Сергей Синякин - Третье нашествие марсиан
Вот если бы он впился в меня взглядом, фиксируя, как я отреагирую на его слова, я бы не сомневался, что он о чем-то догадывается или просто предполагает, что из любвеобильных объятий Веры Петровны я так запросто не вырвусь. Но он спросил между делом, читая следующую бумагу, просто так спросил, ради приличия, и я успокоился.
- Ну, - сказал я. - Давайте поговорим о марсианских делах?
- О пропавших марсианах? - директор поскучнел. - Я вчера по людям прошел. Никто ничего не знает, даже слухов по городу никаких. Нет, Валентин Мокеевич, чисто по-человечески мне их даже жалко. Вот некоторые все воют: марсиане, марсиане… А что марсиане? Нас свое родное правительство, свои же чиновники иной раз куда больше донимают. Марсианам сдай раз в месяц пятьсот граммов крови, и все - больше ты их не интересуешь. С их точки зрения, ты свой долг отдал. Они цены на продукты твердые установили… Да что там говорить, кагор приказали бесплатно выдавать по свежим квитанциям о сдаче крови! А наше правительство тебя за тот же месяц так измордует - то цены на газ повысит, то на электроэнергию, то на бензин! За год на двести процентов цены повысили! Мы жалобу написали в Департамент по освоению Земли. Так марсиане нормально поступили - тут же их экипаж приехал, на окраине под землю автономный атомный реактор вкопали, в каждой квартире за месяц чудо-печи и безопасные обогреватели поставили, и ничего, понимаете, - ничего за это не взяли! Ну, на сто граммов ежемесячную норму сдачи крови увеличили! А электроэнергия бесплатно. Так, верите, городское руководство тут же объявило реактор муниципальной собственностью и цену на электроэнергию назначило, чтоб их всех на том свете приподняло и еще раз прихлопнуло!
- А почему на том свете? - удивился я.
- А потому! - директор сухо улыбнулся. - Жители опять коллективную жалобу накатали. Описали художества наших чиновников по полной программе. Как вы думаете, какие меры были приняты? Пришел треножник, мэра и всех его заместителей - в корзину, и все. Больше мы о них ничего не слышали. Сами понимаете, это плохой симптом, когда о человеке ничего не слышно. А должности, между прочим, до сих пор свободные. Хотите нашим мэром стать?
- Нет уж, - отказался я. - Вы уж тут сами управляйтесь!
- Вот-вот, и никто не хочет. Правда, крутился тут один дурак из области, все интересовался, кому реактор принадлежит, приватизирован ли и если эксплуатируется, то каким акционерным обществом - открытого или закрытого типа. Узнал, что никому не принадлежит, обрадовался нехорошо и умчался в область бумаги оформлять. Я же говорю, дурак! Кандидат на полную отцежку, папу его Борькою звали! Не понимает, что как хайло свое наглое высунет, так с ним в два счета разберутся.
Да, в этом директор школы был прав - марсиане активно вмешивались в земные дела, сразу принимали меры, если, по их мнению, права людей нарушались каким-нибудь негодяем. Иногда они решали эти вопросы с нами или с милицией, но чаще приходил боевой треножник с корзиной, и потом бесполезно было спрашивать, куда виновный делся. Марсиане на такие вопросы никогда не отвечали. И популизмом они вовсю занимались - постоянно что-то строили сами или заставляли строить чиновников. Не буквально, конечно, только как не подпишешь те или иные разрешительные документы, если в окно твоего кабинета на третьем этаже смотрит, поблескивая линзой, тепловой генератор?
Активнее всего марсиане вмешивались, если вопрос стоял о здоровье людей. Похоже, им каждый донор был ценен, и они его не хотели терять без веских оснований. Какие клиники марсиане отгрохали, чтобы лечить больных! Звание "Почетный донор" ввели для тех, кто больше нормы крови сдавал. И главное - бесплатное лечение ввели во всем мире. Теперь смерть в больнице относилась к разряду чрезвычайных происшествий. О смерти человека в обязательном порядке докладывалось в марсианский Департамент по освоению Земли. И о пропавших без вести, кстати говоря, тоже. "Как это, без вести пропал? - удивлялись марсиане. - Если вестей не подает, значит, умер? Нехорошо. Донорами разбрасываться некрасиво!"
Года три назад нашлись люди, которые указали марсианам на проблему гомосексуализма.
- Однополая любовь? - поморщились марсиане. - Ну, это ваши, чисто человеческие проблемы. В это мы не вмешиваемся, не желаем подавлять естественные свободы земных граждан! Каждый человек может заниматься личными делами. В любовь, как вы ее называете, мы не вмешиваемся. Живите, как хотите и с кем хотите, если нравится.
- Так ведь потомства не будет, - намекнули им.
- Потомства? - встревожились марсиане. - Да, это серьезно! В эту проблему надо вникать, если она ведет к снижению количества доноров.
И принялись гомосексуализм лечить. За два года открытых клубов геев и лесбиянок просто не осталось. Может, гомики где-то и сохранились, но они ушли в такое глухое подполье, которого никогда у людей не существовало. Дошло до того, что когда ФБР, БНД и ФСБ совместную справку по этой проблеме готовили, некоторые факты приходилось просто додумывать. В разгар решения марсианами проблемы сексуальных меньшинств мы им списки геев и лесбиянок подавали. Боже ж ты мой, какие фамилии в этих списках звучали, какие фамилии! Кое-кто потом публично покаялся и заявил, что порывает с позорным и недостойным человека прошлым, но большинство исчезли бесследно. Говорят, был в пустыне Гоби у марсиан специальный лагерь для тех паршивых овец, которые из человеческого стада изымались, чтобы они это стадо не портили. Вот так же просто они и многие другие проблемы решали. Хирургическим путем. И все ради одного - как в Библии сказано: "Плодитесь и размножайтесь!"
Но это к слову. Мне от директора школы и нашего резидента в Сухове другое требовалось. Не могло такого быть, чтобы никто ничего не знал.
- Так-таки ничего никто не знает? - настойчиво поинтересовался я. - Все-таки городок маленький, все друг друга знают. И никаких слухов?
- Никаких! - отрезал директор, не поднимая головы.
Чем-то мне его поведение не нравилось. Не то чтобы он меня совсем игнорировал, но чувствовалось в нем определенное нежелание возвращаться к марсианским делам. А может, мне все это только казалось, просто не было у человека никакой определенной информации, он и стыдился этого, боялся моих упреков. Или вообще стыдился самого факта сотрудничества. Одно время по институту негласных сотрудников крепенько ударили газеты, интеллигентные люди стесняться начали того, что работают с ФСБ, хотя ничего предосудительного в этом не было, наоборот, люди выполняли общественно полезную и необходимую работу. По крайней мере, я сам именно так считал. Но газеты завыли: стукачи, стукачи, только фамилий не хватало. А ведь некоторые требовали - всех и поименно. Только этого никак нельзя было делать, уважать бы некого стало - такие люди в информаторах ходили! Про них еще говорили, что они честь и совесть нашего общества. А расскажи правду? Переворот общественного мнения случится, люди идеалы растеряют. Никто на этот шаг, разумеется, не пошел бы, но люди побаивались. Уж больно все непредсказуемо, не знаешь, что завтра может случиться. Возьмут вот - и поименно!
