Владимир Фирсов - Срубить крест (сборник)
— Это все?
— Да, все. Лин Эст сел.
— Желает кто-нибудь дополнить сказанное? Я с интересом смотрел на сидящих за столом. Сейчас они будут решать, жить мне или умереть.
— Внимание, Ищущие Братья! Пусть каждый из вас положенным знаком удостоверит преданность соискателя Императору.
При этих словах Братья, сидевшие до сих пор неподвижно, стали кидать в вазу алые розы.
— Кто назовет преступления соискателя перед Императором?
Снова встал Лин Эст.
— Преступления его таковы: работая в группе Проверки, он скрыл свою принадлежность к запрещенной одиннадцатой группе. Это преступление он повторил при вступлении в личную охрану Императора. Он разглашал секретные сведения, касающиеся священной особы Императора, сделав их достоянием третьих лиц, не являющихся его непосредственными начальниками. Он совершил тяжкое нарушение присяги, оставив порученный ему пост и учинив дерзостную слежку за священной особой Императора.
— Есть добавления?
Никто не проронил ни слова.
— Можно ли перечисленные преступления против Императора считать заслугами соискателя перед Братством?
— Да… — выдохнули неподвижные фигуры за столом.
— Внимание, Ищущие Братья! Пусть каждый из вас положенным знаком удостоверит преданность соискателя Братству.
В полумраке возникло легкое движение, и в хрустальную вазу, на которой возвышалась горка алых роз, полетели черные розы.
Квестор взял вазу двумя руками и поднял ее над столом.
— Итак, мнения высказаны. Приблизься, соискатель, чтобы узнать свою судьбу.
Он перевернул вазу. Красные и черные розы рассыпались по столу.
Квестор взял со стола две розы — красную и черную — и отложил их в сторону. Он делал это не торопясь — красную и черную, красную и черную… Когда он поднял последнюю пару, на столе одиноко алела только одна роза. Это означало для меня смертный приговор.
— Итак, твоя судьба решена, соискатель! По мнению членов Братства, твои заслуги перед Императором превосходят заслуги перед Ищущими Братьями, и ты не можешь быть принят в Братство. Поэтому тебе надлежит немедленно умереть.
Сидевшие за столом вскинули ладони.
— Да будет так… — словно вздох, пронеслось по темной комнате,
Я смотрел на Братьев и думал, что больше всего они напоминают злобных скорпионов, брошенных в одну банку.
— Какую смерть выберешь ты, бывший соискатель? Предпочтешь ли ты умереть от меча, кинжала или яда?
Я молча рассматривал их, удивляясь, что так долго не понимал истинной сущности этих вершителей людских судеб. Пауза затянулась, и я почувствовал, что ими овладевает смутное беспокойство.
— Торопись с решением, — напомнил, наконец, квестор. — Время твоей жизни истекло.
Тогда я отодвинул в сторону стоявшую передо мной вазу — она упала на пол и с протяжным звоном разлетелась на куски — сел боком на стол и протянул к Лин Эсту скованные руки.
— Хватит валять дурака! — сказал я громко. — Эй, ты, сними с меня эту гадость!
Они оцепенели. У Лин Эста медленно отвалилась челюсть. Стало невероятно тихо, только было слышно, как в тишине судорожно икнул Скант.
— Я долго буду ждать? Ну! — Я взглянул в побагровевшее лицо Лин Эста. Казалось, еще секунда — и его хватит удар.
Тогда я сказал:
— Я знаю дорогу в Хранилище.
20
Они не хотели убивать меня. Они, действительно, пытались привлечь меня на свою сторону. Я был нужен им, как нужен был всякий, кто помог бы им овладеть тайной вечной молодости. Но они были рабами ими же заведенного обычая. Я был им очень нужен, но одна-единственная роза, брошенная завистником или недоброжелателем, обрекала меня на смерть. Они были как злобные пауки, нет, даже хуже. Все они рвались к власти, богатству, славе, всем им нужна была вечная молодость, но каждый из них смертельно ненавидел другого и боялся его возвышения. Поэтому кто-то — мне было безразлично кто именно — решил меня погубить
Я с благодарностью вспомнил милую девушку А. Да, мой сын мог гордиться своей невестой! Без ее помощи я погиб бы. Все что она предсказала, сбылось — и что меня захотят погубить, и что мираж вечной молодости ослепит их и подчинит моей власти.
Конечно, риск был огромный. Но игра стоила свеч. Расправа с вексиллариями показала заговорщикам, что Император не намерен шутить. Его тайна была спрятана за семью печатями, и, судя по всему, он готов был казнить всех своих подданных, лишь бы не дать прикоснуться к этой тайне.
Среди вексиллариев заговорщиков было очень мало — может быть, только один или два, и соответствующее дознание могло их обнаружить, но тогда тайна стала бы достоянием следователей. Поэтому Император предпочел уничтожить всех. И только это спасло Лин Эста, потому что виновные, не выдержав пытки, выдали бы его. Впрочем, участие Лин Эста в заговоре благодаря мне не было уже тайной для Императора…
Мы долго обсуждали с А план действий и в конце концов выбрали линию поведения. С этими злобными скорпионами нужно вести себя нагло. Ошеломить их, подчинить своей воле, быть не исполнителем их указаний, а заставить слушаться себя — вот в чем была моя задача. Только взяв в руки управление их нечестной игрой, я мог добиться цели.
Лин Эст торопливо подбежал ко мне, наступая на рассыпанные на полу розы. Осколки хрусталя трещали у него под подошвами. Наконец, наручники с лязгом упали на пол. Я с наслаждением повертел кистями рук — эти подонки надели на меня новейшие автоматические наручники, которые затягивались при каждом неосторожном движении. Потом я слез со стола, пнул наручники — они со звоном отлетели в угол — и подошел к ближайшему из заговорщиков.
— Ну? — спросил я. Он торопливо вскочил, я сел на его место. С ними можно было разговаривать только так. Они отлично понимали язык силы.
Положение изменилось, и заговорщики поняли, что придется подчиниться. Но ритуал тяготел над ними. Им очень хотелось соблюсти форму и показать, что все идет по их желанию.
Несколько взглядов, брошенных заговорщиками на квестора, подтвердили мою догадку.
— Слушайте, Ищущие Братья! — сказал квестор, вставая Он пытался придать своему голосу величавость, но нервы подвели старика, и торжественная формула прозвучала, как блеяние козы. — Устав Братства не допускает повторного голосования. Но ввиду исключительных обстоятельств…
Все происходило так, как предсказала девушка А. Сейчас они объявят, что добровольно принимают меня в свое проклятое Братство. Чего доброго, заставят принести клятву. Я не мог позволить им такого удовольствия.
