Николай Советов - В изгибе развития
— Мне будет так удобнее следить за твоим здоровьем и беседовать с тобой, — сказала Вер Ли Ник Лову на прощание. При слове «беседовать» оба грустно улыбнулись, и Ник Лов ответил, что он постарается быть не слишком болтливым.
Отбросив печальные мысли, Ник Лов сделал первый после сна глубокий вдох и сейчас же нажал кнопку открытия гондолы. Раздался шорох, и передняя крышка медленно разошлась на две половинки, подобно дверцам шкафа, открыв взгляду Ник Лова небольшое и знакомое ему помещение анабиозной кабины. Прямо против него располагалась наглухо задраенная входная дверь, справа помещался стенной шкаф с необходимыми после пробуждения вещами. Перед шкафом стояла длинная скамья, покрытая мягким пластиком, которая могла служить постелью. Слева находились приборы: небольшой экран видеофона, система управления им и ряд индикаторов. Осветительные лампы горели неярко и были не видны, но их ровный свет создавал впечатление предрассветных сумерек.
Ник Лов радовался каждому новому впечатлению. И сознание возвращения к активной жизни придало ему бодрости, желания скорее обрести физическую форму. Убедившись, что ноги хорошо его держат, он начал освобождаться от пут, прикрепленных к надетому на него сетчатому комбинезону, который Ник Лову нужно было просто снять. И первое, что ощутил Ник Лов при этом, было неудобство, осознанное им не сразу. И, лишь запутавшись руками в копне волос, сообразил, что это его выросшие борода и волосы. И хоть Ник Лов теоретически был подготовлен к тому, что после пробуждение будет несколько обросшим, но не представлял, что настолько.
Повернув голову немного вправо, к зеркальной передней стенке шкафа, Ник Лов увидел странную фигуру высокого мужчины, настолько заросшего волосами, что тела его практически не было видно. Огромная борода спускалась почти до колен. Такой же длины были волосы и сзади, закрывающие плечи и всю спину.
— Ну и ну, — поёжился Ник Лов, — сейчас мне действительно не хватает лишь Вер Ли, чтобы предстать перед ней в таком виде.
Ник Лов высвободил руку, провёл ею по волосам и вдруг со всей ясностью ощутил, что лишь за очень большой промежуток времени возможно отрастить такие волосы. Он повернул голову в сторону приборной доски, но света не хватало, чтобы увидеть цифры счётчика времени, проведённого в анабиозе. По-прежнему не теряя контроля над своими движениями, Ник Лов сделал шаг в сторону приборов, коснулся рукой небольшого круглого стульчика на винтовой подставке и сел, поежившись от холодного прикосновения сиденья к своему телу. «Так сколь же долго я здесь проспал?» — ещё раз задал себе вопрос Ник Лов и приблизил лицо к слабо подсвеченному окошечку счётчика.
Цифры, которые он увидел, заставили его вздрогнуть шире раскрыть глаза и даже по старинной привычке протереть их руками. Ник Лов почувствовал, что нервная дрожь, пробежавшая по телу, подобно холодному сквозняку, покрыла мурашками кожу, заставив крепко вцепиться в горизонтальные поручни приборного пульта. В окошке счётчика ясно вырисовывались поделённые на разряды цифры, поблёскивающие в зелёноватом переливе подсвета разными оттенками спектра: 0224 года, 11 месяцев, 20 дней, 10 часов, 35 минут! Цифры лет отсвечивали красноватым цветом, месяцы были оранжевыми, дни зелёными, и фиолетовые минуты на глазах Ник Лова сменили цифру 35 на 36, и всё с полной неотвратимостью убеждало, что часы идут и неумолимое время отсчитано правильно.
Впечатление было сильным, даже слишком сильным для неокрепшего ещё организма Ник Лова. Он почувствовал, как от волнения бурно заколотилось сердце и капельки пота, выступившие на висках, образовали холодящие дорожки на щеках.
— Вот это да! — шёпотом произнёс Ник Лов, не отрывая обеих рук от панели пульта.
Неожиданное ощущение полной и уже необратимой отрешённости от того времени, в котором он до этого жил, обессилило Ник Лова. Продолжая держаться за приборную доску, он с трудом встал, повернулся, сделал шаг мимо вертикально стоящей гондолы, затем ещё два шага и почти упал на длинное ложе. Пластик податливо спружинил, и Ник Лов, ещё успев подумать о том, как прекрасно материал пластика выдержал огромный интервал времени, почувствовал, что ему надо отключиться, расслабиться и уснуть. Совершенно интуитивно, как это, наверное, делали его далекие пещерные предки на заре развития Земли, Ник Лов расправил свою бороду на груди, прижал её двумя руками и, почувствовав согревающее тепло волос, впал в забытье. На этот раз его сон был недолгим. Очнувшись, Ник Лов почувствовал себя лучше, потрясение сменилось ощущением новой жизни, её потребностей и даже любопытством по поводу того, что он увидит и узнает в этом новом времени. Но интуиция вновь подсказала ему, что нельзя отступать от строгой программы действий, которые он должен выполнять после пробуждения. И следующим действием, как вспомнил Ник Лов, должен был быть приём пиши. Правда, он уже осознал какую-то ненормальность в реализации этой программы ему чего-то не хватало.
Ник Лов знал, что обслуживание просыпающегося может быть поручено автоматам, и тут же понял, что именно поддержки этих автоматов сразу же после вы хода из гондолы он, Ник Лов, как раз и не ощущает.
«Действительно, странно, — подумал Ник Лов почему я должен опираться только на свою память. Почему я никого не вижу на экране, почему автомат не подсказывает мне последовательности моих действий? Впрочем… Мало ли что может быть».
О том, что может действительно быть. Ник Лов думать пока не стал, запретив это себе усилием воли, и решил, что раз программу действий после пробуждения он заучил перед входом в анабиоз наизусть, значит, и такой вариант был предусмотрен. И потому нужно делать что положено: принять пищу, проверить действие желудка и начать активную разминку всех мышц тела.
Ник Лов медленно встал, открыл дверцу шкафа с чётко написанной на ней цифрой один. Разорвав оболочку из фольги, герметически заклеивавшей за дверцей всю внутренность шкафа, он взял одни из нескольких десятков пакетов, лежащих там. Помяв его в руке. Ник Лов убедился, что пакет прозрачен и, упруго пружинясь, переливается в руке. Пакет содержал питательный раствор, и Ник Лов обрадовался, что эта жидкость не разлилась, не испортилась, не испарилась. Ник Лов дёрнул нитку в уголке пакета, вскрыл отверстие и тотчас же прильнул к нему ртом. Приятная сладкая жидкость, в основе которой лежала натуральная глюкоза, наполнила рот Ник Лова.
Он выпил весь пакет и опять прилёг на несколько минут.
Теперь Ник Лов уже мог более сосредоточенно подумать, почему до сих пор он не ощутил никаких сигналов извне, ни одного действия какого-либо автомата, кроме встроенных в ложе гондолы и работавших совершенно независимо, но, как оказалось, исправно, ибо поддерживали жизнь Ник Лова в анабиозе и выполнили эту задачу.
