Александр Казанцев - Трагедия в Нью-Мексико
— В американской истории президенты не порочили своих предшественников. Со мной или без меня, люди узнают о своих братьях по разуму.
Эйзенхауэр сдержал свое слово, хотя при нем и зародилась уфология и неопознанные летающие объекты стали обрастать легендами…
Но только через пятьдесят лет, пока престарелый индейский вождь хранил утаенную от уничтожения бобину, фильм о препарировании инопланетянки стал общим достоянием. Он вызвал много споров. Эксперты утверждали невозможность подделки, а скептики все равно сомневались, считая кино великим обманщиком. Никто не понял какие кровоточащие органы были внутри взрезанного тела пришельца, и никто не понял, что эти органы принадлежали существу, не нуждающемуся в пище, не способному к размножению, и что это были биороботы.
17. Эпилог
На планете чтоб жизнь сохранить,
Надо мир на ней свято хранить.
На торжество свадьбы Коэлли и Виэна в дом профессора Коэна пришел сам Председатель Высшего Совета.
И так уж получилось, что после традиционного чествования молодых старшие мужчины собрались в кабинете профессора и разговор зашел о трагедии последней экспедиции Коэна.
— Судьба твоего робота-двойника, погибшего не только от темноты в камере, где он мучился, задыхаясь, но и от темноты самих людей, его захвативших, говорит о многом, — произнес Председатель.
— Судя по светлому уму и благородству Главного врача, с которым я общался через своего двойника, — сказал профессор Коэн, — не все люди безнравственны там. Но, видимо, не им подобные захватывают власть, бросая мирные народы в войн губительных пучину…
— Когда узаконивается попрание основных заповедей сосуществования людей в обществе, — закончил за Коэна Председатель, — лишь дети душой чисты и восприимчивы к влияниям.
— Вы правы, Председатель, — согласился Коэн. — Настал черед активных действий. Мало только наблюдать. Должно исцелять.
— Но как? Есть ли у тебя план новых экспедиций?
— Конечно, есть! Я только ведь о том и думал.
— Так поделись с Советом. Ведь никого нет опытней тебя.
— Свидетелем я прежде был бесчеловечных взрывов городов, где погибали разом сотни тысяч. Я рассмотрел в приборы детишек тени на оплавленной стене. Двойники мой и моей Коэлли летели убедиться в том, что замышляется уничтожение сотен городов. И не будет зашиты от ответного удара по разнузданным безумцам. Ведь после каждого такого взрыва в земле и в воздухе повиснет смерть. Останется пустыня без лесов да городов руины, где ползать будут двухголовые уроды. Не будет жизни на Земле.
— Беда таится в них самих! Воздействовать необходимо на основные их начала. Подавить зачатки зла, агрессии, пороков.
— Вот в этом главная задача, — согласился с Председателем Коэн.
— Готовься к новой экспедиции, профессор.
Вошла сияющая от счастья Коэлли: она услышала последние слова отца и Председателя Высшего Совета:
— Вы готовите новые экспедиции?
— Не наблюдения, а преображения людей Земли, — ответил ей отец.
— Позвольте предложить вам помощь. Молодой мой муж Эвиэн, я им горжусь, для биороботов своих придумал препарат, пропитывать что семена цветов. Их аромат становится волшебным. Эманация подавляет порочные гены. Если наши космолеты насытят тучи над Землей «Эвиэтом», то на людей прольется дождь любви, надежды и добра, — закончила Коэлли.
— Увы, прелестная Коэлли! Ошибку страшную мы б совершили, когда решились бы природу исправлять, в нее вторгаясь грубо. Геноведение — оружие обоюдоострое и психотропным может стать. Сегодня ангелов мы сотворим, а завтра и рабов покорных. Надеюсь, на Совете профессор нам предложит план иной.
— Спасибо, милая Коэлли, я не успел с тобой поговорить. Земля населена людьми, какими были мы когда-то, питаясь трупами, как хищники лесные. Теперь мы содрогаемся от мысли убить кого-нибудь, чтоб съесть. Земные ж люди таковы, наш путь минувший повторяя. Суть существа любого — его пища. У нас она давно искусственною стала. И давние пороки в поколениях изжились. На Землю мы должны прийти помощниками и учителями, чтоб там свой опыт передать. Считалось, что нет большего врага людей, чем мир микробов. Но именно они готовят пишу, которая сравниться только может с радостью солнечных лучей, дарящих биороботам энергию бескровно. И люди на планете дальней сумеют есть, не убивая, с агрессией наследственно утратив и ненависть, и злобу, и жажду убивать. Каждый что он ест, таков он есть. И расцветет там солнечная жизнь!
— Твой план, Коэн, звучит как песня. Но петь ее придется на Земле.
