Павел Сормов - Летняя вьюга
Будильник в сотовом Дима, оценив трудозатраты на яму, поставил на 4.30, спать оставалось чуть больше четырёх часов, но заснуть после такого… тем не менее, вопреки его опасению, взбудораженное сознание достаточно легко отключилось, отомстив лишь под утро чудовищной эротической фантасмагорией, — почему-то со Светкой в главной роли. Вырубив мерзко попискивающий сотовый, Мыш, не отвлекаясь на сновиденческие психоанализы, вышел в сырой предрассветный туман, клочьями висящий вдоль дачных строений, по пояс облился ледяной водой, брутально хекнув, размялся и приступил. Монотонный физический труд интересен тем, что не занимает практически никакого «машинного времени» мозга, и не мешает думать об отвлечённых материях. Впрочем, за два с лишним часа работы без единого перерыва (Мыш вкалывал, как будто этим извиняясь перед родителями) никаких теорий на тему, каким образом… ну, в общем, понятно… без разрушения основ всей науки, начиная со школьных истин, не построилось. И только закончив свою работу, укрепив края ямы, вымывшись и переодевшись, Дима, прикрывая дверь бытовки, чтобы отправиться в получасовой поход до платформы, решился высказать свою догадку вслух, словно какую-то странную присягу.
— Дарья Чекан каким-то образом видит или чувствует отдельные молекулы и ионы, и может влиять на их движение.
Мир не рухнул, не пошёл трещинами. Разогнав туман, светило блестящее весеннее солнце, всё было на своих местах, и даже электричка пришла минута в минуту, пустая и гулкая. И «активная затычка» от воплей вагонных коробейников, эмпеплейер, остался не удел. Уже подъезжая к платформе, стоящей вплотную к МКАДу, откуда он намеревался пешком добраться до «Ашана», Мыш неожиданно вспомнил странную, аутичную дашкину улыбку в среду, когда Светка бесилась и пинала стойку, и обозлился.
«Всё эта… ведьма-практикантка к среде уже поняла. Игралась с нами… ну, погоди у меня. Хотя, собственно, что «погоди»? Если сегодня она пойдёт в отрицалово — всё. Викентич, конечно, мужик широких взглядов, чудес не боится, даже наоборот ищет… но, с такой «теорией» про собственную паранормальную внучку он мне первый санитаров вызовет. За меня объективно лишь то, что таких странностей раньше никто и никогда, по открытым источникам, не наблюдал. Дашка сейчас «закуклится», про воспроизведение этих чудес можно будет забыть. С одной стороны хорошо — фильтры доведём без проблем, тему закроем… но… через неделю у неё практика закончится, и Чекан сам будет беситься, не находя объяснения, что это было и куда делось…»
Мыш понял, что подходя всё ближе к месту встречи, начинает испытывать страх. Страх, сродни тому, что испытывает человек, идущий к врачу-онкологу, например. Даже хуже. Сегодня он выслушает приговор не себе, а вообще всему сущему.
«… Так, наверное, становятся религиозными маньяками, над которыми мы смехуёмся на досуге. А ведь всё не так просто. Мы, умники, без труда объясняем то, от чего у ребят с аула крыша едет. Умники, говорите? Хотели пати? Вот вам, нате! Вселенная вам какбэ намекает, что не хрена вы о ней не знаете…»
Выйдя на огромную и пока почти пустую стоянку гипермаркетного комплекса, Дима испытал невероятное желание зашвырнуть прихваченные с собой графики и расчёты в канаву, объяснить Светке, что ошибся, не раскрывая сути, и свалить назад на дачу, жрать шашлык, пить водку, залезть в ледяную речку, простудиться и заболеть на неделю. Не ходить на работу, валяться дома, попивая чай с малиной.
«Не пойдёт. Если уж залез на десятиметровую вышку — прыгай. Не для зевак вокруг — для себя»
Погода портилась, солнце макнулось в серую пелену и в ней завязло. Мир, как на самом деле ощутив метафизическую пробоину в своей ткани, терял краски, серел, будто лицо раненого, исходящего кровью.
«Романтичненько. Рагнарёк, блин. Что я еще могу предъявить? А ничего. Никаких паранормальных явлений, подтверждённых строгими научными опытами, никто не зафиксировал. А тут еще не банальный медийный полтергейст с летающими утюгами, а вообще черт знает что… чёрт, наверное, знает, да поди его спроси… кстати, полтергейст — как раз спутник девочек в пубертате, по тем самым попсовым «исследованиям», на которые эти… «охотники за приведениями» простейшие градусник и барометр притащить забывали. Впрочем, они же упоминали, что у тех «носительниц» сплошь детские травмы и болячки, а Дашка, судя по переплытому в тринадцать лет Керченскому проливу и ещё куче подвигов, здоровее космонавтов, даже сопливой её ни разу не видел. Она, конечно, рыжая и зеленоглазая, и, по устоявшемуся мнению, это «ведьмачий» фенотип, неспроста же в народ пошло… работают ведь народные приметы… да, той ещё «научности» аргумент, конечно, в самый раз для инквизиции века так шестнадцатого…»
Дойдя до дверей «Ашана», Мыш уселся на пирамиду корзин, и стал ждать. Светкин «Гольф» подъехал минут десять двенадцатого. Дима невольно залюбовался: Света с Игорем, высоким, неформального вида парнем, старше её на два года, действительно смотрелись. Джа, как его называли, в черных брюках и кожаной жилетке, с «хвостом», придерживал свою «почти жену» под локоть. Светлана, в своей любимой джинсовке, что-то, полуобернувшись, говорила младшей сестре. Все прибывшие подошли к двери.
— Привет, — буркнула сонная Дашка, проскакивая в храм потребления, и остановилась у входа.
Мыш пожал руку Игорю.
— Вы закупайтесь по списку, я подойду, — Светлана, по видимому, уже сказала спутникам, что приедет Мыш по делам, во всяком случае Джа с рыжей, отыскав в дашкиной сумке список, без лишних расспросов удалились вглубь огромного магазина.
— Что случилось? Секреты какие-то…
Мыш снова вздохнул. Достал бумаги. Отошёл к вентиляционной тумбе.
— Смотри. Я не знаю, как это описать. Когда глюки начались, ты помнишь, Дашка что сказала?
— Какие-то рыбы… бредятина, короче. Причём тут эта фигня?
— Золотые рыбки в море синих треугольничков. Ты веришь, что она форму молекул воды знает? Но это ладно, а ионов соли? А теперь смотри сюда. Это начало пятничного глюка. Помнишь, я тебе предглючок на одном узле показывал?
— Даа… — Светлана сделала невольный шаг назад, с опаской поглядывая на Мыша.
— Теперь смотри сюда. Последний глюк в среду. Ты помнишь, как он кончился? — Мыш улыбнулся. — Нет, ничего я не курил. Не пил и колёс не глотал. И справка у меня есть. Что не.
— Я истерила…
— Да, я тебя усадил в кресло, и…
— Дед пришёл?
— Да, а у рыжей телефон зазвонил и она в коридор улизнула. Вот этот момент на графике, до секунды. Падение — обычная диффузия, я рассчитал вчера, вот. Всегда чудеса на установке были, когда Дарья сидела без дела у бака. Ни разу не глючило, когда её не было в лабе. Она знает вещь, которую знают только узкие спецы, и которой нет в сети. Ты же ей про рыбок не говорила?
