Юрий Брайдер - Хозяева Острога
— А как же слово, данное тобой вчера?
— Я беру его обратно. Нарушив признанные всеми порядки, ты перестал быть моим командиром.
Схватив свой щит, Свист удалился.
Такой поступок не мог не отразиться на настроении остальных членов стаи. Грусть-тоска перешла в уныние. Темняк с горечью сказал:
— Плохи дела. Стая уменьшается прямо на глазах. Даже без боя… А ты на чьей стороне, Бадюг?
— Душа моя стремится вслед за Свистом, но бренное тело льнет к тебе, — честно признался Бадюг. — Даже и не знаю, что делать… До утра можно подумать?
— Нет, решай сразу. Нам нужно подготовиться к завтрашней схватке… А это очень большая работа. Возможно, на неё уйдет вся ночь.
— Пообещай, что больше не заставишь меня зарываться в мусор!
— Разве это так неприятно?
— Само собой! И душно, и мокро, и воняет, и колется. Но не это главное. Мы копаем ямы в мусоре только с одной целью — опустить туда гроб с мертвецом. Пока ты меня засыпал, я сто раз с жизнью простился.
— Понял, — кивнул Темняк. — Хоронить вас заживо я больше не буду.
— Тогда я с вами, — сказал Бадюг, но было видно, что он делает это с тяжелым сердцем.
— Тем не менее поработать придётся. Как говорится, меньше пота, больше крови… Берите щиты. Сегодня они заменят нам лопаты.
Свист, ночевавший отдельно от стаи, появился из своей норы уже после того, как раздался зловещий хлопок, кому-то суливший скорую погибель, а кому-то скорое, хотя и недолгое, торжество.
Его недавние сотоварищи, в поте лица своего трудившиеся всю ночь, выглядели сейчас ещё более чумазыми, чем вчера, после сидения в мусоре. Брать в руки оружие они почему-то не спешили, а оба щита, покореженных так, словно черти катались на них с адских горок, валялись в сторонке.
На этот раз судьба (или Смотритель, действовавший по воле хозяев) свела стаю Темняка с тройкой закаленных бойцов, чьи физиономии были густо измазаны желтым. По числу загублененых душ с этими ветеранами Бойла мог сравниться только Тюха Горшок, сейчас нервно ковырявший в носу.
— Ну, привет вам, — сказал тот из “желтых” боешников, голову которого прикрывало что-то вроде медного котелка. — Кто-нибудь из Башмаков здесь имеется?
— Нету таких, — сказал Свист, находившийся далеко впереди стаи. — А если ты сам Башмак, то скоро и тебя не будет.
— Ты, похоже, сдурел, — не по-доброму удивился “желтый”. — На тот свет торопишься? Протри бельма, нас же трое! Уж лучше подожди, пока твои приятели подоспеют.
— Как-нибудь и без них обойдусь, — сказал Свист, поигрывая полным набором спиралей. — Надо будет, я и с дюжиной таких вахлаков, как вы, справлюсь.
— Судя по кичливым речам, ты, наверное, Свеча, — с прищуром молвил боешник, интересовавшийся Башмаками и сам, похоже, принадлежавший к этому клану. — Вот мы тебя сейчас и загасим! А то считанные дни на Бойле, а уже героя из себя корчишь.
Ещё не закончив последнюю фразу, он нанес стремительный удар спиралью, но Свист, не сходя с места, отразил его и сделал ответный выпад, тоже, кстати сказать, безуспешный.
Затем спирали замелькали, словно молнии, бьющие в одно и то же заколдованное место. Башмак нападал на Свиста в одиночку, но оба его приятеля были наготове.
Покинутая Свистом стая издали наблюдала за схваткой, исход которой был заранее предрешен.
— Сейчас его, дуралея, прикончат, — упавшим голосом произнес Тюха. — Спасать надо.
— Надо, — подтвердил Темняк. — Да только возможности нет. Все дело загубим.
Тем временем Башмак, не добившийся никакого успеха, начал отступать. Он даже сбросил шлем, из-под которого градом катился пот. И тогда оба его товарища, словно бы повинуясь какому-то заранее оговоренному сигналу, немедленно вступили в схватку.
— Ну все, — Бадюг отвернулся. — Помирать ему без гроба.
Свист, оказавшийся весьма не слабым боешником, продолжал храбро защищаться, но один из “желтых”, зайдя сбоку, рубанул его ниже щита, прямо по ногам. Свист сразу рухнул, успев напоследок обложить врагов парочкой нелицеприятных словечек.
— Прости, — тихо сказал Темняк. — Помочь тебе мы не можем, но отомстим обязательно.
Впрочем, добивать Свиста “желтые” не спешили.
— Отвечай, почему твои приятели держатся в сторонке? — допытывался Башмак. — Просто испугались? Или хитрят?
— Поспорили мы, — ворочаясь в окровавленном мусоре, ответил Свист. — Я пообещал, что в одиночку со всей вашей стаей справлюсь.
— А не врешь? — один из “желтых” послал в лежащего Свиста спираль, полоснувшую того по щеке. — Есть слушок, что на Бойле появились какие-то фокусники, разящие врага издали.
— Зачем бы я тогда стал с вами на спиралях рубиться? Перебил бы издали — и делу конец. — Свист попытался лягнуть ближайшего врага, но только взвыл от нестерпимой боли.
— И то верно. Куда вам против нас. — Башмак повнимательней присмотрелся к Свисту. — Вижу, на тебе моя обувка. А я, между прочим, своих клиентов уважаю. Даже бывших. Поэтому выбирай: сразу умрешь или ещё поживешь немного? До прихода Смотрителя.
— Лучше поживу. А обувка твоя дрянь дрянью. Пока разносил, все ноги стер.
— Надо было сразу мне пожаловаться. Растянул бы… Теперь уже поздно. Обувка тебе больше не пригодится.
Оставив беспомощного Свиста дожидаться смерти, в данном конкретном случае имевшей облик призрачного Смотрителя, “желтые” устремились на стаю Темняка. Впереди всех резво чесал Башмак, вновь напяливший медный шлем. Вот и верь после этого россказням про обитателей одноименой улицы, которым даже почесаться лишний раз — и то лень.
— Давай-ка вооружимся для вида. — Темняк сказал это так, чтобы его могли слышать только товарищи. — Не стоит давать повод для лишних подозрений.
Сам он подхватил какой-то прут, годный скорее для отпугивания уличных воришек, чем для серьезной схватки, а Тюха и Бадюг быстренько нацепили на пальцы спирали.
Когда расстояние, отделявшее обе стаи, сократилось до минимума, известному одному только Темняку, он подал сигнал к отступлению. Завидев это, “желтые” припустили изо всех сил. Кому охота оттягивать на потом неизбежную победу? Это уж как похоть — уж если обуяла, то удержу нет.
Но “желтые” спешили совершенно напрасно. В этой жизни им уже не суждено было испытать ни экстаза победы, ни восторга оргазма (хотя и говорят, что некоторые умирающие, висельники, например, в момент агонии кончают).
Бежавший первым Башмак вдруг пропал, оставив после себя лишь короткий вскрик, зияющую дыру в мусоре и облако пыли, взметнувшееся над ней.
Та же участь постигла и его товарищей. Никакая реакция не помогла бы им сдержать свой стремительный бег, тем более что они так ничего толком и не поняли.
