Гайворонский Борисович - Незваные...
– Серёж, а что ты делаешь во время этого псевдо-сна? Думаешь? Я, например… Нет, расскажи сначала ты.
– Ну, вот только сейчас я увидел человека, который представился мне как «Мойак-Ви из Шамбалы». А выглядит… Мужчина, лет пятидесяти на вид, худощавый, можно даже сказать худой, строгие и тонкие черты лица, похож на Олега Даля, если б тот дожил до этих лет. В белой рубахе с необычными рукавами, такими, знаешь, с клиньями, сужающимися к кисти, пышными, собранными в сборку. На манжетах крупные запонки. Брюки чёрные с широким поясом… Ну, это неважно. Оригинальный тип… и духовно, и внешне, и манерой одеваться.
– Вы разговаривали?
– Говорил, в основном, я. Он слушал, по большей части. Собственно, разговор только начался…
– Расскажи.
– Сейчас… Попробую. Он спросил меня…
– Постой. А где вы находились?
– Находимся и сейчас. Нигде. Просто разговариваем. Я вижу его и ничего больше, а он смотрит на меня, не отрывая взгляда, иногда закрывает глаза и слушает. Так вот. Я говорю, а он, в основном, слушает, лишь изредка вставляя короткие реплики, задавая уточняющие вопросы. А я испытываю его интерес к тому, что говорю.
– А вы как-то обращаетесь друг к другу?
– Нет. Он только представился вначале, и всё. Просто два собеседника, будто знакомые друг с другом вечность. Имена не имеют значения. Я мыслю вслух, а он слушает и иногда комментирует или что-то уточняет…
Марина несколько минут молчала. Серж по-прежнему имитировал сон, которого криптеры безвозвратно лишились, как ставшего ненужным атавизма, уже много дней назад. Организм продолжал перестраиваться.
– Котик мой, я увидела ваш диалог… Продолжай разговаривать с ним, а я посмотрю, хорошо?
– Хорошо.
…В пустоте, похожей на ту, что разделяет миры и где недавно дуальному кваттору довелось парить телесно в освещении неизвестного источника, разговаривали двое мужчин. Человек в белоснежной рубахе, словно сидящий в невидимом кресле, и Серж напротив, в синих джинсах и белой футболке, закинувший ногу на ногу и глядящий на собеседника. Серж говорил своим голосом, уверенно, спокойно и неторопливо, словно читал только что собственноручно написанную рукопись. Быстро настроиться на смысл было не так-то легко. Для этого нужно было не видеть ни людей, ни одежды, ни обстановки, в которой они находились, ни лиц. Нужно было не видеть и не знать человека, который говорил. И Марине это удалось, хоть и с большим трудом. Тогда она услышала только смысл.
– За всю историю человечества некоторым людям удавалось при жизни вырваться из оков физического тела и приобщиться к величайшим тайнам высших порядков. Им становились подвластными время и энергии, которыми пользоваться нынешняя цивилизация не умеет. Она о них даже не знает. Только робкие догадки да бесплодные поиски на уровне разговоров об альтернативном топливе. И заметь! Поиски альтернативной энергии диктуются чисто технологическими проблемами: чем заменить стремительно истощающиеся запасы ископаемых ресурсов нефти, газа, угля, смертельно опасную силу ядерного синтеза, как удешевить выработку и использование электричества, облегчить летательную технику, в том числе космическую, за счёт повышения КПД существующего топлива или его замены на более лёгкое и дешёвое…
Человек надеется решить проблему количественно. На качественные апгрейты ума не хватает. Цивилизация выработала устойчивые стереотипы развития прогресса, она до бесконечности будет совершенствовать однажды выдуманное колесо: машины, аппараты, механические устройства, короче говоря, технику, и свернуть с этого пути ей не просто. Вложенные материальные средства и интеллектуальные ресурсы в ошибочное и тупиковое развитие технологий стали кандалами, а сам человек – заложником собственных заблуждений. Остановись – и технозависимая цивилизация рухнет. Отдельный человек стал продуктом технологий. Сейчас «природного» человека не существует. Он цивилизован только в социуме, в своей стае. И чем многочисленней, стабильней и технологически совершенней общество, тем более ничтожен и нежизнестоек отдельный индивидуум. А почему? Почему каждая особь дикого или, лучше выразиться, природного животного практически не зависит от социума? Любое существо с рождения обладает заложенной в нём программой выживания, оно пользуется алгоритмом жизни, записанным на генетическом и ментальном уровнях.
– А коллективные виды?
– Если ты говоришь о таких, как муравьи, пчёлы и им подобные, то в роли особи здесь надо рассматривать целую колонию. В этом случае работает такая же врождённая программа. Одинокая матка в окружении небольшой свиты самцов, нескольких сателлитов-помощников, а то и в одиночку становится основательницей самостоятельного и совершеннейшего общества. Её никто специально не учит, она не пользуется литературой, Интернетом, справочными архивами и инструкциями «Как построить колонию».
Так я возвращаюсь к вопросу: «Почему?». Почему человек не способен на подобную самостоятельность и независимость от общества и технологий? А потому что выбранный им когда-то путь, и именно технологический путь, атрофировал почти безвозвратно природный аппарат выживания и прогресса. Заложенные Природой, Богом, Вселенной генетические и полевые программы человек вынес за пределы тела, то есть генотипа, и сапиментакции – информационного поля, ментоса или Души. Он заменил их изолированно существующими протезами и разучился ходить и действовать сам. В «обнажённом» виде человек беспомощен. Без одежды и техники, без специально приготовленной пищи и особым образом обработанной информации, без непрерывно мутирующей топорной медицины, корявого образования, изуродованного и опосредованного языком общения, выдуманных условностей в виде противоречивых законов, норм, правил и лицемерной политики.
Редкие одиночки, люди-отшельники, представители замкнутых эзотерических общин, монашеских орденов, тайных обществ, избравшие альтернативные пути развития, духовного совершенствования, дотрагиваются до таких сторон мироздания, которые от технологического человека скрыты за семью печатями. Скрыты, потому что противопоказаны ему. Как противопоказано ребёнку играть с гранатой.
– Можно исправить ситуацию?
– Можно, разделив человечество по одному лишь признаку или принципу. Одна часть, которую уже не исправить, останется калекой со своими протезами и инвалидными колясками, вторая отрастит себе недостающие части тела и будет строить новую цивилизацию.
– И что же это за принцип такой?
– Сознательная добровольность.
