Гюнтер Браун - Утофант
Кучи у нас есть и сейчас, - продолжал Носталь, - но серый фон исчез. Нет больше прямых, как стрела, улиц, одни изгибы да повороты, лабиринты, тупики и обрывающиеся вдруг дороги. Ни один дом не может хотя бы отдаленно напоминать другой. Мой, например, имеет форму вытянутого лимона, поры его кожуры - окна, а из острого носика мы с помощью выходного рукава спускаемся вниз. Я был доволен, когда сконструировал свой дом. Ладно, тебе он не нравится. А что ты скажешь насчет бутылки, в которой ютится мой сосед и из которой должен выбираться ползком? В нашем городе двадцать различных транспортных систем: движущиеся тротуары, подземные и надземные трубы, катки-цилиндры с ножным приводом, в которых выбиваешься из сил. Недавно я, устав до смерти, еле добрался на конференцию, из-за того что снова перепутались целых семнадцать систем. В зале, где мы заседали, прозвучало немало разных выступлений, но проблема транспортного сообщения так и осталась нерешенной. Я, разумеется, не стану отрицать, что кое-кто и соглашался порой с предыдущим докладчиком, однако немедленно принимался развивать его предложение дальше. Играл с ним. Варьировал его. И мы в итоге остались с кучей вариаций. Ну а теперь никуда, конечно, не денешься - все вариации будут реализованы. Ведь все мы без исключения наделены, к сожалению, необоримой настойчивостью и пробивной силой. После собрания я шел домой со своим давним другом Лео. И по удивительному совпадению нам обоим вдруг захотелось одного и того же рыбного салата. Но павильон уже снова переквалифицировался: теперь здесь угощали грибами. Правда, во многих видах. Подавали даже лишенные яда красные мухоморы. А нашим рыбным салатом кормили, вероятно, где-нибудь в другом месте. И мы отыскали его, но это уже был не тот, не наш, в нем ощущались посторонние нюансы, он был красного, а не фиолетового цвета и ничуть не светился в темноте. С подпорченным настроением мы добрались до улицы, где живет Лео, он хотел показать мне свой новый дом в виде кустика спаржи. Тут мы угодили в отвалы Ра и Сге и никак не могли выбраться из этих продуктов демонтировочной деятельности нового молодого поколения.
"О, если бы нашелся хоть один-единственный человек, - воскликнул друг Лео, - который сумел бы надежно и без затей запрограммировать надежный и без затей, послушный старомодный компьютер на оптимальную организацию работ по устранению этих завалов, детищ проявления Ра и Сге!" Я сказал, что нам пригодился бы и еще один, который в течение года или хотя бы полугода приглядел бы за тем, чтобы у нас действовала лишь одна система транспортного сообщения. "Мы, - добавил я грустно, - устроены таким образом, что хотя и способны беспрестанно выдумывать новое, и конструировать, и доводить до практического воплощения, но все никак не можем обуздать разных идиотических начинаний. Отходы изобретательской деятельности так и остаются валяться повсюду. И ни один кухонный компьютер больше не изъявляет готовности помыть посуду после нового, изобретенного нами блюда. Какое там! Совсем наоборот, он сам, по собственному усмотрению, совершенствует приготовленное нами, и нам остается лишь ужасаться, когда доходит до пробы, а его активность только увеличивает количество грязной посуды". - "Ах, - ответил Лео, - на это я и внимания теперь не обращаю. Но неужели действительно нельзя найти хоть сколько-то существ, каких-нибудь неполноценных, что ли, болезнь которых заключается в отсутствии у них Ра и Сге? Не верится мне, чтобы дородовая терапия во всех случаях протекала успешно!" - "А кто признается, - сказал я, - что с ним произошла осечка? Ведь он тогда превратится в объект приложения могучей и неудержимой фантазии медиков. У него-то, по причине ущербности, не хватит фантазии для самолечения. И уж тут он лучше затаится, скроется с глаз долой или изобразит тебе и фантазию, и креативность. И ничего не будет заметно, поскольку никому нет до других никакого дела. Но, примись такой больной за уборку завалов творческой деятельности, он будет немедленно разоблачен. На него тотчас набросятся врачи со своими бесчисленными методами, которые они станут безостановочно совершенствовать и модифицировать, тут как тут окажутся и компании, выпускающие компьютеры поколения "Ра и Сге" с фантазией и созидательными способностями. Нет, никто не отзовется. Тут и самые заманчивые предложения не помогут". "Если б добиться, чтобы следующему поколению начали прививать слабость практического осуществления, - сказал Лео. - Но уж на сей раз не поголовно". Немного погодя Лео спросил: "Как ты думаешь, это был человек, от природы наделенный воображением, подлинно творческая личность - тот, кому пришла в голову идея прививать нам всем Ра и Сге?" - "Не знаю", ответил я. "Скажи, только честно, - попросил меня Лео, - а сам бы ты захотел обладать Ра и Сге, если б тебе еще не внедрили их, без твоего ведома и согласия?" Я не знал, что ответить. "А может, это была выдумка какого-нибудь бюрократа?" - предположил Лео. "А что такое бюрократ? подал голос внучек господина Носталя. - Это такое животное, с толстой шкурой и бронированными чешуйчатыми лапами, полуводное-полусухопутное? Мне такие нравятся".
Точными сведениями на сей счет господин Носталь не располагал.
КАТАСТРОФА МЕСЯЦА. ЗАТОПЛЕНИЕ В КЛАБЕНЕ
В Институте селекции и разведения (Клабен) в ходе работ по созданию высокопроизводительной породы молочных коров у одиннадцатого поколения животных стойлово-промышленного содержания сформировалось, в результате непредвиденной мутации, прямоточное вымя, и молоко бьет у них, как струя из водопровода, который невозможно перекрыть ввиду того, что свернут кран. Здание института уже исчезло под молоком. Жители с территории станции разведения эвакуированы. Канализировать продукт и направить к одному из заводов по производству сухого молока пока не удалось.
НОВОЕ В МИРЕ КНИГ
Аристотель Мюллер. Краткий справочник наиболее распространенных болезней. С советами врача по самолечению. Издательство "Санита", г.Опмюлен.
Автор описывает двадцать семь наиболее распространенных болезней, мы приводим здесь только шесть, взятых нами произвольно.
Сэвициа лаборис, СЛ, называемая в народе "одержимость работой" (долгое время считалась симптомом исключительного здоровья).
По Мюллеру, распознать сегодня эту болезнь очень легко. Надо перепоручить работу человека, подозреваемого в СЛ, роботу-автомату. Здоровый человек будет это только приветствовать, поскольку у него высвободится немалое количество времени, больной же начнет соревнование с автоматом. А так как поражение его неминуемо, он будет лихорадочно искать оставшиеся участки работы, где сможет удовлетворить свою страсть. В основном это будут побочные участки, где автоматы не применяются из-за слишком примитивного рабочего процесса, например, при подсчете количества каких-нибудь ненужных предметов, при бесполезной уборке, чистке, возведению, перестройке, ремонту и сносу зря построенного, а также для произнесения речей, описания, воспевания, конструирования вплоть до мельчайших мелочей, координации излишних частей окружающей природы. Типично для больного СЛ: он никогда не выбирает деятельности, которую автомат не может выполнить вследствие ее сложности, он никогда не занимается решением новых проблем.
