Андрей Лазарчук - Путь побежденных
– Случайно. Устал и не мог ехать дальше.
– Когда?
– Сейчас скажу точно… Восемнадцать дней назад.
– А Тригас?
– В командировке от Ассоциации.
– Откуда вы знаете?
– Мэр сказал. Еще до его приезда.
– Ну что же, может быть, и так… Откуда вы ехали?
– Из Фрайберна.
– Это где? Даже не слышал такого.
– Это маленький городок, километров шестьсот на восток.
– И что вы там делали?
– Остановился пообедать. В общем, я ехал домой, в смысле – в столицу, из Скрея, где работал. Пока ждал в ресторане заказ, стал от нечего делать рисовать на салфетке – и засветился.
– Видел кто-нибудь? – поинтересовался полицмейстер.
– Многие видели. Была погоня.
– Ну и как? – спросил Петцер.
– Ну как… Они погнались на двух машинах, а я ведь бывший гонщик… В общем, они столкнулись.
– Ну силен! – восхитился Петцер. Полицмейстер одобрительно покачал головой и усмехнулся.
– А вечером уже были здесь? – спросил он.
– Да.
– Шестьсот километров. Почти алиби. А, Леопольд?
– В случае чего я вообще могу показать, что он приехал ко мне утром. Мои подтвердят.
– В случае чего, – усмехнулся полицмейстер, – спрашивать не будут.
– Это точно, – сказал Март.
Они помолчали.
– Насчет Шерхана тогда – правда? – спросил Март.
– Правда, – кивнул полицмейстер. – Или уже появился, или вот-вот появится. И чует мое сердце, что есть у него тут особый интерес. Вы его живьем видали?
– Только в маске.
– Осторожен, гад, – вздохнул полицмейстер. – Ну что, время уже. Насчет прощупать Тригаса не забудьте, ладно? Вероятно, это пустышка, но все же… Леопольд, ты его проводишь?
– Провожу. «Ибо был перед ним путь великий, и без провожатого нельзя идти было…»
– Слушайте, – сказал Март, – вы меня начисто выпотрошили, можно и мне вопрос задать?
– Задать-то можно, – отозвался полицмейстер, – ответим ли…
– Леопольд, это ваше заведение – что оно из себя представляет?
– Ну, это можно, – сказал полицмейстер.
– Вы про «Путь побежденных» слышали? – спросил Петцер.
– Н-нет вроде…
– В общем, вы же знаете, что из нашего благословенного отечества легально и надолго можно выехать только на лечение. А дольше всего лечат психические заболевания. Вот мы и готовим людей, проводим их через комиссию, ну и… Еще то хорошо, что формально расторгаются родственные связи и семья не остается заложником.
– Понятно.
– Так что при необходимости можете воспользоваться.
– Мутантов тоже берете?
– Конечно. Сейчас только никого нет, а раньше много было.
– Повыбили всех. В провинции сейчас только мы с Тригасом и есть.
– Не только мутантов, вообще очень многих повыбили. Интеллигенцию главным образом. Да и продолжают потихоньку выбивать – хотя размах уже не тот… Думаете, от чего люди бегут?
– Догадываюсь, – сказал Март. Вдруг его прорвало: – Ладно, я понимаю – бьют нас, надо же на кого-то натравливать народ, надо на кого-то сваливать вину за неурядицы, за бестолковщину, за неурожай, наконец, да и вообще это, наверное, чисто зоологическое – даже мне страшно бывает, что во мне это нелюдское сидит, а я могу представить, каково это знать какому-нибудь башмачнику или лавочнику, но вы мне скажите, зачем уничтожать инженеров, врачей, журналистов, писателей, ученых, сначала учить, а потом пускать под нож, это же все равно, что резать курицу, которая несет золотые яйца…
– Когда яиц становится слишком много, золото обесценивается и хозяин курицы разоряется, – вставил Петцер.
– То есть? – не понял Март.
– Объясни ему ты, Андрис, – сказал Петцер. – Не могу я на эту тему говорить…
– Простейший способ остановить прогресс, – пояснил полицмейстер, – это уничтожить тех, кто его двигает. А останавливать его надо обязательно, потому что развитие общества неизбежно приводит к переменам, затрагивающим и самую верхушку. Вот правительство и принимает меры к обеспечению максимальной стабильности. Вы знакомы, наверное, с доктриной нулевого роста? То, что у нас творится столько лет, – это все ради того, чтобы претворить ее в реальность. Официальная цель этой доктрины: создание гармонии между производством и потреблением. Реальная цель: обеспечение чиновникам высших эшелонов максимально полной кормушки при минимальных их усилиях; общество для них – это машина для удовлетворения их собственных потребностей, машина работает, продукт поступает – и не дай бог, если что-нибудь изменится. Пусть правительство лениво и некомпетентно – оно обладает обостренным инстинктом самосохранения и потому принимает любые меры к поддержанию благоприятного для него положения вещей. Думаю, кстати, что убивать скоро перестанут, этот способ простейший, но лишает свободы маневра. Можно ведь с той же целью и не менее эффективно загрузить всех бумажной работой, а творческой части подсунуть выгодную халтурку – как вам, например. Тем более, что без технического прогресса стране не жить… вы обратили внимание, что технарей лет пять уже как не трогают? Стимулируется развитие так называемого узкого специалиста – это новый исторический тип, выполняющий функции интеллигента, но очень простой в обращении и неприхотливый. Создается – боже мой, уже создана! – массовая культура, которая призвана удовлетворять некоторые простейшие эстетические потребности населения. Наконец, народ просто спаивается, и это выгодно вдвойне, потому что…
– Господа, – попытался перебить его Петцер, – уже полночь.
– …выгодно вдвойне, потому что приносит казне огромный доход – и освобождает ее от необходимости расходов на досуг… втройне, потому что не дает еще человеку размышлять о постороннем, человек из человека разумного превращается в звено производственного процесса, в машинку, каждый вечер заправляемую спиртом… Я ведь говорю даже не о смене строя, я говорю о конкретных носителях власти, потому что эти кресла, вознесенные высоко, удивительно шатки. Они же там готовы обглодать друг друга и держатся только потому, что вцепились и замерли, и не дай бог кому-то оступиться, его тут же спихнут вниз и растопчут, и новый кто-то будет в его кресле через секунду. Даже Канцлер – и тот под богом ходит, сколько глаз на его кресло нацелено… Появляется в мире что-то новое – значит, не нужно что-то старое, значит, того, кто этим старым жил, – на свалку, а кому охота? Давить новое, любое новое, не разбираясь, просто так, на всякий случай, – это уже становится рефлексом, это принцип любого иерархического общества, это первый закон чиновника; и только иногда, когда необходимость их за горло возьмет, им приходится скрепя сердце новое поддерживать и развивать – взять тот же технический прогресс… Ладно, Март, действительно, поздно уже, мы с вами как-нибудь еще побеседуем… В холле отеля сидел Тригас. Увидя Марта и Петцера, он встал и пошел им навстречу.
