Джудит Тарр - Солнечные стрелы
Но...
И никаких но... Маги Гильдии толкутся возле своих Врат. В частности возле тех, через которые нам предстоит выйти.
Ты завела нас в ловушку? Голос Эсториана вознесся до грозного звона.
Только кретин может прийти к такому замечательному выводу. Путь есть путь, он таит в себе многое. К счастью, сейчас ты не можешь с него свернуть. Тебе нельзя оставаться здесь и нельзя повернуть обратно. Эти охранники вмиг растерзают тебя. Итак, дорогой милорд, не желаете ли пробежаться? Эсториан хотел было что-то возразить, но тут юл-котенок забрал его руку в пасть и потянул за собой с неожиданной силой. Эсториан повернулся, ощутив, что чьи-то клыки лязгают возле его пяток. Он лягнул ногой, как сенель, и побежал, проклиная Врата, волков и эту старую, беспрестанно меняющую свой пол дуру. По пути он увлек за собой Вэньи и не успевшего убрать в ножны меч Корусана. Волки следовали за ними, и Саревадин была среди них. Это охрана, сообразила наконец-то Вэньи, ибо, оглушенная падением, она не слышала перебранки Солнечных братьев. Они защищают нас с тыла и, возможно, не дадут подобраться к нам тем, что ждут впереди. Миры вращались. Вращались все быстрее, засасывая бегущих в гигантскую воронку. Вэньи попыталась остановиться, но дорога тащила ее. Эсториан повернулся, упал, Вэньи закричала. И сама провалилась куда-то во мглу, у которой не было названия. Покой. Тишина. Она полусидела, полулежала на камне, и камень изгибался над ней. В центре пещеры пылал огонь, обдавая пространство теплом. Она потихоньку ощупала себя. Ушибов, кажется, нет.
Сердце Мира! Она узнала голос Саревадин, а потом и ее самое, стоящую возле огня. Скиталица выглядела так, словно никогда не менялась. Женщина без возраста. Побирушка, рассказчица длинных историй возле полупогасших костров. Она протянула к огню руки. Эсториан кружил по широкому голому залу, стены которого казались выкрашенными или затканными ветхими гобеленами. Они неслышно перемещались и колыхались это были бесчисленные экраны Мировых Врат. Да, кивнула Саревадин, подслушав ее мысль. Их сущности проваливаются в бесконечность. Эсториан коснулся одной из стен, по ней побежала вода, потом расплылась зелень, из которой вырвался язык адского пламени. Он отскочил от стены на безопасное расстояние и, повернувшись к Саревадин, спросил:
Как мы оказались здесь? Это предательство? Измена?
Каждый, прошедший сквозь Врата, попадает сюда. Все магические дороги ведут в одну точку.
Возможно, это и правда, холодный голос влился в разговор, но здесь пахнет смертью. Корусан вышел из-за уступа скалы, сопровождаемый детенышем юл-кошки. Меч его был спрятан в ножны, но рука оленейца покоилась на эфесе.
Если что-нибудь с нами стрясется, мой меч найдет дорогу к тебе.
Вряд ли, сказала Саревадин. Идите ко мне, дети. Мы погибнем, если не поспешим. Они знают, что мы здесь, они уже близко. Вэньи, тяжело вздохнув, попыталась унять свою внезапно встревоженную силу. Тишина оказалась иллюзией, спокойствие маской. Стены пещеры словно истончились и сделались хрупкими. Сердце Мира, средоточие магии мириад миров, балансировало на грани уничтожения. Неужели их приход сюда мог так поколебать мировые устои? Огонь, пылающий в центре зала, взметнулся к потолку, потом опал до крошечных ярко вспыхнувших угольков, которые затем потемнели.
Быстрее, вскрикнула Саревадин, хватайте меня за руки! Эсториан сжал правую руку Скиталицы, Корусан уцепился за левую. Вэньи g`ler`k`q|, не зная, к кому примкнуть. Этот миг промедления стоил ей дорого. Огонь вспыхнул опять. Стены пещеры затрепетали, миры закружились в них, сменяя друг друга с калейдоскопической быстротой. Она потянулась к Эсториану, но тот уже прыгнул в огонь. Пальцы ее поймали пустоту. Вэньи оступилась и рухнула на колени. Пол под ней затрясся, все ветры мира взвыли над головой. Маги таились в них. Наблюдали. Выжидали. Подслушивали. Они хотели чего-то. Чего? Проникновения в Замок? Казалось, их дальнейшие действия зависели от продвижения Эсториана. А может быть, они ожидали его смерти. Она цеплялась за камни, которые шевелились под ней как живые. Она глядела в огонь. Там танцевали тени. Одна из них обрела голос.
Не двигай нас дальше... не смей... Саревадин. И Эсториан, корчащийся от муки.
Заклинаю, не двигай нас... Наверное, ты соткана из огня. но я наполовину из плоти. А мой охранник целиком человек. Вытащи нас отсюда. Это убьет его! Вэньи ползла к ним по предательски изгибающемуся камню, цепляясь за трещины там, где он вспучивался, скользя там, где он тек и скользил. Ее сила беспомощно повторяла движения хозяйки, которая, стиснув зубы, продолжала бороться. Огонь ослепительным языком пламени лизал трескающийся свод потолка. Жар, исходящий от него, скручивал волосы Вэньи, сушил кожу. Она уже имела представление о его мощи, воюя с подобными языками, порой вырывающимися из Врат, но обычно такие выбросы не причиняли вреда магам. Однако этот огонь казался смертельно опасным. Вэньи знала, что внутри него пустота, но именно эта пустота и стала ловушкой для томящихся в ней пленников. Саревадин, кажется, была невредима, но Эсториан извивался от боли. Выпусти нас отсюда, беззвучно кричал он. Вэньи пустила стрелу силы в огненный столб. Стрела отскочила, едва не поразив ее сущность.
Никто не может выпустить нас, сказала Саревадин, кроме тебя, детеныш.
Я не могу, задохнулся он. Яне знаю, как это сделать.
Знания не нужны там, где требуются лишь действия. Открой Врата!
Какие Врата?
Эти! Тень Саревадин взмахнула пылающей рукой. Вэньи защитила лицо от вспышки огня.
Видишь? Их много. Они принадлежат Солнцерожденным. Но эти твои!
Открой же свои! Скорее!
Я не могу. Мой Касар плох. Она подтащила его к пылающей бездне. Давай, открывай!
Нет... у меня ничего не выходит... я не могу... Вэньи ткнула в огонь пальцем. Палец обуглился и зашипел. Она до крови прикусила губу, чтобы превозмочь боль. Она видела их сквозь блестящую дымку и теперь различала, что Эсториан не один. Он шатался, поддерживая одной рукой оленейца, словно малютку, прижав его худенькое тело к груди. Мальчишка втянул голову в плечи и глухо стонал. Ты должен, шептала Вэньи, ты должен. Твоя сила сильнее этого адского костра. Напрягись, сконцентрируй ее, вспомни... О чем он должен вспомнить, она не знала сама. Она ничем не могла помочь им. Огонь был слишком тверд и жесток. Она не пыталась даже вообразить, как тяжко приходится оленейцу. Но она знала, что ему очень худо, и молилась за него всем асанианским богам. Ибо бог Солнца почему-то отвернулся сейчас от своих детей. Она молилась до тех пор, пока не заплакала, потом стала бить огонь кулаками, но добилась только того, что на ребрах ее ладоней вспыхнули огромные волдыри. Он выстоял, выдержал, он вскинул Касар над своей головой. Огонь раздвоился, свертываясь в себя, затем развернулся, похолодел и стал не горячее огня Сердца, который при должном умении довольно легко усмирить. Врата распахнулись, но не намного, однако Саревадин успела вставить ногу в образовавшуюся щель. Эсториан медлил.
