Андрей Сердюк - Вложения Второго Порядка
Кто ищет тот...
8.
Кто ищет, тот обрящет.
Но.
Как всегда не то.
В одном из многоуважаемых шкафов Зотов обнаружил большой изящный коричневый пенал со значком Cosmi, а в нём - ружьишко.
Titanium Model: откидной ствол из стали бёлер-антимит, ореховый приклад, восьмизарядный магазин внутри приклада - обалденная игрушка двадцатого калибра. Какая жалость, что нет при нём патронов!
Ведь, если на сцену вынесли ружьё, оно всенепременно обязано бабахнуть. Какая жалость, что нет при нём ... хотя.
Зотов покосился на сейф, закреплённый в углу кабинета. Сейф как сейф. Железяка с кодовым замком в специальной нише.
Всего три цифры.
Германну три карты открыла Графиня, Зотову три цифры - житейская логика. День рождения у хозяйки сейфа случится, как он краем уха слышал, завтра, а завтра девятнадцатое мая. И это означает: один, девять и пять. Попробовал. Смешно, - но дверка сейфа открылась.
Ах, женщины, женщины! Как неудержимо тянет вас на QWERTY.
Внутри, среди бумаг, он таки нашёл патроны и взял одну распечатанную пачку.
И не удержался (рука-зараза сама потянулась) - вытащил вдогонку ту самую, простите, голубую папку, из-за которой, собственно, здесь тосковать и остался. "Сама сказала: хозяйничайте", - почти краснея, оправдал он своё глубинное, звериное, порочное, аморальное и безнравственное любопытство.
И ещё немотивированное, к тому же.
Во двор вышел, прихватив ружьё, папку и бутылку шампанского.
Бутылку поставил на аккуратно сложенные под навесом и просушенные для банных услад поленья. Хотел вскрыть по-гусарски, но попал только с пятого раза и насмерть! Осколки и брызги оправдали игристый замысел бутылки.
- Ты чего, родной? - спросил у него подошедший на шум какой-то старик в зелёном дождевике, судя по всему, местный сторож.
- Тоскую я, - честно признался Зотов
- Зачем?
- Выпить хотца, а нечего.
- Так мы это мигом. Тебя как кличут?
- Зотов я, Дмитрий.
- Меня Михаилом Парамоновичем, а по-простому - Парамонычем кличут. Я сторож местный. Будь, Дима, тут. А я за профессором сгоняю... Я мигом... Без него никак. Никак без профессора нельзя. А ты давай ходи в беседку... Ходи... Мы сейчас!
И старик подался на всех парах.
А Зотов прежде направился в дом за какой-нибудь снедью. Чем чёрт не шутит, может и на самом деле старик организует, - и закусить чем-то тогда будет нужно. Ведь так? Не ханыги какие-нибудь, чтоб без закуси лакать. Тем более что к тому часу тропинку в хозяйский холодильник он уже протоптал.
12.
Парамоныч не обманул, - действительно привёл какого-то высокого поджарого мужчину. Солидного. В летах. И престранно, кстати, одетого - в накрахмаленный до хруста белый халат. В длинный такой такой. До самых пят.
Мужчина этот в одной руке держал походную корзинку и бутылку "Столичной" в другой.
- Журавлёв Александр Михайлович, - первым представился он первым. - Ваш сосед слева. А вы, позвольте узнать, родственником Ирины Эдуардовны будете?
- Буду, - нагло спрогнозировал Зотов и протянул Журавлёву руку. - Зотов Дмитрий Александрович, можно просто - Дмитрий.
- Погостить приехали? - поставил аккуратно бутылку на лавку и крепко пожал протянутую руку Журавлёв.
- Ага, вроде того... Отслужил в стратегических ракетчиках, теперь на пенсию вышел. Весь вышел... А здесь, у вас... проездом.
- Такой молодой и на пенсию, - ахнул Парамоныч.
- Бывает, - не удивился Журавлёв и начал выгружать содержимое корзины.
- Ну, мужики, вы пока погуторьте, - у меня картошка доходит на плите. Сейчас доставлю, - поковылял в свою сторожку Парамоныч.
- А вы отдыхаете здесь или постоянно живёте, - поинтересовался у Журавлёва Зотов для затравки разговора.
- Я здесь работаю, Дима. У меня в подвале небольшая лаборатория имеется. Небольшая, но хорошо оборудованная.
- Химия или биология?
- И химия, и биология.
- А что исследуете, если не секрет?
- Да какой там секрет, но только ... Как бы так объяснить-то попроще... попонятнее-то, - задумался профессор, приступив, при этом, к разделке копчёной колбасы. - Ну, в общем, если вам так интересно, изучаю в данный момент то, какие цитогены дрожжей получаются в результате вариаций в экспрессии хромосомных генов, приводящих к альтернативным вариантам складывания полипептидных цепей. Ничтоже сумняшеся надеюсь, что это приведёт меня к пониманию новых молекулярных механизмов регулирования действия белков путём длительно сохраняющейся настройки их активности без изменения первичной структуры закодированных в ДНК генов... Приблизительно так.
- Просто - песня какая-то, - Зотов давно не слышал такого количества новых слов одновременно. "Дрожжи" - было, собственно, единственным словом, которое он понял, поэтому покосился на бутылку и спросил: - А это случайно не самогонка?
- Бог с вами, голубчик. Что ни на есть казённая. Мы с Парамонычем грустим по правилам. Ни какой катанки, палёнки и прочих самопалов. Только из магазина и только одну поллитру, если третьего разыщем.
- Отчего такие самоограничения? - поинтересовался Зотов, нарушив вакуум упаковки с морскими гребешками.
- Осторожное отношение к любой выпивке, - принялся серьёзно объяснять Журавлёв. - То есть, Дима, отношение к выпивке, как к действу сугубо сакральному, требующему особых знаний. Знаний, раскрывающих тайну Числа Зверя.
- Ого! Прям таки, - Числа Зверя?!
- Да, да. Слышали, Дима, что-нибудь о пророчествах Иоанна Богослова?
- А как же! Конец света, Армагеддон, Брюс Виллис и Арнольд Шварценеггер.
- Да, верно, Битва у города Магеддон, - кивнул Журавлёв. - И не знаю, как насчёт названных вами бойскаутов - числятся ли они в последнем воинстве или нет, - но про Всадника Апокалипсиса и про Число Зверя там, в Откровении, ярко сказано.
- Странно, я уже сегодня... Всадник Апокалипсиса, говорите?
- Ну да, - конь бледный, и на нём всадник, которому имя Смерть. Один из образов самого знаменитого пророчества.
- И грациозный круп коня под Всадником засеребрится, - задумчиво продекламировал Зотов.
- Может и засеребрится, - не стал спорить с этим утверждением Журавлёв. Он почти уже закончил раскладывать на одноразовой тарелке ловкие кружочки колбасы.
Но не успел закончить он с этим блюдом, - помешал ему раздавшийся телефонный звонок. Зотов, озираясь по сторонам, не поверил собственным ушам, а Журавлёв спокойно достал со дна корзинки трубку сотового телефона:
-- Алло, слушаю... А-а-а, Лёнь, привет! Что у тебя?... Что, говоришь?... Тушёнка. И сколько?... А цена?... А у нас-то она почём идёт?... Это белорусская?... Так... По всему, рубль шестьдесят с банки выходит... Минус жэдэ тариф... А сколько мест?... В вагон сколько банок входит, говорю?... Хорошо... Ну-ка, перемножь... Сколько?... Т-а-а-к... Пожалуй, будем брать... Да... А когда у нас будет, если сегодня отправят?... Послезавтра утром?... В воскресенье значит, - не очень, конечно... Но ладно... Хорошо. Ты вот что, - давай, пробей тариф, уточни по сертификатам, и пусть они договор по факсу скинут, - и если всё в порядке, то проплачивай. А потом на станцию смотайся - телеграмму о готовности принять вагон отбей, - не забудь... Да, и ещё - Николаю дай команду, пускай проработает вопрос реализации... Ну, там, конечно, как получится, но лучше, чтобы не разбивать партию, а прямо сразу, - вагоном... И мне потом отзвонись. Лады?.. Всё. Давай, трудись. Солнце ещё высоко.
