Филип Фармер - Плоть
И лишь небольшая группа Хранителей, к которой принадлежал Сарвант, отказывалась смиряться с пороками своих соседей. Организовав штаб-квартиру в штате Аризона, эта группа стала рассылать миссионеров в охладевший к религии мир.
Сарвант попал в экипаж «Терры» по той причине, что был крупнейшим авторитетом в области геологии. Ему пришлось дать обещание не заниматься обращением в свою веру членов экипажа. Он и не пытался делать это прямо, но предлагал Библию своей церкви и просил, чтобы ее прочли. После этого он пытался объяснить суть отдельных положений.
— Конечно, я намерен проповедовать! — сказал он. — Эта страна так же широко открыта для Священного Писания, как и во времена Колумба. Скажу вам, Руд, что, когда я увидел опустошение родного Юго-Запада, меня охватило отчаяние. Мне казалось, что моя церковь была ложной, ведь один из главных ее постулатов — ее вечность. Но я молился, и прозрение снизошло на меня. Ведь я еще существую! И, благодаря мне, наша вера вновь возродится и притом так, как никогда прежде, поскольку те языческие умы, которые убедятся в истине, станут первоапостолами. Наше учение распространится, как пламя. Мы — Последние Хранители — не имели большого влияния на остальных христинан, так как они считали, что уже давно обрели истинную веру и не хотели иной. А значила она для них едва ли больше, чем спортивный клуб. Но ведь главное — путь.
— Я понимаю вас, — сказал Черчилль. — Только прошу одного — не приобщайте меня к своей вере. У нас и без этого трудностей достаточно. Пошли.
— Куда?
— Куда-нибудь, где мы сможем продать эти дурацкие костюмы и достать местную одежду.
Улица, по которой они шли, была направлена с севера на юг, и поэтому Черчилль предложил, что если все время идти к югу, она приведет их к гавани. Там, если не произошло больших изменений, должна быть одна лавка, где можно сменить одежду, и, возможно, даже не без выгоды. Пока что по обеим сторонам улицы были расположены аккуратные жилые дома и большие общественные здания. Жилые дома располагались в глубине ухоженных дворов и были построены из кирпича и цемента. В основном, это были одноэтажные, вытянутые по фасаду, строения, многие их которых имели пристройки, расположенные под прямым углом. Дома, выкрашенные в разные тона, отличались разнообразием. Перед каждым домом стоял столб тотема. Столбы были большей частью высечены из камня, так как дерево берегли для изготовления судов, экипажей, оружия и как топливо.
Общественные здания располагались ближе к улице, были построены из кирпича и зачастую облицованы мрамором. Вокруг многих домов тянулись галереи из высоких колонн. Верхушки куполообразных крыш венчали статуи.
Сарвант и Черчилль шли по мостовой, так как тротуаров не было. Время от времени им приходилось отступать поближе к зданиям, чтобы избежать столкновения с всадниками на оленях или экипажами. Всадники были богато одеты и не обращали внимания на пешеходов; зачастую они неслись во весь опор, не сомневаясь в том, что пешеходы сами поостерегутся, чтобы их не затоптали.
Внезапно характер улицы изменился в худшую сторону. Однообразные обшарпанные дома теснились друг к другу, лишь изредка улицу прорезали узкие переулки. Скорее всего, это были некогда общественные здания, проданные частным владельцам под лавки, ночлежки, доходные дома. Перед ними прямо на улице в грязи копошились голые дети.
Черчилль отыскал нужную лавку и вместе с Сарвантом вошел в нее. Лавка представляла из себя небольшое помещение, заваленное различной одеждой. Цементный пол и стены были очень грязны, противно воняло собачьим калом. Два пса неопределенной породы бросились на вошедших.
Хозяин был невысок, лыс, с большим животом и двойным подбородком, с большими медными серьгами в ушах. Вид у него был такой же, как и у каждого лавочника из любого столетия, разве что на черты его лица время наложило некоторый отпечаток сходства с оленем.
— Мы хотим продать нашу одежду, — обратился к нему Черчилль.
— А она разве чего-нибудь стоит? — спросил лавочник.
— Как одежда — немного, — ответил Черчилль. — Как редкость — может быть и много. Мы с того корабля. — Маленькие глаза хозяина расширились.
— О, братья Героя-Солнце!
Черчилль не знал точного смысла этого восклицания. Что он знал — так это то, что Том Табак вскользь обронил, что капитан Стэгг стал Героем-Солнце.
— Я уверен, ты сможешь продать каждый предмет нашей одежды легко и недешево. Эти одежды были среди звезд в местах столь отдаленных, что идти к ним без остановки для еды и отдыха пришлось бы тысячи лет да еще целую вечность. Ткани этих костюмов хранят свет чужих солнц и запах экзотических миров, где, сотрясая землю, бродят чудища больше этого дома. — Однако на лавочника это не произвело сколько-нибудь благоприятного впечатления.
— А Герой-Солнце прикасался к этим одеждам?
— Много раз. Как-то он даже одел эту куртку.
— О-о!
Хозяин должно быть понял, что выдал свое нетерпение. Он потупил глаза, лицо его стало безразличным.
— Все это очень хорошо, но я бедняк. И у матросов, которые заглядывают в мою лавку, денег немного. Когда они проходят мимо таверн, они готовы продать собственную одежду.
— Возможно, что это так. Но я уверен, вы имеете дело и с теми, кто может продать эти вещи более состоятельным господам.
Хозяин вынул из кармана юбки несколько монет.
— За все я дам вам четыре колумба.
Черчилль взял Сарванта за руку и двинулся к выходу. Однако хозяин был ловок и преградил путь к выходу.
— Я мог бы предложить пять колумбов.
Черчилль показал на юбку и сандалии.
— Столько это стоит? Или вернее, сколько вы запрашиваете за это?
— Три рыбы.
Черчилль задумался. По золотому содержанию колумб был примерно равен долларам 21-го века. Рыба была равна четверти доллара.
— Ведь я же отлично знаю, что вы на нас заработаете 1000 процентов. Я отдам все за двадцать колумбов.
Хозяин в отчаянии всплеснул руками.
— Идемте отсюда, Сарвант. Я бы мог пройтись по домам богачей и по одной вещи все распродать. Но у меня нет времени. Даете двадцать или нет? Спрашиваю в последний раз.
— Вы вырываете хлеб из рта моих бедных детей, но я принимаю ваше предложение.
Через несколько минут оба звездолетчика вышли из лавки, одетые в юбки, сандалии и круглые шляпы с отвислыми полями. Талии стягивали широкие кожаные пояса с ножнами для длинных стальных ножей. Убранство довершали сумки с накидками от дождя, а в карманах каждого еще оставалось по восемь колумбов.
— Следующая остановка — гавань, — сказал Черчилль. — Когда-то я ходил матросом на яхтах богачей во время летних каникул, чтобы заработать на оплату колледжа.
![Филип Фармер - Плоть [ Авт. сборник ]](/uploads/posts/books/55280/55280.jpg)
