Елена Горбачевская - Подумаешь, какие-то шарики…
— …Потушить, — повторила за мной Федоровна, записывая в блокнотик. — И все?
— Можешь еще туда баклажанов и томата добавить, — пожала я плечами.
— Я не про это. Все рецепты или есть еще что-то?
— Конечно, есть. Начинка для пирожков, тыква с яйцом и еще куча всего. А с чего это тебе вдруг это все прямо сейчас понадобилось?
— Ну.., — протянула сестрица. — Я ведь тоже тыкву посеяла, так когда все это повырастает, нужно же будет ее куда-то девать!
С нашей полянки сквозь редкие деревья «латифундия» просматривалась слишком хорошо, и я только хмыкнула, несколько усомнившись в том, что вообще придется что-то куда-то девать. Разве что появится добрая фея и начнет направо-налево размахивать волшебной палочкой. Да и она, помнится, не мусор в тыкву превращала, а наоборот, тыкву в карету.
Рассуждая методом от обратного, я стала прикидывать, какой же овощ можно было бы получить в результате трансформирования скромного армейского «козлика». А между тем обед, за разговорами плавно переходящий в полдник, подошел к концу. Негров ожидали плантации.
Единственные, кого обрадовало данное обстоятельство, были детишки. С веселым визгом они снова принялись теребить тот странный непослушный корень, с которым возились до обеда.
Я лениво тыкала лопатой в ссохшуюся землю, справедливо размышляя о том, каким же образом Федоровна собирается организовать здесь орошение при наличии отсутствия источников пресной воды, когда детишкам наконец удалось извлечь из земли этот упрямый корень. С радостным визгом, забрасывая всех комьями вывернутой земли, они полетели на территорию соседнего государства, напрочь сбивая пограничные столбы. Что ж, в этой ситуации можно было, не боясь прослыть лентяйкой, с радостью бросить лопату и мчаться смотреть добычу детворы. Что не преминули сделать буквально все присутствующие.
Вытащенные из-под мусора, земли и кореньев травы, детишки с гордостью демонстрировали нам свой трофей. Действительно, что-то очень странное, что с большой натяжкой можно было бы назвать корнем какого-то растения.
Это было длиной порядка метра — метра двадцати и имело форму дуги. Один конец его был узким и острым, далее оно расширялось, доходя до сантиметров тридцати-сорока в максимальном диаметре, и имело в сечении форму овала. Больше всего оно было похоже на чудовищных размеров зуб или коготь. Сходство только усиливала гладкая, словно эбонитовая структура странной находки. Саня тут же посчитал, что они нашли зуб динозавра, нимало не смущаясь его совершенно не зубовным темно-коричневым цветом, и был полон решимости продолжать поиски. Чтобы найти всего остального динозавра. Но, похоже, остальной динозавр, если и имел место быть, то находился на территории другого «поместья», и поэтому экспедиция таки не получила высочайшего разрешения. Зато юным исследователям было позволено сколько угодно копаться в той яме, из которой они извлекли странную находку. И в самом деле: грязнее они уже не станут, ибо это попросту невозможно, а, занятые ямой, до обработки которой сегодня и так вряд ли удастся добраться, не будут дурить взрослым головы.
Через час тихого и мирного ковыряния в земле всю округу снова огласил радостный вопль: дети выкопали еще одну находку.
Это был какой-то ящичек, настолько древний, что было даже непонятно, из чего он был сделан. Саня отряхнул его от земли, а Ольга открыла крышку.
Кто знает, что думал каждый из нас в это мгновенье, какие имена проносились в памяти. Али-баба, граф Монте-Кристо, Синдбад-мореход… Только действительность, как обычно, оказалась намного прозаичнее. В полуразвалившемся ларчике вместо алмазов, рубинов и жемчугов валялись какие-то странные шарики. Даже и не шарики вовсе в привычном смысле, поскольку им было ой как далеко до круглой формы. Просто какие-то предметы, похожие на стеклянные, диаметром сантиметров пять каждый. Кое-где сплющенные, кое-где помятые, они напоминали леденцы, слишком долго пролежавшие на солнце.
— Что это? — поинтересовалась Федоровна, брезгливо сморщившись.
— Наверное, это принадлежало тому динозавру, — высказал предположение Саня.
— Ага, это его комплект запасных глаз, — добавила Оля.
— Немедленно выбросить! — вынесла Федоровна свой вердикт.
Разумеется, дети отчаянно завыли и принялись за слезливые уговоры.
Я наклонилась к оставленной коробке, подняла один шарик и попыталась рассмотреть его повнимательнее. А тут как раз вышло из-за облака солнце, и я чуть не обомлела: внутри шарика жила какая-то своя жизнь. Нет, там не прыгали букашки-таракашки, просто он не был пустым. Там что-то бурлило и переливалось разными цветами. Красиво! Я слегка встряхнула шарик, и тут же стали сменяться его внутренние картинки, как в калейдоскопе. Сохранился только первоначальный цвет — голубой. Я взяла следующий. Он показывал узоры нежно-зеленого цвета.
— Эй, сестрица! Ты сперва посмотри, что они нашли, выбросить-то всегда успеешь! — я протянула ей шарик, игравший огненно-красным.
Федоровна тут же заинтересовалась. А поскольку по роду своей профессии она была художником, хоть и модельером, то выбросить что-то нестандартно-красивое рука у нее не поднималась никогда. Несколько минут в ее душе шла жесточайшая борьба между образцовой хозяйкой, в доме у которой нет места всякому хламу, и человеком с эстетическим восприятием нашей хмурой и унылой действительности.
— Ладно уж, заберем с собой! — победил художник.
Уже когда вся эпопея была благополучно закончена, когда дети были по возможности отмыты водой из канистр, причем этот творческий процесс протекал непосредственно над грядками в целях рационального использования драгоценной влаги, когда все уселись в машину с приятным чувством мышечной усталости, которая только завтра или послезавтра перейдет в дикую ломоту, только тогда возник вопрос, что же дальше делать с находкой.
Удивительное дело. Раз взглянув на странную игру узоров внутри шарика, Люда по какой-то странной, даже ей самой непонятной причине, никак не хотела расставаться с необычным ларчиком и его содержимым. Тем более, что у Люды с Мишей квартира — дай Бог каждому, четыре комнаты. Так что нет никаких проблем. Не забыть бы отдать ей тот огненно-алый, который я взяла тогда из ларчика, да так и забыла положить на место, устало подумала я. Просто так, чтобы лежали в одном месте. А впрочем, успеется, а пока можно сунуть в карман.
Свежий воздух все-таки магически действует. Особенно когда после работы на нем, на воздухе, сядешь где-нибудь и расслабишься. Даже если это — салон смешного армейского «козлика». Уже через несколько километров я стала пристраиваться на широкое плечо мужа, а спустя какое-то время и вовсе уснула, да так и доехала до дома.
