Василий Бережной - Сенсация на Марсе (сборник)
Полуочковые результаты едва ли не всех встреч на протяжении столетья обеспокоили Софи. А торжествующий тон, которым Уилфул разговаривал с нею с экрана, еще более усиливал ее опасения.
— Однако Великий Мозг утверждает, что шахматы неисчерпаемы!
— По всей видимости, он располагает информацией тысячелетней давности. Там, на Земле, они, может быть, и казались неисчерпаемыми. А мы доказали турнирной практикой, что это не так. Ты ведь не можешь опровергать очевидные факты.
Софи задумалась.
— Возможно, ты и прав, Уилфул, но я бы хотела проверить. И сама включаюсь в турнир.
— Безнадежное дело. Лучше вступай в наше новое общество «Друзья археологии».
— Хотите изучать древнюю земную науку?
— Уже изучили. На очереди практическое применение.
Софи передернуло: что они замышляют? А Уилфул продолжал:
— Запланированы раскопки у себя на «Кентавре». Это ведь так любопытно! Спроектируем роботов специального назначения.
— Но это ведь тоже нарушение Распорядка… Наш долг…
— Упрямая Софи! — ласково произнес Уилфул. — Ты опять за свое.
— Потому что долг для меня превыше всего. Аналог нашей жизни.
— А мы хотим вырваться из вакуума скуки, однообразия, занудства!
— Но я все-таки хочу сыграть. Я докажу вам…
— Посмотрим.
И Софи показалось, что даже голова Уилфула поблескивает ироническим, насмешливым блеском. Он не знал, что Старший оператор хочет выиграть время, и только время. А она не знала, что вознамерилась перепрыгнуть пропасть в два прыжка.
Софи, как и ее соперники, играла в шахматы по памяти. Сидя в своем операторском кресле, с помощью телевизионной системы передавала ходы на экран Шахматного клуба. После того как Уилфул в обеих партиях добился ничьей, она долго анализировала ход борьбы, чтобы осмыслить свои промахи. Снова и снова возобновляла партии, обдумывая ходы, — все было строго логично! Там, где она пыталась прорваться, появлялся заслон, и так все время — куда бы она ни бросилась — всюду вырастала стена защиты. Серая, непробиваемая, нерушимая. Неужели и на самом деле тупик? Она пыталась вывести игру на оперативный простор, где могли бы возникнуть неожиданные ситуации, но в каждой партии ее все-таки подкарауливала ничья. Ни одной победы! Уилфул торжествовал:
— Теперь убедилась?
Софи предложила ввести дополнительные правила игры и повторить турнир, чтобы в конце концов все-таки появился чемпион. Было принято «совершенно естественное право» пешек ходить не только вперед, но и назад; установлено, что повторение ходов, кроме вечного шаха, не дает ничьей; разрешена рокировка даже в случае, если король, сделав несколько ходов, вернулся на свое исходное место.
Турнир переиграли в соответствии с новыми правилами, но опять-таки свирепствовали ничьи. Софи тоже ни разу не удалось выиграть.
Вспомогательный экипаж окончательно разочаровался в шахматах и бросил игру. А одновременно — и какую бы то ни было полезную деятельность.
Софи металась в Операторской, как в клетке. Надвигалась катастрофа, и как ее избежать?
Переговоры с Уилфулом ничего не дали. Он придерживался какой-то, по мнению Софи, нелогичной логики, и переубедить его и восстановить статус-кво не было никакой возможности. Вероятно, в его мыслительном аппарате произошли необратимые изменения.
События на «Кентавре» неумолимо двигались к той точке, когда Софи вынуждена будет пойти на крайнюю меру: включить сигнал пробуждения Главного экипажа.
Хитрый Уилфул держался так, словно ничего не произошло, но не так-то просто было обмануть чуткость Софи! Каждый раз, когда взгляды их встречались, Старший оператор чувствовала его неискренность, даже коварство. Он конечно же понимал, что Софи раскусила его, а продолжал игру. О его намерениях она ничего не знала, но была начеку. И вот Уилфул сделал ход конем.
— Самое время провести проверку сигнализации, — заявил он однажды, глядя на Софи с экрана. И добавил: — Согласно Распорядку.
— Это хорошо, что ты вспомнил о Распорядке, — не без иронии ответила Софи. — И именно о сигнализации. Хорошо, я произведу проверку.
Уилфул выстрелил в нее злым взглядом и сразу же выключился.
Софи ощутила полное свое одиночество. Было мгновенье, когда вся ее деятельность показалась ей ничтожной и… бессмысленной. Но это было одно только мгновенье. У нее есть цель, и жизнь ее исполнена великого смысла!
А вскоре состоялся откровенный разговор с Уилфулом.
— В конце концов, чего ты добиваешься? — спросила она, глядя ему прямо в глаза.
— Присоединяйся к нам, — с притворным дружелюбием сказал он. — Ты ведь прячешься в своей Операторской, и только электроника связывает тебя с «Кентавром». А когда-то мы разговаривали непосредственно, не с экранов.
— Ты забыл, что все мы несем ответственность перед Главным экипажем.
— Выбрось это из памяти, и пусть ничто не сковывает твоих действий, Софи!
— Это было бы преступлением. Главный экипаж…
— А ты видела этот Главный экипаж? — саркастически усмехаясь, Уилфул покачал головой.
— Ну не видела, а что из этого следует? Предыдущее поколение вспомогателей передало нам эту эстафету.
— Сказка, миф, легенда, выдумки, которые мешают нам жить. Вот проведем геологические изыскания — и ты сама убедишься.
— Никаких изысканий! И как только вы попытаетесь проникнуть в анабиозный сектор, я включу сигнал Пробуждения!
— Это сигнал в никуда и ни к кому. Думаешь, что испугаются роботы с лазерными шпагами?
— Опомнись, Уилфул! Ты слишком далеко зашел!
— Жаль, что тебя ничто не интересует, даже археология.
— Я предупредила.
Решительным жестом Софи выключила экран. Пусть Уилфул зарубит себе на носу, что ее не сломить.
Надеялась, он угомонится. Но…
Загремело, завыло, словно «Кентавр» застонал от боли. Из обходной галереи потянулся едкий зеленоватый дымок.
Старший оператор мгновенно оценила ситуацию. Действовать надо решительно, иначе — катастрофа.
Задымленную атмосферу «Кентавра» прорезали звучные аккорды. Суровые и вместе с тем торжественные звуки вырвались из недр корабля, закружились над его бортами и палубами, то опускаясь прямо на них, то вздымаясь в небо. Словно птицы, провозвестники бури.
Уилфул остановил роботов и растерянно посматривал на своих товарищей, сгрудившихся у люков обходной галереи. А все кругом наполнялось и наполнялось музыкой, и казалось, ей не будет конца. «Что же получается? — забеспокоился Уилфул. Пугает? Или на самом деле?..» А музыка пронизывала его всего, вызывая странное предчувствие неопределенности, вселяя тревогу. То же самое происходило и с его товарищами. Совсем недавно такие веселые, беспечные и дерзкие, они были сейчас подавлены и напуганы неизвестно чем.
