Жюль Верн - Невидимая невеста
И тогда на меня посыпались одно за другим пояснения.
— Вот там, — говорила мадемуазель Мира, — аристократический квартал с дворцами, особняками, площадями, статуями… С этой стороны, господин Видаль, спустившись вниз, вы попадете в торговый квартал с многолюдными улицами, рынками!.. А Дунай (никогда не надо забывать о нашем Дунае), как он сейчас оживлен!.. Вон остров Швендор, весь в зелени, с рощами и цветущими лугами!.. Мой брат обязательно сводит вас туда!
— Будь покойна, сестра, — сказал капитан Харалан, — я покажу господину Видалю все уголки Рагза до последнего!
— И наши церкви, — продолжала мадемуазель Мира, — видите наши церкви? Вы услышите их звоны и куранты в воскресенье! Вот собор Святого Михаила, его величественные контуры, башни фасада, обращенный в небо, словно возносящий молитву, центральный шпиль! Внутри, господин Анри, так же великолепно, как снаружи!..
— Завтра же я осмотрю его.
— А вы, господин Марк, — спросила мадемуазель Мира, обернувшись к Марку, — что рассматриваете, пока я показываю собор вашему брату?..
— Ратушу, мадемуазель Мира… немного правее, ее высокую крышу, широкие окна, башенные часы, отбивающие время, парадный двор между двумя строениями, а главное — монументальную лестницу…
— Почему, — произнесла Мира, — столько энтузиазма по поводу муниципальной лестницы?..
— Потому, что она ведет в некий зал… — ответил Марк, глядя на невесту, чье хорошенькое личико слегка покраснело.
— Зал?.. — переспросила она.
— Зал, где я услышу из ваших уст самое дорогое слово, слово всей моей жизни…
— Да, дорогой Марк, и это слово после ратуши мы повторим в Божьей обители!
После довольно продолжительного пребывания на террасе бельведера все спустились в сад, к госпоже Родерих.
В тот день я обедал за семейным столом Родерихов. Впервые в Венгрии я ел не в ресторане гостиницы или парохода. Обед был превосходным. Судя по высокому качеству блюд и вин, я подумал, что доктор любит вкусно поесть, как, по-видимому, все врачи, в какой бы стране они ни жили. Большинство блюд было приправлено перцем, широко применяемым и любимым повсюду в Венгрии! Это еще одна национальная особенность, которую брат усвоил и к которой мне тоже следовало привыкнуть.
Мы провели этот вечер в узком кругу. Мадемуазель Мира несколько раз садилась за рояль и, аккомпанируя себе, проникновенно исполняла своеобразные венгерские мелодии, оды, элегии, эпопеи, баллады Петёфи[56], которые невозможно слушать без волнения. Восхитительный вечер мог бы продолжаться до поздней ночи, если бы капитан Харалан не подал сигнал к расставанию.
Когда мы с Марком вернулись в отель «Темешвар» и зашли в мой номер, он спросил:
— Ну как? Разве я преувеличивал и разве есть на свете другая такая девушка?..
— Другая? — проговорил я. — А я вот думаю, существует ли вообще эта девушка, существует ли в действительности мадемуазель Мира Родерих!
— Ах, дорогой Анри! Как я ее люблю!
— Что же, это меня не удивляет, дорогой Марк. Мадемуазель Миру можно описать только одним словом, и я трижды повторю его: она очаровательна… очаровательна… очаровательна!
V
На следующее утро я осмотрел часть Рагза в компании с капитаном Хараланом. Марк в это время занимался делами, связанными с женитьбой. Свадьба была назначена на 15 мая, то есть примерно через двадцать дней. Капитан Харалан хотел показать мне родной город во всех деталях. Я не мог бы найти другого, более добросовестного, более эрудированного и более предупредительного проводника.
Хотя воспоминания о Вильгельме Шторице иногда всплывали в памяти с удивлявшим меня постоянством, я не стал сообщать брату Миры то, что вкратце сообщил своему брату. Капитан Харалан тоже обходил молчанием эту тему. Вполне возможно, что досадный инцидент никогда больше не получит огласки.
Мы покинули отель «Темешвар» в восемь часов утра и начали прогулку с того, что прошли вдоль Дуная по набережной Баттиани до самого конца.
Как и большинство городов Венгрии, Рагз сменил несколько названий. Венгерские города могут, в зависимости от эпохи, предъявить свидетельства о крещении на четырех или пяти языках — латинском, немецком, славянском[57], венгерском. Их названия, почти такие же сложные, как имена князей, великих герцогов, эрцгерцогов. Ныне, в современной географии, Рагз есть Рагз.
— Наш город не имеет такого значения, как Пешт, — говорил капитан Харалан. — Но его население (около сорока тысяч человек) такое же, как в городах второго ранга, и благодаря своей промышленности и торговле он занимает заметное место в Венгерском королевстве.
— Рагз действительно мадьярский город? — спросил я.
— Разумеется, как по нравам и обычаям, так и, как видите, — по одежде жителей. Принято считать — и в этом есть некоторая доля истины, — что в Венгрии государство было основано мадьярами, а города — немцами. Такое утверждение вовсе не относится к Рагзу. Конечно, вы встретите среди торговцев людей германского происхождения, но они в ничтожном меньшинстве.
Впрочем, я это знал, знал, что жители Рагза очень гордятся своим городом, где живут чистокровные мадьяры.
— К тому же мадьяры (не надо их путать с гуннами, как это делают иногда), — добавил капитан Харалан, — образуют самую сплоченную политическую общность. И с этой точки зрения Венгрия, по сравнению с Австрией, отличается большим единообразием народов, каждый из которых занимает определенную территорию.
— А славяне?.. — спросил я.
— Славяне, дорогой Видаль, менее многочисленны, чем мадьяры, но даже их больше, чем немцев.
— А как в Венгерском королевстве относятся к немцам?
— Признаюсь, довольно плохо; особенно мадьярское население, так как несомненно, что для людей тевтонского происхождения столица метрополии не Вена, а Берлин.
Кроме того, как мне показалось, капитан Харалан не испытывал особой симпатии ни к австрийцам, ни даже к русским, которые помогли им подавить восстание 1849 года. Воспоминания об этих событиях еще волнуют сердца венгров. Что касается немцев, то между ними и мадьярами давно существует национальная антипатия. Она выражается в самых разнообразных формах, что быстро замечает иностранец. Существуют даже поговорки, отражающие ее довольно грубо. Одна из них гласит: «Там, где немец, там и пес!»
Даже учитывая, что некоторым поговоркам свойственно преувеличение, такая свидетельствует, по крайней мере, о малой доле согласия между двумя расами.
Что касается других национальностей, населяющих Венгрию, то вот общие данные: в Банате насчитывается полмиллиона сербов, сто тысяч хорватов, двадцать тысяч румын. В довольно компактной группе словаков два миллиона человек. Добавьте к этому русинов, словенцев, малороссов[58], итого десять миллионов человек, живущих в комитатах четырех округов по обе стороны Дуная, по обе стороны Тисы.
