Роберт Говард - Огненный нож
Десять лет назад вместе со своими сподвижниками я пришел в этот город: вместо домов - груды камней, каналы забиты камнями, на месте садов - колючие заросли. Горцы обходили плато стороной - они боялись потусторонних сил, которые, по их словам, обитали в городских развалинах. Понадобилось шесть лет, чтобы отстроить город заново. Это был нелегкий труд, и на него ушла большая часть моих сокровищ - ведь работать приходилось втайне, и все материалы завозили издалека, что было нелегким, а подчас и опасным делом. Грузы доставляли из Иранистана: сначала по старому караванному пути на юге страны, в горах сворачивали в скрытую расселину и, наконец, по древней тропе, прорезавшей западный склон, поднимали на плато. Затем по моему приказу тропу уничтожили. И вот, после долгих лет, я смог увидеть Джанайдар в его былом великолепии... Смотри!
Магистр поднялся с трона и кивнул, приглашая следовать за собой, черные гиганты не отставали от него ни на шаг. Они прошли в альков, скрытый за тяжелыми гобеленом, и очутились перед выходом на небольшой, в узорной решетке балкон. С балкона открывался вид на чудесный сад, обнесенный стеной высотой футов пятнадцать, почти невидимой за сплетением ползучих растений. Необычный, пьянящий аромат поднимался от деревьев, кустов, цветов и фонтанов с серебряными журчащими струями. Конан увидел женщин, гуляющих меж деревьев, - легкие, полупрозрачные одежды из шелка и бархата едва скрывали наготу их стройных гибких тел. Судя по тонким чертам, большей частью они были из Вендии, Иранистана и Шема. Мужчины, словно опьяненные наркотиком, лежали на подушках под деревьями. Откуда-то доносилась негромкая, томная музыка.
- Это Райский сад, каким он был еще во времена до Потрясения. Вирата, закрыв балконную дверь, вернулся в тронный зал. - За преданную службу воину дают выпить сока красного лотоса. Проснувшись в этом саду и увидев подле себя прекраснейших в мире женщин - покорных, готовых утолить его желания, - он начинает думать, что и в самом деле угодил живым на Небеса, куда, как внушают жрецы, попадают все, кто отдал жизнь за своего повелителя. - Козаланец чуть растянул губы в усмешке. - Я знаю, что такой "рай" тебе пришелся бы не по вкусу, потому и показал его. Немного правды тебе не повредит. Если Тигр за тебя не поручится, правда умрет вместе с тобой, в противном случае ты узнаешь не больше, чем любой сын Великой Горы.
В моей империи ты можешь подняться высоко. Дай время - и я стану могущественным, как мой великий предок. Шесть лет я копил силы и лишь потом начал борьбу. Последние четыре года, как и в далеком прошлом, мои посланники вновь обращаются к отравленным кинжалам; непобедимые и неподкупные, не знающие иного закона, кроме моей воли, они скорее умрут, но выполнят приказ.
- Чего же ты добиваешься?
- Неужели еще не понял? - голос магистра упал до шепота, глаза расширились, в них засветились огоньки безумия.
- Пожалуй, - проворчал Конан. - Но предпочел бы услышать от тебя самого.
- Я хочу править миром! Отсюда, из Джанайдара, я буду вершить его судьбу! Цари на своих тронах превратятся в жалких марионеток, подвешенных на ниточках. Ослушники умрут. И наступит день, когда никто не осмелится пойти против моей воли. Мне будет принадлежать власть! Власть! Это высшая цель!
Конан мысленно сравнил хвастливые притязания магистра на абсолютную власть с положением в братстве таинственного Тигра, с мнением которого тот вынужден был считаться. Похоже, влияние магистра было далеко не безгранично.
- Где девушка - Нанайя? - спросил Конан. - Твои шабатийцы, убив Гаттуса, схватили ее и увели с собой.
Вирата чуть переиграл, изображая удивление.
- Не понимаю, о ком ты, - ответил он. - Они не приводили пленников.
Магистр, конечно же, солгал, но настаивать было бессмысленно. Конан насторожился: непонятно, почему джезмит не хочет признать, что знает о девушке?
Магистр вторично сделал знак, негр вновь ударил в гонг, и вновь вошел согнувшийся в поклоне Хазан.
- Хазан проводит тебя, - сказал Вирата. - Туда же, в комнату, принесут еду и питье. Ты не арестован - стражи не будет. Но я просил бы тебя не покидать своих покоев без охраны. Мои люди относятся к чужакам с недоверием, а поскольку ты пока не состоишь в братстве, то... - Магистр вдруг замолчал и многозначительно посмотрел на киммерийца.
4. ЗВОН МЕЧЕЙ
Вслед за невозмутимым стигийцем Конан покинул тронный зал, прошел между двумя рядами сверкавших золотом и серебром стражников и из широкого парадного коридора свернул в боковой, поуже. Вскоре слуга ввел его в комнату со сводчатым потолком в украшениях из слоновой кости и сандалового дерева. Единственная тяжелая дверь была сколочена из тиковых досок, обшитых листами меди. Окон в комнате не было, свет и воздух проникали в нее через отверстия в потолке. На стенах во множестве висели гобелены с замысловатыми рисунками, шаги скрадывали богатые ковры, в которых нога утопала по щиколотку.
Не издав ни звука, Хазан поклонился и закрыл за собой дверь.
Оставшись один, Конан сел на бархатную кушетку. За всю свою жизнь, до предела насыщенную самыми невероятными и опасными приключениями, он не попадал в ситуацию более сложную, чем эта. Поразмыслив с минуту над возможной участью Нанайи, он принялся обдумывать план действий.
Из коридора послышался легкий стук сандаловых подошв. В сопровождении Хазана вошел огромный негр, в руках он держал широкий поднос с яствами в позолоченных блюдах и с изящным кувшином вина в центре. Прежде чем Хазан закрыл дверь, Конан успел заметить острие шлема, высунувшееся из-за ковра на противоположной стене коридора: в потайной нише прятались воины. Значит, Вирата солгал, сказав, что стражи не будет. Впрочем, иного он от магистра и не ждал.
- Господин, вот вино с Кироса и пища, - сказал стигиец. - А позже я пришлю девушку, прекрасную и свежую, как утро, чтоб вы могли с нею развлечься.
- Ладно, - проворчал Конан.
Послушный жесту Хазана, раб поставил поднос. Тот сам отведал каждого блюда, отхлебнул глоток вина и только потом с поклоном удалился. Обостренным, как у волка в западне, зрением Конан отметил, что последним из принесенного стигиец попробовал вино, а в дверях чуть качнулся. Едва закрылась дверь, Конан осторожно понюхал вино. На фоне благоухающего букета, такой слабый, что уловить его могли лишь чуткие ноздри варвара, угадывался знакомый запах - запах красного лотоса из зловещих топей южной Стигии. Отведавший его сока засыпал мертвым сном, надолго или нет зависело от количества выпитого.
Хазану следовало чуть поторопиться. А что, если Вирата задумал и его, Конана, пропустить через свой Райский сад?
Тщательно исследовав пищу, киммериец убедился, что в нее ничего не подмешано. Тогда он с аппетитом приступил к еде.
