Алексей Калугин - Снежная слепота
По счастью, Харпу быстро удалось взять себя в руки. Он понял, что кричать и звать на помощь не имело смысла. Марсал был так напуган нежданным визитом «снежных волков», что ни за что на свете не выпустил бы Харпа из тайника. А теплоизоляционный материал, проложенный в стенах дома, похоже, обладал и неплохими звукоизоляционными свойствами – Харп, как ни прислушивался, не слышал ни единого звука. Следовательно, единственным спасением могло стать только четкое и неукоснительное следование инструкциям, полученным от Марсала и старого Бисауна.
Борясь со сковывающим суставы холодом, Харп пополз вперед.
Толкнув в очередной раз узел, Харп почувствовал, как он с тихим шелестом заскользил куда-то вниз. Чтобы изучить пространство впереди, он протянул руку.
Кисть повисла в пустоте. Продвинувшись еще немного вперед, Харп оказался на краю туннеля, уходящего наклонно вниз. Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в воду, Харп оттолкнулся руками и заскользил.
Пытаясь замедлить падение, он упирался в ледяные стены руками и коленями. Но старания его, впрочем, так же, как и опасения, оказались напрасными. Не пролетев и пары метров, он упал на увязанную в узел доху, смягчившую падение.
Проведя руками по сторонам, Харп понял, что оказался на дне той самой ямы, о которой говорили Марсал и старый Бисаун. Она была несколько шире, чем ведущий в нее лаз, а ледяные стены были покрыты неглубокими кавернами и выступающими наростами. Пол в яме оказался настолько неровным, что Харпу с трудом удалось подняться на ноги. Пытаясь определить высоту потолка, он взмахнул рукой над головой, но поймал в кулак только пустое пространство.
Холод, проникающий под легкую одежду, становился все мучительнее. Тело Харпа сотрясалось от крупной судорожной дрожи, а зубы выстукивали причудливую дробь. Понимая, что тепла, оставшегося в теле, надолго не хватит, Харп, не теряя времени, принялся искать на ощупь боковой ход, о котором говорил Марсал.
Вскоре ему удалось отыскать круглое отверстие, расположенное почти у самого пола. Закинув в дыру узел, он сам пролез в него головой вперед и оказался в ледяном гроте.
Трясущимися руками Харп расстегнул пуговицы на дохе и вытряхнул на пол все, что в ней находилось. Надев доху на себя, он поднял воротник, запахнул полы, поджал ноги и, скорчившись, присел.
Вспомнив об обуви, Харп вновь заставил себя подняться и, скинув войлочные тапки, натянул на ноги ботинки на искусственном меху.
Стало немного теплее, но тело его по-прежнему тряслось в ознобе. Харпу казалось, что если он и сможет выдержать хотя бы несколько минут таких мучений, то после этого его уже никогда не перестанет бить внутренняя дрожь. Он, как ни старался, не мог заставить себя думать ни о чем другом, кроме как об убийственном холоде, терзающем его плоть.
В гроте было слишком мало места для того, чтобы попытаться разогреться с помощью физических упражнений. Все, что оставалось Харпу, – это статическая гимнастика. Он знал, что этот метод, если им правильно пользоваться, весьма эффективен, хотя и не помнил, где и когда впервые услышал о нем.
Усевшись поудобнее, Харп поджал колени к груди и плотно обхватил их руками. Сделав короткий, резкий выдох, он одновременно напряг все мышцы тела. Задержав это состояние полной сосредоточенности на максимальном напряжении мышц секунд на двадцать, он затем сделал быстрый вдох и полностью расслабился. Сосчитав до десяти, Харп вновь повторил упражнение.
Минут через пятнадцать Харп если и не почувствовал себя тепло и комфортно, то уж по крайней мере поверил в то, что опасность замерзнуть до смерти ему уже не грозит. Решив исследовать место, в котором оказался, он вспомнил о светящемся цилиндре. Найдя на ощупь связанные края дерюги, Харп распустил узел и без особого труда нашел то, что ему было нужно.
Неяркого света, испускаемого цилиндром, оказалось достаточно, чтобы осветить все пространство грота, в котором находился Харп.
Грот, вне всяких сомнений, имел искусственное происхождение – на стенах, полу и потолке были видны следы инструментов, использованных при его создании. Размеры грота были небольшие – двоим людям в нем не развернуться. Помимо тех вещей, которые принес с собой Харп, на полу лежали еще старый, порванный в нескольких местах спальный мешок и небольшой узелок.
Первым делом Харп накинул на плечи спальный мешок, после чего взялся за изучение содержимого узелка. Вещей в нем оказалось не так уж много: три крюка, на одном из которых был обломан конец, пара старых тупых ножей, еще одно лезвие ножа без рукоятки, светящийся цилиндр, который, как убедился Харп, был еще вполне пригоден для использования, пара кошек для обуви и еще несколько железок непонятного назначения.
Сложив все вещи на место, Харп выглянул в яму, через которую попал в грот.
Глубиной она была около трех метров. Сверху ее закрывала плоская крышка. Как и предупреждал Марсал, нечего было и думать о том, чтобы выбраться наверх без посторонней помощи.
Когда Харп рассматривал стены и пол ямы, покрытые кавернами и натеками льда, ему пришло на ум, что так мог бы выглядеть лед, на который выплеснули кипяток. Только кому и зачем это было нужно?
Снова забравшись в грот, Харп занял прежнее положение на полу, поджав колени и обхватив их руками. Теперь ему не оставалось ничего иного, как только запастись терпением и ждать.
Темнота и холод делали ожидание томительно долгим. Чтобы хоть чем-то заняться, Харп начал упражняться со светящимся цилиндром, ударяя по нему с различной силой то с одного, то с другого конца. Вскоре он уяснил, что, сколько по нему ни стучи, цилиндр не станет светиться дольше и ярче. Сосчитав до ста, следовало вновь ударить цилиндр, чтобы он не погас.
Не имея иного занятия, Харп попытался мысленно разобраться в той странной, близкой к бредовой ситуации, в которой он оказался. Однако очень скоро понял, что для этого у него недостаточно информации. Что ему известно о мире, в который он попал? Да почти ничего!
Первое. Он, взрослый мужчина, каким-то непостижимым образом оказался в мире, где царствуют убийственный холод и вечные льды. Он ничего не помнил из своей прошлой жизни. Даже имя ему пришлось придумывать новое. Но при этом он, судя по всему, не утратил тех навыков и опыта, которые успел в свое время приобрести. Более того, некоторые его познания, которые самому Харпу вовсе не казались исключительными, приводили местных жителей в недоумение.
Второе. С первого взгляда было ясно, что мир, где он теперь должен научиться жить, совершенно не соответствует тем условиям, что требуются человеку для нормальной жизнедеятельности. Люди здесь не могут даже самостоятельно обеспечить себя едой, а потому надеются только на закваску, которую регулярно забрасывают сюда неизвестные доброхоты, заинтересованные в том, чтобы мир вечных снегов был заселен людьми. Что уж говорить о развитии пусть даже примитивного кустарного производства самых необходимых вещей: одежды, мебели, домашней утвари – для всего этого в мире вечных снегов просто нет исходных материалов.
