Гэри Гибсон - Станции Ангелов
Паченко кивнул, его глаза все еще в ужасе смотрели на что-то, что Элиас не видел, не хотел видеть.
Паченко был гордостью ученых. «Мы сделаем из вас, парни, особых солдат, – сказали они, прежде чем начать процесс генных изменений. – Вы будете быстрее исцеляться, дольше жить». Они ни словом не обмолвились о других вещах: о способности видеть будущее, о кошмарных видениях, не дающих покоя. Масса подопытных сошли с ума всего за несколько дней. Тогда ученых сменили сладкоречивые люди в штатском, напоминая им об их долге и о подписанных ими условиях допуска.
Элиас отлично представлял себе, через что проходит Паченко и через что еще пройдет, медленно погружаясь в безумие. Он мог лишь молиться, чтобы самому не встать на тот же путь.
Командование описало им здешнюю ситуацию во время инструктажа: обособленная экономическая единица, полусоциалистический анклав Пионеров Бога вымогает деньги у соседних рудных общин, сам находясь на жалованье у некой корпорации, стремящейся к монополии на права по добыче полезных ископаемых.
Позже Элиас узнает, что командование ошиблось – катастрофически, ужасно ошиблось. Не было никакого вымогательства. Источники сведений были дезинформированы.
Они подошли к перекрестку, Фарелл и Эдуардес держались по бокам от Элиаса. Сверху, из темноты, что-то спустилось. Подняв голову, Элиас увидел девушку лет семнадцати – ее юное круглое лицо было едва различимо в шлеме залатанного скафандра. Девушка держала оружие. Она подняла его. Выстрелила. Элиас услышал крик Эдуардеса, и в тот самый момент они трое одновременно вскинули свои винтовки.
«Девочка, – подумал Элиас. – Маленькая девочка? » Он прицелился, но кто-то другой выстрелил первым. Девушка взорвалась.
Жар и пламя заполнили пещеру. Элиас и его бойцы отступили, укрываясь в том же коридоре, из которого только что вышли.
– О боже, что это было? – крикнул Фарелл.
– Взрывчатка, – оцепенело услышал Элиас свой собственный ответ. – Должно быть, они навьючили ее взрывчаткой.
Теперь он понимал, что имел в виду Паченко. Теперь он знал, что дальше будет хуже.
Другие рудокопы в скафандрах выползли из темноты, стреляя на ходу. Взвод Элиаса ответил огнем, бронированные скафандры защищали их, но их было всего трое, а рудокопов – десятки. Когда их разобьют – это был только вопрос времени. Элиас дал своим людям сигнал к отходу.
От командования поступили новые приказы. В шлеме Элиаса возникла трехмерная карта, показывая нужный маршрут. Он дал сигнал Эдуардесу и Фареллу, и они снова вошли в пещеру, из которой только что отступили, и встретились со взводом В, подошедшим с противоположной стороны. Его вел кореец по имени Ли Хуанг. Рудокопы исчезли в темноте.
– Наша взяла, – объявил Ли. – Они уходят, отступают.
Они не были готовы к такой атаке.
Элиас думал было что-то сказать, например: «Откуда мы вообще знаем, что они делают что-то незаконное?» Но он промолчал. Оба взвода пошли к тому месту, где, согласно карте командования, находился центральный спальный комплекс.
Он был открыт вакууму.
– Это не наша работа, – промолвил Эдуардес. – Кто это сделал?
Между командованием и тремя взводами, высадившимися на астероид, полетели сообщения. Что-то пошло не по плану. Взвод С находился в пути. Рудокопы просто отступили, прекратив сопротивление.
Так где же они?
Когда военные вошли в спальный комплекс, рудокопы были повсюду: их скорченные тела плавали в вакууме, лица были безжизненны. «Кровь, боль и трупы», – подумал Элиас. Все они были мертвы, а значит, Паченко был прав – хотя Элиас и до того в этом не сомневался. «Кровь, боль и трупы».
Они покончили с собой, все до единого – мужчины, женщины и дети. Элиас повернулся и увидел Ли, которого рвало внутри шлема.
После этого начали твориться очень странные вещи; воспоминания о последующих событиях были отрывочными. Одно воспоминание осталось сильным: они попытались спасти некоторых рудокопов. Похоже на попытку поправить непоправимое, мелькнула тогда мысль. Но одну вещь Элиас запомнил хорошо – лучше всего. И никогда не забудет.
Это был ребенок с синим от гипоксии лицом. Элиас смотрел, как девочку вырезали из скафандра и положили на каталку. Она лежала там в неподвижности смерти. Элиас уставился на девочку и нежно коснулся ее лица, чувство пустоты возникло глубоко внутри него, на месте чего-то, бывшего там когда-то и погибшего навеки. Он с невероятной силой захотел вернуть эту девочку, исправить все то, из-за чего она оказалась здесь, в этом месте, в это время.
Затем случилось чудо.
Чудо, решившее судьбу любого, кто вышел преображенным после генной терапии.
Особенно Элиаса.
Вернуться домой оказалось не так-то легко. Когда задание было выполнено, у Элиаса возникло инстинктивное чувство, что военные постараются удержать их навсегда, найдут способ. Они были слишком ценными или слишком опасными, чтобы их отпускать. Поэтому Элиас подкупил сержанта, и тот спрятал его в камере глубокого сна на борту автоматического грузового челнока, которому потребовался год, чтобы вернуться к Земле после долгой, медленной орбиты вокруг Солнца. Ну а после этого затеряться в Лондоне было просто – если знать как. Элиас знал.
Эксперименты изменили его, сделали его другим – и дело не только в кошмарах, которые будут вечно его преследовать.
И однажды, сидя в укромном уголке бара, почти невидимый в темноте, он слушал старика, рассказывающего легенду, давно уже не слышанную, и холодок пробежал у него по спине, когда он начал вникать в детали. Элиас смутно припомнил знакомые с раннего детства истории: их шепотом рассказывали на стальных и бетонных площадках для игр, которыми служили улицы. Это были рассказы о человеке, благословенном ясновидением, силой исцелять. Иногда в легендах возникали прималисты – и некий мессия, которого они ждали. Но всегда он в конце концов бросал прималистов вместо того, чтобы вести их в Обетованную землю – где бы та ни находилась.
Изучая любой конкретный вариант данной легенды, легко было поймать себя на запоздалом понимании, что ты следуешь не тем путем и истина где-то в другом месте. Некоторые версии легенды утверждали, что тот человек был солдатом, выполнявшим задания по возобновлению контакта с колониями, потерянными на два столетия из-за Разрыва. Он имел, утверждала дальше легенда, силу возвращать людей к жизни, которую он получил, когда встретил Ангела, последнего из их рода. Тем не менее, во всех этих версиях имелось нечто общее, что Элиас смог осознать лишь после событий в поясе астероидов.
Слушая рассказ старика, Элиас вспомнил скрюченные тела Пионеров Бога и вдруг почувствовал, что должен раскрыть истину, скрывающуюся за этой легендой.