Борис Зотов - Происшествие на Невском
- Ничего ты не понял, друг любезный Никита. Стало быть, не с твоей физикой об этаких материях рассуждать, - сказал Авдеич, - господин студент христопродавцами нас хочет выставить, укоряет нашей службой, в глаза тычет.
- Мы по закону деньги получаем, - ощерился Никита, - тоже защитник веры выискался. Он ведь, Авдеич, на бунт нас подбивает. Агитатор!
Да он, наверное, иудей?
- Давно вижу студента скрозь аж до печенок. Однако пусть про высокие материи излагает, - издевательски подмигнул Авдеич, - а то карты надоели, а еще ехать и ехать.
- Между прочим, - приподнялся на локтях Холмов, - того русского Наполеон приказал расстрелять. Предателям везде одна дорога. А вы никуда не денетесь.
- Поговори, поговори, - с ноткой угрозы сказал старший, - а мы послушаем.
- Никуда не денетесь. Я почему сразу спросил, где плывем, да с вами хотел по-хорошему договориться? Не знаете. Так знайте: у меня в ящике такая мина - полпарохода в клочья разнесет. Все вместе пойдем рыб кормить, и собачья ваша служба не понадобится больше, - со злобным торжеством закончил Ростислав.
У Авдеича побелели крылья сизого его носа. Никита заскулил:
- Господи, а я плаваю как топор.
Холмов прикрикнул на него, не давая опомниться:
- Беги к своему хозяину и скажи, что в сейфе мина с химическим взрывателем. Сейчас кислота уже переедает остатки предохранителя. Малейшее шевеление - взрыв. А нет, так все равно через некоторое время все взлетит на воздух.
Никита метнулся к двери.
- Да скажи, что только я могу снять мину, - крикнул ему вдогонку Холмов.
...Макферсон после инцидента, когда агенты уволокли вниз оглушенного Линдберга, сел в привинченное к полу кресло и задумчиво раскурил толстую манильскую сигару. Внезапное появление на корабле воскресшего из мертвых студента сбивало игру на неясный боковой путь. Что-то здесь было не так, а Макферсон любил ясность. Он встал, достал из шкафа выкраденную из лаборатории на Невском шкатулку и поставил ее перед собой на полированный стол. Послушал - тикания часового механизма не было. Вложил было ключ в скважину, но отпирать вдруг передумал, а стал вытряхивать из портфеля Линдберга добычу: конденсаторы, резисторы, катушки, батарейки и прочую стандартную электротехническую дребедень. На дне портфеля обнаружилась трубка со стеклышками на концах, как у калейдоскопа, и еще - довольно массивная катушка с рукояткой.. Макферсон стал исследовать загадочную трубку и услышал торопливые шаги, нервный стук в дверь и голос Никиты:
- Мистер, мистер, скорее!
Макферсон отпер дверь:
- Что такое?
Никита жарко зашептал:
- В ящике - химическая мина. Рванет - костей не соберем. Но студент вызывается обезвредить.
- Ведите, да смотрите в оба, - вникнув в дело, выпалил американец, живо!
Агенты развязали Холмову руки и поставили стоймя.
- Идти можешь? - грубо спросил Авдеич.
Ростислав потер ушибленную голову. На затылке налилась здоровая шишка, но тело повиновалось, как обычно.
- Нормально, - крякнул он.
- Пошли, пошли, - торопили и подталкивали телохранители.
Макферсон встретил его с подчеркнутым радушием:
- Как вы себя чувствуете? Вы сами виноваты, не нужно было шутить с оружием. И, хотя вы, юноша, полностью в наших руках, я решил предложить новые условия...
- Условия буду ставить я, - решительно прервал его Холмов, - и два раза повторять не стану - сами знаете, что такое химический взрыватель:
он может сработать через десять часов, а может и через два. Это значит в любую секунду. А у вас в каюте тепло, это повышает скорость химических реакций.
Макферсон вздрогнул:
- Говорите же...
- Дело в том, что я не Линдберг. Я его коллега и товарищ, мы просто очень похожи. Я в курсе его дел, знаю и о мине. Мне случайно удалось услышать ваш разговор в лаборатории из соседнего помещения: и ваши посулы, и угрозы. Когда я увидел мертвого Линдберга, то срочно вызвал надежного человека и написал свои свидетельские показания.
Если со мной что-либо случится и я не вернусь в Петербург, показания будут переданы следствию. В этом случае вас ждет сибирская каторга, мистер Макферсон. Но если вы отдадите бумаги...
- Хорошо, - нетерпеливо сказал американец, косясь на шкатулку, - пусть будет ничья. Разминируйте и забирайте отсюда эти вещи, только скорее. Но деньги, документы и пистолет я верну вам только на берегу.
Так будет надежнее.
- Идет. Выйдите из каюты и оставьте мне какой-нибудь острый нож.
Я приступаю, придется резать провода.
Макферсон быстро достал из ящика стола вместо ножа наручники.
Холмов не успел опомниться, как оказался прищелкнутым одной рукой к вертикальной медной штанге, служащей, очевидно, поручнем во время сильной качки.
- Извините, но я должен убедиться, что вся эта история с миной и прочим - не блеф, - сказал Макферсон, передавая Ростиславу очень хороший перочинный многолезвийный нож, - да и нечего вам разгуливать по моей каюте. И запомните: без фокусов, иначе я обойдусь с вами сурово.
Он явно не верил Холмову. В свою очередь, Холмов не верил представителю фирмы АМСТЕК. Противники просто сделали по одному выжидательному ходу, пытаясь загнать друг друга в цейтнот, когда флажки шахматных часов висят и неизбежны грубые ошибки, а за ними и финал.
Линдберг перед своей гибелью говорил о мине, но тогда Холмову не пришло в голову поинтересоваться типом взрывателя. Холмов помнил только, что всякая попытка открыть сейф вызовет срабатывание заряда.
Он внимательно осмотрел плоский металлический сейф с торчащим ключом. Должен же был сам Линдберг как-то его открывать! Ящик с пяти граней еще шелушился цементной крошкой. Со стороны ниши, в которую он был раньше вмазан, доступ к устройству отключения взрывателя практически не был возможен. Оставалась сама дверца. Исследуя ее, Холмов обнаружил утопленные и потом закрашенные головки двух маленьких винтов. Как электрик, Линдберг не обошелся здесь без кнопочного выключателя. Такие выключатели спустя несколько десятилетий стали выпускаться миллионами штук для автоматического включения и выключения света в автомобилях, холодильниках и так далее. Но для начала века это была, в общем, новинка.
И все же риск оставался большим, и Ростиславу пришлось приказать себе успокоиться. Он осторожно подтянул сейф ближе к краю стола, чтобы наручник позволил пустить в ход вторую руку, и лезвием ножа, просунутым в щель сбоку, отжал кнопку. Оставалось свободной рукой повернуть ключ и открыть дверцу. Не дыша, чтобы не соскользнул нож, Холмов потянулся к проводку, идущему от кнопки к электродетонатору.
Он тянулся к нему будто к хвосту сидящей на травинке стрекозы. Провод оказался припаянным и рваться не хотел. Дергать его не годилось ни в коем случае - левая рука с ножом уже затекла от напряжения и потеряла чувствительность. Весь покрытый липким потом, Холмов переминал проволоку пальцами правой руки. После десяти перегибов проволока сдалась.
