Владимир Осинский - Что там
Поленья трещали в камине, сложенном астролетчиком и служившем им источником тепла вместо хитрых нагревательных приборов, которыми отец Ни заботливо снабдил в свое время ее убежище. Звезды съежились в высоком прозрачном небе. За стеной всхрапывали во сне лошади. Одинокая ночная птица жаловалась в лесу на свою судьбу.
Ронг был по-прежнему счастлив. Тревоги и душевная неустойчивость ушли. Он вел простой и здоровый образ жизни: много ездил верхом, охотился, ловил руками верткую форель, впрок заготовлял дрова на зиму, пользуясь самыми примитивными орудиями-пилою и топором, долгими вечерами рассказывал Ни о Земле, товарищах, Старшем. Тоска по друзьям, погибшим в катастрофе, потеряла невыносимую прежде резкость. Он вспоминал о них торжественно и тихо, как вообще теперь думал о родной планете и обо всем, что было с ней связано, и Ни, всегда безошибочно угадывая его состояние, Тоже становилась тихой и молчаливой.
- Так, значит, вы давно перестали посылать сигналы? - спросил Ронг.
- Очень давно,-вздохнула Ни.-Наши ведь ничего не знали о Земле, они просто звали на помощь... когонибудь, кто был бы более мудр и сумел разрешить их проблемы. Ах, если бы "Золотой колос"... прости, если бы ты, Ронг, прилетел раньше! Может, не было бы этой ужасной войны, и Великий Утешитель не стал властелином Безоблачного мира, а служил людям, как мечтал отец! Но теперь поздно.
- Кто знает?-возразил Ронг, который, как мы знаем, был органически неспособен мириться с неизбежностью совершившегося.-Кто знает?.. Ты готова к поездке .в город?- переменил- он тему, желая отвлечь Ни от грустных мыслей, и с досадой на себя замолк, потому что ответом ему был умоляющий, жалобный взгляд. Речь шла о празднике, который должен был состояться через три дня на площади Великого Утешителя. О нем рассказала астролетчику Ни - и теперь горько раскаивалась. Странным и противоестественным, как, впрочем, и весь серый мир города десяти миллионов, представлялся Ронгу этот ежегодный ритуал. Он в который раз задумался над нелепым и унизительным обрядом, когда в комнате возникло объемное изображение Гладколицего.
- Простите, что явился... как это?-без стука. Но, сами понимаете, иначе было невозможно.
- А вы, кажется, становитесь записным остряком,довольно неприветливо отозвался астролетчик.-И, знаете, честно говоря, мы оба довольно легко обошлись бы без ваших визитов.
Он стоял, чуть подавшись вперед, испытывая незнакомое прежде чувство. Сам того не сознавая, Pour ощущал себя хозяином и защитником очага и семьи, состоящей из Ни и того, кому еще предстояло увидеть свет. Могучий инстинкт -- голос глубокой древности, живший во многих поколениях его предков,-дал знать о себе.
Гладколицый скрипуче засмеялся:
- А вы изменились... Хотя это вполне естественно. Ведь вы-Пришелец. Обитателям Безоблачного мира такое и во сне не приснится. Впрочем, они видят только приятные сны-об этом заботится Великий Утешитель.
Ронга передернуло.
- И подумать только,-с нескрываемой враждебностью сказал он,- что вы ухитрились исковеркать миллионы людей на протяжении одного поколения!
-- Вы остаетесь при ваших заблуждениях,-холодно парировал Гладколицый.- Нe "я" и не "мы". Это-воля Утешителя... Но не будем дискутировать. Я потревожил ваш покой, чтобы пригласить на Праздник гибели цветов. Ведь вы придете? Или... боитесь?
- Ронг! Не ходи, Ронг, - жалобно сказала Ни. - Это ловушка!..
- Ловушка? - непонятно для нее усмехнулся землянин, вспомнив споры, конец которым положила ЭВМ.-Что ж, пусть ловушка. Я приду.
- Так я и думал.- В голосе инопланетянина опять прозвучали еле заметные нотки торжества, но на этот раз астролетчик их не заметил. Зато явственно уловила Ни и вся подобралась, как перед прыжком,-мужественная подруга, достойная своего возлюбленного и готовая плечом к плечу сражаться вместе с ним против целого света. Но тут же плечи ее поникли и исчез горячий блеск глаз: Ронг все равно поступит по-споему, иначе он.а бы и не смогла его любить.
Площадь, в центре которой неподвижно висел в сером воздухе, излучая ровные волны серого света, идеально правильный Шар - Великий Утешитель, являла собой необычное зрелище. Десятки тысяч инопланетян заполнили все свободное пространство, а окна девятиэтажных одинаковых коробок были распахнуты настежь, и в них виднелись головы, головы, головы... Ронг, стоявший вместе с Ни неподалеку от Гладколицего нескольких инопланетян, знакомых астролетчику по их цизиту к нему, знал: все остальные обитатели Безоблачного мира замерли перед экранами телевизоров, с нетерпением ожидая начала празднества.
Ни, все время крепко державшая Ронга за руку, сжала ее нервно и сильно. Он прочел испуг в глазах подруги, посмотрел по направлению ее взгляда и увидел пустые зрачки Гладколицего, уставившегося на него. И вдруг инопланетянин-Ронг мог в этом пoклясться-заговорщически подмигнул землянину.
Гладколицый поднял над головой Исполнитель желаний - и очутился на возвышении, откуда его видели все. На площади воцарилась полная тишина если только до сих пор она не была еще абсолютной.
- Жители великого Города! - зазвучал голос Гладколицего. - Сегодня, торжественный день: Праздник гибели цветов. Все мы хорошо знаем историю нашей многострадальной планеты, всем нам памятен кровавый путь бед и невзгод, которым шел наш народ до тех пор, пока не был создан Великий Утешитель. Ныне мы живем в Безоблачном, мире, наслаждаясь покоем, равные среди равных, ни в чем не нуждаясь, стремясь к единственной цели, которой стоит служить, - к долголетию. И кто знает, не превратится ли оно со временем в бессмертие? Наученные печальным опытом предшествующих поколений, мы создали благодаря могуществу Утешителя мир безмятежности, избавленный от тревог и свободный от суетных стремлений. Мы счастливы, потому что не нуждаемся в ненужном знании, не желаем лишнего, не томимся в плену вожделений, которые невозможно утолить. Поэтому мы едины, поэтому Безоблачный мир совершенствo и равного ему не сыскать во всей Вселенной. Восславим же Великого Утешителя - неугасимый источник нашего благоденствия!
"Судя по видеокнигам, - думал тем временем Ронг, - это обыкновенный заштатный оратор. Такие пускали пыль в глаза толпе и в средние века, и позже; причем, как видно, ничем существенным от него не отличались. Но он явно имеет успех у этих заморышей. Что ж, вполне естественно: демагогия, помноженная на лицемерие. И потом они так изголодались но всему, что хоть немного нарушает однообразие этого проклятого существования..."
- Так восславим же Утешителя! - продолжал Гладколицый. - Но прежде, следуя священной традиции, посмотрим на рождение и гибель цветов. Ибо для того, чтобы в сердце человека не ослабла способность ценить дарованное ему благо, он должен время от времени оставаться ни с чем... Так смотрите же, великие жители великого Города!
