Андрей Акулов - История дикой планеты
— Свободный канал.
«Совет свободных, — сказал мужчина с трибуны, — готовит комплекс мероприятий, направленных на снижение агрессивности и приостановление деморализации у некоторых свободных видов млекопитающих».
— В той куче не видно, — сказал Бурый, отхлебывая глоток, — но я успел расцарапать морды каждому из этой продажной четверки. Я сразу, не теряя времени, направился в лабораторию. Анализы крови выдали мне досье на каждого. И что ты думаешь? Все четверо давно в розыске! Крысы не наши, а вот коты у нас числятся. Так, по мелочи — шныри. Ими особо не занимались. Я сразу вычислил, где они. Смотри…
Наружная камера. Ночь. Мелкий дождь. Ветер гоняет мусор по узкой мостовой. Единственный уличный фонарь слегка покачивается. Задняя дверь замшелой трехэтажной ночлежки. Во всех окнах тьма, кроме одного — крайнего сверху с металлическим балкончиком и пожарной лестницей.
Бурый уже в плаще, шляпа надвинута на глаза, в зубах сигара. Он тенью проскакивает в подъезд. Камера прыгает следом. Тусклый желтый коридор. Тихие шаги кота. Черная лестница. Огонек сигары. Третий этаж. Опять затуманенный янтарь коридора. Последняя дверь направо. Бурый прислушивается, одновременно устанавливая какой-то прибор на замок. Прижимается к стенке, в руках появляется обрез. Взрыв! Камера вздрагивает, шипит, вновь фокусируется, но в коридоре только дым. В комнате: «Лежать! Твари!..». Один из недавних участников драки в
«Девять жизней и Вилии» покорно падает на пол, но не сводит глаз с Бурого, рука что-то ищет под пузом. Второй прыгает в окно. Выстрел! Камера снаружи показывает всплеск стекла, кровь и вывалившееся тело. Раненый ползет к лестнице. Сваливается на второй этаж. Стонет от боли и ползет к следующему проему. Внутри Бурый рычит: «Гнида» и ударом приклада укладывает кота. Наручники, батарея, сопли, стоны. На улице
— наручники, лестница, стоны. Сирена. Бурый сидит на бордюре, курит. Обрез лежит рядом.
— А-а!? — кот запрокинул голову и опустошил стакан.
— Я, прям, дрожу! О-о! Кот! — Мисси, выпустив коготки, прижалась к Бурому.
— Киска, принеси еще стаканчик, — он грубо схватил ее и смачно поцеловал.
— Мур-р-р-р!..
Сзади раздались хлопки. Все обернулись — в дверном проеме стоял Рок:
— Браво, Бурый. Я читал отчет.
— Спасибо, коллега! — кот снял воображаемую шляпу.
— Заходи, садись, Рок, мы как раз обсуждаем новости, — сказал Эол и чуть подвинувшись, похлопал по дивану.
— Только переоденусь, — буркнул пес и исчез.
Через две минуты он уже сидел на диване. Вместо голубой формы уличного полицейского на нем был одет темно-синий махровый халат.
Бурый улыбался, глядя сквозь полуприкрытые веки. В лапе он сжимал стакан:
— А что ты думаешь об этих провокациях, Рок? Ты же смотрел новости?
— Меня не интересует, что происходит между котами и крысами, — буркнул пес.
— Мур-р… Мне тоже все равно, — Мисси пожала плечами.
— Киса, не выказывай свою миловидность такими заявлениями, — Бурый улыбнулся еще шире, глядя на Мисси, и, повернувшись к Року, продолжил. — Я слышал, что многие псы недовольны Советом Свободных?.. Еще этот Пророк — заноза в заднице, мыр-р-р, мозги взбивает…
— Гав! Ты Пророка не трогай! Р-р-р!.. Он тут не причем. Он говорит о высоких вещах, которые вам, котам, не понять. Он ведет псов к свету!..
— Что-о!? Байки для слабоумных!..
— Ну, все! Тише! — Эол поднялся. — Так нельзя! Мы все свободные виды! И должны жить по законам. Иначе мы вернемся к первобытным войнам…
— А война уже идет давно! — Бурый привстал. — Только вы, приматы, думаете, что вас это обойдет стороной, как всегда. Вы уже далеки от реальной жизни со своими исследованиями глубин космоса, мозга, микромиров и крот-знает-чем вы там занимаетесь в своих лабораториях…
— Бурый, иди спать, — Эол ушел на кухню.
— Бурый, иди спать! Бурый, иди спать. Сам разберусь!..
— Р-р-р! Иди, проспись, детектив.
— Пошли, котик. Я тебе помогу.
Бурый растянул рот в ухмылке. Встал и, впившись когтями в зад Мисси, шатаясь, побрел в кошачью комнату.
Эол вернулся в кабинет. «Ничего, все наладится», — думал он, ложась на стол. Планета, выбранная на этот раз, числилась под номером К05.
Звезды сорвались с места, размазались, и Эол мигом очутился у разноцветного газового гиганта с десятком малых спутников и еле заметными кольцами. С такого расстояния вся планета казалась застывшей пластилиновой массой, но стоило приблизиться, и она оживала невероятной жизнью. Планеты такого типа были безжизненными и обычно не интересовали институт, но эта не вмещалась ни в какие привычные рамки.
«Интересно, — подумал Эол, — на какой планете сейчас Анни? Что, если позвонить ей потом?..»
Он прогнал мысли об Анни и нырнул в прозрачные облака. Тут пока еще смотреть было не на что: пространство было заполнено сероватым туманом с едва различимыми оттенками всех цветов радуги. Опустившись еще немного — туда, где плотность вещества уже походила на клубы разноцветного дыма, Эол обнаружил то, что искал. Небольшой вихрь, медленно кружась, плавно прополз рядом. Ученый, не задумываясь, устремился за ним. Вихрь неспешно летел в дымке, извиваясь змейкой и перемещая вниз-вверх разноцветные полосы вещества. Больше всего у него было синего, чуть меньше зеленого, а все остальные цвета сгрудились в яркую ленточку. Все это пестрое великолепие тихо гуляло по телу небольшого торнадо.
Внезапно он на мгновение остановился, быстро перекинул полосу синего цвета вверх и отпрыгнул назад — Эолу пришлось самому отскочить в сторону, и он увидел, что на пути маленького вихря стоит точно такой же торнадо, только немного больше размером, но с меньшей скоростью вращения. Чужак сместил вниз тонкие разноцветные кольца, выше поднял желтую полосу, а с середины до самого верха у него был только синий цвет. Он атаковал вновь, бросившись вперед, и на этот раз ему удалось выхватить немного от синей шапки из подопечного Эола. Это еще больше замедлило его вращение, и сине-зеленый вихрь ударил серединой тела прямо в место соединения желтого с синим, разрезав чужака надвое. Его части разлетелись и попытались ускользнуть бегством, но победитель, рывком поглотил их. Все происходило в мертвой тишине, и это жуткое безмолвие еще больше придавало будничности разыгравшейся трагедии.
Движение вихря замедлилось, цвета забегали, собираясь в группы и размещаясь по телу уже в последовательности: желтый, зеленый, синий, а разноцветное кольцо ушло в самый низ. Как ни в чем не бывало, он пополз дальше. Эол за ним.
Из тумана выскочил небольшой красный порыв ветра, отхватил часть желтой массы и мгновенно исчез. Вихрь вздрогнул, погнался было за обидчиком, но того и след простыл.
