Юрий Бурносов - Право хотеть
— А искали?
Лусия искоса поглядела на него.
— Вы ещё и цепкий. По правде говоря, нет. Некогда. Невозможно что-то искать, когда девять десятых сил уходит на постоянную гибель и восстановление. Поэтому средства от бессмертия нет, поэтому я здесь — далеко от всех, кто мог бы ещё подбавить боли… или кому я бы могла сделать ещё больнее. Ну, ладно, идите спать, скоро будет новый день, а там свои заботы.
В «Поисковой службе „Горшок“» Альфред прожил ещё два дня — пока Жрица, то есть Трини, то есть Лусия обдумывала план проникновения с премудрым Нидисом и обсуждала его с хитроумным Нгатаботом. Будущий Чакравартин освоился, бегал в едальню «Нгаста» за обедами для себя и Жрицы и однажды — в хозяйственный магазин за инсектицидом, которым, по прихоти метаболизма, вынужден был поддерживать свои силы советник Нгатабот. На Лямбде советник пребывал в изгнании, но весьма странном — примерно две трети его сущности оставались на родной планете, в мире пяти измерений, а изгнанная часть представляла собой проекцию оставшейся доли (включавшей и сознание) на трехмерность привычного Альфреду мира. Вид этой проекции изменялся в соответствии с изменением положения пятимерной родины советника относительно нашей Вселенной и зависел, к тому же, от взаимного сочетания шести спутников родной Нгатаботовой планеты, так что он и сам далеко не всегда и только весьма приблизительно мог представлять, каким будет его следующее воплощение и когда оно наступит. В этом, собственно, и состояло наказание, а заслужил его советник чрезмерной любовью к интригам на службе у нескольких работодателей одновременно. Претерпев из-за хитрости советника чудовищные убытки, противоборствующие стороны объединись, и вот — бездыханные две трети там, а не знающий покоя остаток — здесь… Добродушия Нгатаботу это, конечно, не прибавляло, и его печальную историю Альфреду рассказала Лусия.
В остальное время, не имея хозяйственных забот, Альфред медитировал, выполнял упражнения в концентрации и пытался понять, как это Лусия общается с Нидисом — сам-то он, напрягая даже тончайший внутренний слух, различал лишь бульканье и переливчатые звуки. Жрица объяснила, что мельчайшая часть Нидиса живет прямо в ней, но она не рекомендует вот просто так пускать в себя распределенное создание наподобие миксомицета.
— Мне-то что, — сказала она, — вы мои обстоятельства знаете, мне ничего повредить не может, а поговорить с ним приятно, он добрый мудрец, он меня и спас, и приютил, а потом уже к нам советник прибился, отчего наша контора и называется «Горшок».
— Не вижу связи.
— Это у них там, среди пятимерцев, есть такая история, про то, как трижды пятнадцать витязей разных родов, полов и видов поселились все в старом горшке… сказка, что ли? Я там сути и смысла так и не поняла, хотя советник объяснял.
— У нас на земле тоже такая сказка есть. Про то, как звери в вязаной такой…рукавице жили, кажется. И чуть ли там у них не медведь поместился. Но про горшок, это, конечно, очень уж…пятимерно.
— Зато запоминается. Ну вот. Слушайте план. Я возьму вас с собой сначала на разведку. Пройдете со мной над Пирамидой Кзю под видом телохранителей. В храме никому дела нет, кто со мной — лишь бы двое было, а своих близнецов я найду куда спровадить, ленивые они… Проходя, присматривайтесь — откуда удобнее войти, как лучше выйти. Все, что нам нужно — это отвлечь охрану.
— И отключить сигнализацию! — добавил Альфред.
— А вот и нет! Сигнализация как раз должна сработать, и на здоровье — от этого поднимется такой хай и ад, что вы с советником можете хоть джигу плясать в главном зале выдачи — никто ничего не заметит. Хаос нам обеспечит родственник нашего достопочтеннейшего Нидиса.
— Я бы не привлекал посторонних, — пробурчал советник со дна фигуры, несколько смахивавшей на «бутылку Кляйна». Одинокий улиточий глаз-рожок показался из горловины.
— Тут мы мало что можем сделать. Этот «посторонний» обжил все здание Таможни, а через пару дней у него начнется цветение. Нам просто необыкновенно повезло.
Советник очень по-человечески присвистнул и замигал глазом.
— Шума будет много.
— Вот именно, — с недоброй ухмылкой отвечала Жрица. — И шума, и пыли.
Однако с разведкой ничего не вышло. Утром следующего дня Лусия призвала к себе Альфреда и Нгатабота, бросила на стол два тючка черной ткани.
— Нидис говорит — у Стема начался хемотаксис. Так что пошевеливайтесь, мои воины. Давайте, обматывайтесь плотнее, там, наверху адский ветер.
— Я знаю, — пробормотал Альфред. — Я же там стоял…
— Мы будем ещё выше, там ветер ещё сильнее.
Лусия пока была одета в обычную свою одежду — мешковатые штаны, такую же куртку, в рукаве разрезы для спиц… Мантию из цветочных лепестков ей предстояло надеть только в храме. Альфреду и советнику Нгатаботу приготовиться нужно было заранее. Советник сейчас больше всего напоминал осьминога, у которого посреди головного мешка между печальными глазами торчал неожиданно большой и вполне человеческий нос. Этот нос ему никак не удавалось спрятать под полосами плотной черной ткани.
Оставьте так, — приказала Лусия. — И давайте, ради Жабы, пошевеливайтесь уже.
Из глуши и дебрей к Храму добирались на чем-то вроде жука-рикши — у повозки было шесть ног, добежали на удивление быстро.
— До сигнала двадцать минут. Живо, бойцы невидимого фронта, нам ещё на самую верхушку подниматься, ну, бегом, бегом!
На ходу, пока бежали к подъемнику, Альфред все пытался представить, как это может произойти. Хемотаксис — это когда частицы разумного слизевика, влекомые миллионнолетним инстинктом полового размножения, стягиваются друг к другу, и дотоле аморфное распределенное тело за считанные часы, а иногда и быстрее, превращается в мощные «цветоносы» со спорами. Это подобно взрыву и неостановимо — так же, как всякий другой акт любви. «Цветоносы» выбрасывают огромное количество «пыльцы», фактически, от разумного существа только «пыльца» и остается. Естественно, будут ослеплены все камеры слежения, понятное дело, сработает пожарная сигнализация, и вообще наступит хаос преизрядный. В этом хаосе и в облаках переполняющих пирамиду Кзю спор они и должны будут проникнуть внутрь таможни (тут уже за дело брался советник Нгатабот, который, кажется, умел открывать любые замки вне зависимости от того, какую очередную форму принимало отражение его пятимерной сущности в трехмерном пространстве), главное — войти недалеко от пункта выдачи, потому что Стем заодно сообщал, что похожий по описанию пакет он созерцал на выдаче — не убрали, стало быть, далеко на склад пока что…
