Грег Бир - Академия и хаос
Гэри знал Дэниела намного ближе. Благодаря своей гениальности он видел вклад Дэниела в историю человечества в перспективе, но Дэниел упорно запрещал ему тратить много времени на раздумья о роботах.
Искусственное небо изображало закат, но получалось неважно. Закат вышел какой-то неровный, пятнистый, как и везде теперь на Тренторе. Неровные оранжевые отсветы ложились на лицо Дэниела. Никто из людей не видел его сейчас, и у него не было необходимости следить за своей мимикой.
Дэниел отвернулся от окна и подошел к Дорс, которая стояла в дверях.
— Теперь мы пойдем к Гэри? — взволнованно, с нетерпением спросила она.
— Да, — ответил Дэниел.
— Ты позволишь ему запомнить нашу встречу? — спросила Дорс.
— Пока нет, — ответил Дэниел. — Но скоро позволю.
Глава 89
Ванда озабоченно нахмурилась.
— Что-то мне не по себе из-за того, чтобы мы бросаем его тут одного, — призналась она Стеттину, когда они выходили из квартиры Гэри в Стрилинге.
— Он бы на другое не согласился, — пожал плечами Стеттин.
— Это Чен хочет, чтобы дед остался один. Он хочет убить его!
— Мне почему-то так не кажется, — покачал головой Стеттин. — Если бы Чен хотел, он бы мог уже сто, тысячу раз разделаться с Гэри. А теперь, согласно официальным данным, Чен стал покровителем создания «Энциклопедии», а Гэри — патриарх этого Проекта.
— Не думаю, чтобы тренторианская политика была так уж тривиальна.
— Ты должна верить в то, о чем говорят предсказания твоего деда.
— С какой стати? — фыркнула Ванда. — Он сам в них больше ни капельки не верит!
Двери кабины лифта разъехались в стороны, и супруги шагнули в пустое пространство, чтобы спуститься на пять этажей вниз. Спуск оказался более неприятным, чем они ожидали, — видимо, барахлили гравитационные поля в здании. Ванда вышла из кабины прихрамывая.
— Мне так хочется поскорее уехать отсюда! — жалобно проговорила она. — Мы так долго этого ждали — целая планета будет только нашей, и больше ничьей…
Но Стеттин покачал головой. Ванда посмотрела на него раздраженно и взволнованно. Она боялась, что сомнения мужа имеют под собой почву.
— Скажи, как ты думаешь, — задумчиво проговорил Стеттин, — велика ли вероятность того, что мы на самом деле покинем Трентор? Даже если работа над Проектом будет продолжена, даже если План будет выполняться?
Ванда покраснела.
— Дед не стал бы обманывать меня… нас. Ты думаешь, это возможно?
— Хранить такую тайну и при этом продолжать работу над Проектом? — Стеттин сжал губы. — Не знаю. Не уверен.
Глава 90
Гэри отдыхал, сидя в самом удобном кресле в маленьком кабинете. Он постепенно привыкал к новой жизни, начавшейся с осознания полного краха. Он радовался, когда его навещали внучка с ее супругом, но не потому, что они тщетно пытались, как он это называл, «наставить его на путь истинный».
Вероятно, наиболее неприятной в нынешнем умонастроении Гэри была ненадежность. Спокойное состояние его разума то и дело нарушалось тем, что Гэри порывался пересмотреть, заново осмыслить некоторые второстепенные элементы формул и уравнений, заложенных в основу Плана.
Что-то не давало ему успокоиться. Почему-то он продолжал думать, что не все потеряно, но его догадки никак не желали оформляться в законченную мысль. Хуже того, эти раздумья грозили наделить Гэри тем, чего сейчас ему хотелось меньше всего на свете, — он мог обрести надежду.
Первоначально назначенная дата видеозаписей, предназначенных для будущих «Кризисов Селдона», миновала. Студия, где предполагалось записывать его голос и изображение, которые затем должны были сохраняться в склепе памяти, запрограммированном на пятьсот лет вперед, постоянно находилась в состоянии полной боевой готовности. График записей был составлен так, что еще в течение ближайших полутора лет они должны были производиться через определенные промежутки времени. Но если он и впредь будет продолжать пропускать сеансы видеозаписи, эта возможность вскоре будет утрачена, и в конце концов он лишится последних остатков ощущения вины.
Гэри просто хотелось прожить остаток дней, те годы, что были ему отпущены судьбой, в одиночестве и забытьи.
Забытья долго ждать не придется. Через несколько дней Трентор изобретет себе новые интересы. Воспоминания о судилище за год окончательно развеются…
— Я не хочу с ним встречаться, — призналась Клия Дэниелу. Они стояли в вестибюле того дома, где находилась квартира Селдона. — И Бранн тоже не хочет.
Уж чего Бранн точно не хотел, так это вступать в споры. Он скрестил на груди мускулистые руки и выглядел в точности, как герой-богатырь из детских сказок.
— Плассикс хотел, чтобы я изменила его разум… — проговорила Клия.
Дорс бросила на Клию на редкость суровый взгляд, и Клия отвернулась. «Она — робот. Я знаю, что она — робот! Какое ей дело до того, что мы делаем, чем бы мы ни занимались!»
— Я бы не сделала этого, — пробормотала она. — Я не смогла бы, но… именно этого они от меня хотели. Лодовик… Каллусин… — Она глубоко вдохнула. — Я… совсем запуталась.
— Мы уже говорили об этом, — заметил Дэниел. — Решение принято.
Клия явно мучилась. Сознание ее словно иглами покалывало. Ей было положительно не по себе в обществе роботов.
— Я просто хочу уехать в какое-нибудь безопасное место с Бранном, и чтобы нас никто не трогал, — негромко проговорила Клия и снова отвернулась. Ей невыносимо было ощущать на себе пристальный, обвиняющий взгляд Дорс.
— Необходимо, чтобы Гэри Селдон встретился с тобой лично, с глазу на глаз, — спокойно, терпеливо сказал Дэниел.
— Не понимаю, зачем это нужно.
— Можешь не понимать, но это необходимо. — Дэниел протянул руку, указал в сторону кабины лифта. — А потом мы все обретем некоторую степень свободы.
Клия недоверчиво покачала головой, но послушно последовала к лифту. Бранн, оставив свое мнение при себе, пошел за ней.
Гэри очнулся от легкой дремоты и неуверенной походкой отправился к двери. Он решил, что вернулись Ванда и Стеттин, чтобы снова уговаривать его. Дверной дисплей позволил ему увидеть людей, стоявших на лестничной площадке: высокого импозантного мужчину средних лет, в котором он почти сразу признал Дэниела, здоровяка-далити, стройную девушку с напряженным взглядом и еще одну женщину…
Гэри отшатнулся от дисплея и закрыл глаза. Нет. Напрасно . он думал, что все кончено. Он никогда не будет принадлежать самому себе. История слишком крепко держала его в своем железном кулаке.
— Это не сон, — сказал он себе. — Это страшный сон.
![Айзек Азимов - Второй Фонд [Вторая Академия]](/uploads/posts/books/116879/116879.jpg)
