Алексей Ефимов - На землях рассвета
— Еще не поздно передумать, — предупредил наместник, остановившись в проеме. — Твои мозги придется, правда, чистить несколько дней, — но это все же лучше, чем собирать их потом по кускам.
— Я не передумаю, Камайа, — ответил юноша. — И ты убедишься, что я не лжец. Пока же — прощай!
Наместник отвернулся, в сердцах ударив по сенсору. С коротким лязгом броневые панели захлопнулись. Лэйми отошел подальше. Отсюда авиус был похож на громадный темный вагон или дом из металла с большущими окнами, казалось, стоявший здесь уже очень давно. Но он тут же с оглушительным ревом поднялся, окутанный тучей взметенного песка. Сквозь облако пыли сверкнули четыре огромных, в рост юноши, призрачно-синих солнца дюз, дохнуло огнем — и машина исчезла за гребнем дюны. Через минуту замирающий гул стих, пыль осела.
Лэйми остался один.
Хониар, Джангр, 200 лет до создания Зеркала Мира, несбывшаяся реальность
3.Прошла неделя. Повернув за угол, Лэйми на минуту остановился, увидев Дворец Джухэни, Председателя Директории Хониар. Прежде всего, дворец был огромен. Над высоким цоколем поднималось шесть этажей, увенчанных фантастическим архитравом — он сам был высотой этажа в два. Облицованная вертикальными полосами мрамора и темно-зеленого камня стена дворца влажно отблескивала, в разноцветных переплетениях же архитрава глаз просто тонул, путался в невероятном множестве причудливых цветов, узоров, статуй, пилястров и розеток. Над этим основным массивом в чистую синеву неба вонзался золотой шпиль.
Когда голова закружилась, юноша помотал волосами и отвернулся, осматриваясь. Позади дворца, за чугунной оградой, был просторный двор, сейчас пустой — вообще вокруг не было видно ни души.
Всю дворцовую площадь обрамляли кварталы аккуратных четырехэтажек — желтых, с белыми карнизами, — а здесь, сбоку, тоже была небольшая, гладко мощеная площадь. Разноцветные каменные плиты складывались в причудливые узоры, похожие на узоры громадного ковра.
К громадине дворца Лэйми подходил с бессознательной опаской — архитрав далеко выступал над стеной и ему вовсе не хотелось, чтобы кусок мрамора свалился на голову. Волнуясь, он покосился на себя — в честь праздника Вершины Лета его пригласили на Большой Прием Председателя и он нарядился в блестящую зеленую куртку, обшитую шелком и украшенную золотой тесьмой. Её дополняли свободные черные штаны и сандалии на босу ногу — странноватый наряд, но так тут было принято.
Обогнув угол дворца, юноша направился к центральному подъезду — его отмечала громадная, во всю высоту здания, колоннада. Здесь, между дворцом и площадью, тянулся небольшой сквер и возле него, в прохладной тени, собралась небольшая толпа других приглашенных.
Среди прочих, Лэйми поднялся на высокое крыльцо и, миновав огромные двери, вступил в исполинский вестибюль — обрамлявшие его террасы, ярус за ярусом, поднимались к самой крыше. Напротив входа начиналась широченная мраморная лестница — она тоже, ярус за ярусом, поднималась к Купольному Залу, венчавшему массив дворца, и занимала отдельный длинный зал с террасами вдоль стен — к ним от ее площадок вели плоские мостики.
Лэйми остановился, едва ли не разинув рот глазея на это архитектурное чудо, потом, избегая толчеи, отошел в сторону. Огромный зал, обрамленный исполинскими темно-красными колоннами и пятью ярусами украшенных лепниной зелено-золотых галерей с массивными балюстрадами, был полон народа — в висевшем в нем ровном, мощном гуле совершенно тонули отдельные голоса. На вкус Лэйми тут было несколько темновато — но потолок находился так высоко, был так просторен и покрыт таким количеством лепнины, что походил на неизведанную страну. Запрокинув голову, юноша разглядывал его, словно небо. Там в сложных, запутанных сочетаниях сплетались темно-красные, коричневые, зеленые, белые цвета. Особенно впечатлял массивный карниз — слегка уменьшенная копия наружного архитрава. Вокруг огромной розетки, основания исполинской люстры, шли промежуточные пояса украшений и все вместе напоминало фантастический город или цитадель с кольцами причудливых укреплений.
Лэйми уже успел придумать несколько историй, относившихся к этой стране, когда его окликнул какой-то чужак, показавшийся ему вдруг знакомым. Кажется, он видел его раньше… во сне. Довольно странный способ знакомства, но, тем не менее, он счел его почти другом и потому подошел.
— Ну?
Незнакомец улыбнулся. Он тоже был молод — лет так двадцати пяти, в сером, отлично пригнанном по ладной фигуре комбинеґзоне, какие носят техники. На ногах легкие сандалии. Рослый, гибкий, крепкий. Длинґные черные волосы, длинные зеленые глаза. Светлая кожа, высоґкие скулы, по-мальчишески пухлые губы. Красивый юноша. На лице — выражение снисходительной ироничной ленцы. Не спеша, он обошел Лэйми, словно елку — ловкий, с отточенными движениями. Не хочешь, залюбуешься.
— Не бойся. Я хочу только поговорить.
— Я не боюсь!
— Я вижу. Я просто должен тебе кое-что рассказать. О тех вещах, которые ты уже знал. Извини, над которыми думал, но так и не сумел понять. А между тем, знать их тебе необходимо.
— Как тебя зовут? — перебил Лэйми. — Не терплю обращаться неизвестно к кому.
— Аннит. Аннит Охэйо анта Хилайа, если хочешь.
— Откуда ты меня знаешь?
— Наверное, ты мне приснился, — Охэйо взял его за руку и потянул из людного зала куда-то налево. Лэйми было, попробовал вырваться, но у него не хватило сил. Впрочем, Аннит тут же отпустил его.
— Послушай, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты просто кое-что узнал. Настаивать я не буду. Так что, если ты хочешь умереть от невежества, убирайся. Не держу.
Лэйми сложил руки на груди.
— Ну? Что я должен знать?
— Не здесь. Иди за мной.
Миновав очередную роскошную дверь, они попали в просторное Т-образное помещение, залитое ярким желтым светом и, за исключением пары не замечавших их служителей, совершенно пустое. Полы тут были паркетные, до потолков — добрых метров шесть. Между кофейными панелями облицованных деревом стен зияли ниши громадных витрин. В них, на литых стеклянных полках, стояли огромные роскошные вазы из золота и хрусталя, а в боковинах основания «Т» — оно вело к очередной лестнице, правда, поменьше центральной — Лэйми увидел две фантастических многослойных конструкций из матового, полупрозрачного стекла. Подсвеченные изнутри множеством разноцветных ламп, они походили сразу на башни и на цветы, высотой метра по четыре. Юноша замер перед одной из них, удивленно приоткрыв рот — невероятная красота многоцветного застывшего сияния будоражила душу, вызывая непонятную, совершенно необъяснимую тоску по какому-то высшему, нездешнему миру.
