о Страшных судах.
Обратите внимание, что я говорю о судах во множественном числе.
Небо на западе было таким красным, словно где-то там, в вышине, лопнул кровеносный сосуд.
«В каком-то смысле это так и есть», — подумал Кельвин Норрис.
Земля раскололась, разверзлась, и из образовавшихся в земной поверхности ран появились кровавые закаты. Берега Тихого океана и Средиземного моря подверглись жестоким землетрясениям, каких не случалось со времен сотворения мира. Извергались старые вулканы, и вслед за этим появлялись новые.
