Василий Головачев - Сердце грозы
Данька (Дэном он был на работе и среди постоянных юзеров игровых сайтов) работал в Центральном Статистическом Управлении уже четвёртый год, после того, как уволился из ГУИН, где с ним и познакомился Фомин, и был натурой увлекающейся. Как и приятель, он в свои 33 года жил один, но в отличие от Фомина ни разу не женился, считая, что у него всё впереди.
Они встретились у кафе, похлопали друг друга по спинам, заняли столик.
Фомин был старше приятеля на два года, но выглядел спортивней, так как продолжал заниматься рукопашным боем профессионально. В его работе иногда приходилось применять боевые навыки, поскольку спецназ ГУИН кидали в самые горячие точки России, где начинались бунты заключённых.
От постоянного сидения за компьютером Дэн был бледен, хил, рыхл, носил бородку и усы, которые подбривал раз в месяц, отчего выглядел как очнувшийся от спячки деятель искусств. Пышные волосы он вообще не стриг, по мнению Фомина, и поэтому даже зимой ходил без шапки.
Фомин был выше его на голову (метр восемьдесят семь), поджар, строен, брился почти каждый день, волосы с проседью стриг коротко, любил спортивно одеваться. Глаза у него были серые, со стальным блеском, губы твёрдые, и портил лицо, опять же по его мнению, только туфлеобразный нос.
Заказали салаты, горячий шоколад и чай.
– Выглядишь не здоровски, – заметил Дэн.
– Дважды будили, – поморщился Фомин.
– Соседи?
– Я тебе рассказывал, на площадку переехали азербайджанцы, ведут себя как хозяева, ничего не боятся.
На лицо Дэна легла задумчивость. Он кинул косой взгляд по сторонам, понизил голос:
– Хочешь, дам тему для размышлений?
– Валяй.
– В Москве сейчас проживают четырнадцать миллионов человек.
– Я читал – двенадцать.
– Это я говорю тебе как статистик. Я недавно закончил работу по анализу спроса на квартиры в Москве, знаешь, кто создаёт основной спрос?
– Беженцы из бывших советских республик?
– Не поверишь.
– Тебе поверю, – успокоил Фомин приятеля.
– Цены на квартиры всё растут и растут, но в столицу всё едут и едут, хотя, казалось бы, бум этот переселенческий должен был давно закончиться.
– Короче, Склифосовский.
– Не торопи, а то ничего не скажу, – огрызнулся Дэн. – Короче, должен быть некий консенсус: сколько из других регионов уехало, столько должно к нам приехать. Но никакого консенсуса не наблюдается! Приезжает больше!
– Да ерунда это, – с недоверием сказал Фомин. – Даже ваше статуправление не может знать, куда и откуда мигрируют люди. Разве они переселяются только в Москву? А за рубеж сколько уезжает, в другие города?
– Всё учтено! Понимаешь? К нам стекаются данные со всей России и из-за рубежа, мы всё считаем. Остаётся некий «сухой остаток» – количество приезжающих в Москву, которое никак не объясняется.
– Ерунда, не верю. Вы чего-то не учитываете. И сколько же таких «мёртвых душ» вы насчитали?
Дэн снова бросил взгляд по сторонам.
– Никому не скажешь?
– Зуб даю!
– Две с лишним тысячи душ за год.
– Не так уж и много. Может, это просто ошибка?
– Цифра дана с учётом статистической погрешности. Она может быть уменьшена, но не намного.
– Интересно, кто дал тебе это задание – посчитать неучтённых переселенцев?
– Начальник отдела, Клара Иосифовна, а ей, наверное, сам директор.
– И кто же к нам едет?
Дэн бледно улыбнулся, вытер бородку салфеткой.
– Пришельцы.
Фомин засмеялся.
– Это неоригинально.
– Да хрен с ним, оригинально это или нет. Я не вижу других объяснений.
– Грустно. А как начальство относится к этой идее, насчёт пришельцев?
– Да никак, отмахивается. Мол, наше дело – прокукарекал, а там хоть не рассветай.
– Хорошо, хоть в дурдом не направляет.
– Да я им о пришельцах ничего не говорил, – скривился Дэн. – Пошутил пару раз, что из-за этой работы на звёзды стал чаще смотреть.
– А через дуршлаг на звёзды смотреть не пробовал?
– Через дуршлаг? – удивился Дэн. – Нет.
– Если ночью выйти во двор, лечь на землю и долго смотреть на звёздное небо через дуршлаг, то можно увидеть лицо врача «Скорой помощи».
Дэн разочарованно отмахнулся.
– Шутишь? А мне не до смеха. В последнее время вообще кажется, что за мной следят. Вон того мужика я уже где-то видел.
Фомин проследил за взглядом Дэна.
Вошедший в кафе парень в блестящей чёрной куртке оглядел сидящих за столиками посетителей, задержал взгляд на собеседнике Фомина и сразу же вышел. Фомин почувствовал лёгкое раздражение, даже не беспокойство, будто забыл что-то и не может вспомнить. Такое с ним бывало только на работе, но тогда всё объяснялось нервным напряжением и адекватной ситуацией. В данном же случае причин чувства дежавю он не видел. Сотрудник статуправления, по его мнению, ничем не мог заинтересовать какую-нибудь спецслужбу, равно как и криминальные структуры.
Допили чай, набросили куртки, вышли из кафе.
– Не бери в голову, – посоветовал приятелю Фомин на прощание. – Твои выводы насчёт пришельцев интересны, но вряд ли соответствуют истинному положению вещей. А насчёт того, что за тобой кто-то следит… может, возьмёшь отпуск, отдохнёшь?
– Зимой? – сморщился Дэн. – Я не любитель лыж, коньков и прочих зимних прелестей.
– Махни в Австралию или ещё куда-нибудь, где сейчас лето.
– Директор отпуска не даст, у нас сейчас запарка, анализируем рост болезней в России, сколько здоровых, сколько больных.
– Ладно, вечером созвонимся.
Дэн, сгорбившись, побрёл к подземному переходу.
Фомин проводил его сочувствующим взглядом, хотел направиться в другую сторону и вдруг заметил давешнего парня в чёрной куртке, что заходил в кафе. Парень стоял на другой стороне улицы и явно наблюдал за кем-то.
Фомин посмотрел назад, увидел сбегающего по лестнице Дэна. Тотчас же и парень поспешил к переходу, махнув кому-то рукой.
Смутное подозрение переросло в уверенность. Фомин думал ровно одну секунду: вызывать милицию или нет? – затем метнулся вслед за приятелем.
Он появился в переходе вовремя. Несмотря на средне-утреннее время: начало одиннадцатого, – народ не спешил переходить с одной стороны улицы Долгоруковской на другую, и когда Фомин спустился по лестнице вниз, он увидел лишь трёх пешеходов: Дэна и двух парней, в чёрной и синей куртках, подходивших к приятелю спереди и сзади.
Дэн, очевидно, узнал того самого наблюдателя в куртке, так как вдруг отступил к стене и затравленно оглянулся. Фомина из-за набегающего сзади парня в синей «надувашке» он не заметил.
Что-то блеснуло в руке бегуна. Фомин, холодея, понял, что это нож, и, не задумываясь, рявкнул во весь голос:
– Стоять, милиция!
