Юрий Дружков - Прости меня…Фантастическая поэма
— Я поеду к ней, — сказал я, вставая.
— Никуда ты не поедешь, — ответил он, сталкивая меня в кресло. — Не для того я кудахтал… Не хотел тебе сразу говорить, но мы решили: скоро начинается твоя командировка.
— Ты нарочно придумал?
— А разве ты сам не хотел поехать?
— Неужели туда?
— Нет, пока еще не туда, горе мое. Тут ближе. Километров этак семьсот. Мы для тебя схлопотали недельку на радиотелескопе. Он будет в полном твоем распоряжении.
— Спасибо, но я не могу.
— Понимаю, — вздохнул он, — только мамаше ты пока не нужен. Себя изведешь без толку, а пользы никакой. Вернется к ней сознание, первый тебя вызову. Если что изменится — пришлю за тобой вертолет. Обещаю. Можешь доктору звонить в любую минуту, мне звони, я буду знать. Словом, ты едешь.
— Не знаю.
— Пойми, дежурить в больнице глупо, врачи делают самое невероятное, поверь мне, пожалуйста. И чтобы себя не дергать, их не дергать, садись и кати.
— Не могу.
— Тебе необходимо развеяться. Поди куда-нибудь, просто гуляй. Ты меня слушай, пока я добрый. Вот передумаю, плакаться будешь, бегать, умолять, а я ни единым глазом не моргну, скажу — предлагали, сам не хотел.
— Цену себе набиваешь?
— С вами продешевить нетрудно. Говори: едешь или нет?
— Я подумаю.
— Ну вот и отлично. Собирайся потихоньку, поезд идет в одиннадцать семнадцать вечера. На станцию за тобой пришлют. К ним еще километров семьдесят лесом и полем… Край замечательный, северный, воздух и тот светится… Пока ты у них поколдуешь, я буду вести переговоры…
Он показал на потолок и очертил пальцем круг над головой.
— Туда не пустят, — сказал я. — С нашими картинками возиться не будут.
— Почему же нет? Все-таки природа самих лучей тамошняя, занебесная. Проверим…
— Блажен, кто верует.
— Ох какой ты! Все не так просто, как тебе кажется, бобылю-одиночке. Женить бы тебя, злость пройдет.
— Ладно, поеду, не ворчи. Все равно, как ни хитри, а ты на моей стороне. Помнишь, когда я показал тебе самую первую случайную картинку, мохнатого человека? Я говорил тогда выключаю, помехи. Ты первый сказал: «Непохоже».
— Помню.
— Вот видишь…
Он включил приемник, нашел отдаленную тихую мелодию, вжался в кресло, откинул голову на сиденье, устало прикрыл глаза.
— Ну вот опять о картинках, значит, все в норме, — как бы сам для себя заметил он.
Я подумал — сказать ему или не сказать о моем киношном открытии. Может быть, ерунда непроверенная. Вдруг мои картинки не станут…
7
Шеф позвонил утром и сказал, что моя поездка задерживается, просил на работу не являться, пойти в зоопарк или на выставку стекла. Там, говорят, удивительный пивной бар, темное чешское пиво.
Чудак.
Еще посоветовал поискать моего дорожного попутчика. Это, ему кажется, редкой души человек.
Номер машины — МОИ-80-06…
А я даже в поездах не замечаю попутчиков, закрываясь от них верблюжьим одеялом равнодушия. С некоторых пор у меня появилась милая привычка не смотреть на окружающих меня случайных людей, не замечать прохожих на улице, вернее, не видеть, какие у них у всех лица, не различать никого ни в троллейбусе, ни в толпе.
Я научился быть замкнутым.
Плохо мы устроены. Я, во всяком случае.
Незнакомый человек, без моей просьбы, даже без малейшего намека понял, как мне трудно было тогда в дороге, и помог, не тратя минуты на лишние разговоры. А я гадаю, кто же он такой. Что толкнуло его на этот необычный поступок?
Необычный? Все-таки необычный. Шоферы меня поймут. Есть у нас, у тех, кто ведет машину, я даже не знаю что, как это назвать, нехорошее, необъяснимое что-то.
Вы за рулем, и вам надо сделать поворот. Но сначала необходимо предупредить всех, кто на дороге, включить мигалку — тревожный малиновый сигнал. Смотрите, я поворачиваю!
Но тот, кто едет за вами следом, как подхлестнутый, увидев сигнал, спешит пересечь вам дорогу, вжимая ботинок в педаль газа. И летит, ударяя воздушной волной по вашим стеклам.
А если вы неуклонно идете влево, тревожно сигналя налитым опасностью красным стеклышком, он еще гукнет вам. А ну, сторонись! Не видишь, еду? Сначала я, потом ты.
И мелькнет перед вами полное надменного негодования, снисходительное этакое лицо, умеющее мгновенно становиться подхалимским не только под ироническим взглядом инспектора, но даже перед мальчишками, обыкновенными мальчишками с улицы, где он живет, пацанами, которые могут невзначай поцарапать гвоздиком его лаковую, сверкающую…
Попробуйте на улице сбавить скорость. И в спину вам ударит раздраженное гуканье, прошипят колеса, брызгаясь, плюясь дорожной грязью и пылью.
Догони, спроси: «Куда спешите, уважаемый?» А никуда. К теще на блины…
Что же это? Новые правила? Новый закон автомобильной улицы? А может быть, просто-напросто самый древний закон? Волчий? Не обгоняй.
Ах, птица-тройка! Лошадиные силы, карданы, цилиндры, приемистость…
Да простят меня великодушно романтики.
Но кто из нас, водителей, умеет в какое-то мгновение поступить однажды как мой попутчик? Разве так просто? Нет, куда нам. Едут по разным дорогам люди. Кто впереди — замечаем, где обогнать — видим, а кто за нами, те сами по себе, нам не до них.
И все же хотел бы я. знать, кто же он?
По номеру автомашины сделать это несложно. Поеду в ГАИ, там найдут карточку… Если найти не смогут, значит, я угадал сюжет. Если найдут — буду очень рад.
Я постучал в квартиру на последнем этаже огромного дома.
Звонок не работал, дверь открыла девочка лет восьми.
— Папа уехал на севел, — сказала девочка и повторила, — на севел.
— На севел?
— Не на севел, а на севел.
— Очень хорошо. Позволь мне, пожалуйста, написать записку и номер телефона.
— Пожалуйста.
Как все просто!
Двадцатый век. Настанет время, когда никто ничему не будет удивляться.
Он позвонил около двенадцати ночи. Я только что пришел из больницы. Он — это мой таинственный дорожный попутчик. МОИ-80-06.
— Здравствуйте…
Слышно было не очень.
— Я заходил к вам, хотел пожать руку.
— Спасибо.
— Где вы находитесь?
— В Архангельской области.
— Ничего себе!
— Мне позвонила жена. Сказала ваш телефон.
— Спасибо, я рад.
— Очень приятно.
— Я скоро поеду приблизительно туда, где вы.
— Мы на станции Вилюйка.
— Давайте встретимся.
— У нас поезда не останавливаются. Только семнадцатый на две минуты.
