Кир Булычев - Город наверху
– Я никого не знаю, – сказал Крони.
– Правильно. Они наверняка подсадили сюда свою птичку. Мы ее не видим, а она слушает, – сказал старик. – Спокойной ночи, молодые люди. До утра никого не вызовут. Сейчас они сами пойдут отдыхать. Не забывайте, что стражник тоже человек. У него жена и дети, и он спешит домой. Премия, которую он получит за поимку кучки бездельников, которая планировала ограбление служебного туннеля, ничтожна. Ее не хватит и на неделю безбедной жизни.
Никто не ответил старику, но Крони понял то, что поняли и остальные. Они собрались, чтобы ограбить служебный туннель.
– И я ничего не знаю, – раздался голос. Крони узнал школяра. – Я шел к знакомой девушке и потерял дорогу. Я спросил, как идти, в первом же доме, и тут ворвались стражники. Меня ждут дома. Мой папа начальник шахты. Тут все могут подтвердить, что я только что пришел.
– Он ко мне шел, – отозвалась растрепанная девчонка, что открывала дверь. – Он меня любит.
Она захихикала. Потом вдруг заревела в голос.
– Молчи, – сказал сонно старик. – Ты мне мешаешь спать.
Крони решил, что и ему следует поспать. Укладываясь, он сказал негромко, зная, что все его слышат:
– А я трубарь. Я шел по улице, а меня вдруг остановили. Даже не знаю, почему остановили. Облава, что ли, была?
– И я не знаю, – сказал старик. – Никто не знает.
Ярким светом брызнул в лицо открывшийся проем двери, и черный силуэт стражника появился на пороге.
– Кто здесь трубарь? – спросил стражник.
Крони не ответил. Он уже начал задремывать, пригрелся у кого-то под боком.
– Трубарь Крони, выходи.
Фонарь начал шарить по лицам.
– Эй, квартальный, – позвал стражник. – Покажи нам своего трубаря. Что-то он стесняется выйти.
Ратни хмыкнул, и его толстая туша заслонила дверь.
Тогда Крони поднялся и сказал:
– Я трубарь. Заснул я. Простите, господин квартальный.
– Он не простой трубарь, – сказал Ратни. – Я давно обратил на него пристальное внимание. Если вы заглянете в число черных отметок, которыми я отмечаю его имя в регистре, вы познаете всю глубину моих подозрений.
Крони подумал, что, пока он дремал в камере, квартальный высыпал в регистр весь свой запас черных отметок.
– Ясно, квартальный, – сказал стражник. Он отступил в сторону, чтобы Крони мог пройти, и оказалось, что он высок, одного роста с трубарем, правда, поуже в плечах, зато у него была хорошо отмытая голубая кожа и длинное, узкое лицо с маленьким мягким ртом. Иногда дети чистых идут в стражу, чтобы сохранять Порядок.
– Ну вот, трубарь, ты и попался, – сказал стражник совсем весело и показал белые, хорошие зубы.
– Не понимаю я, – сказал Крони, – шел по улице, домой шел.
– Придется нам, трубарь, прогуляться, – сказал стражник. – Вместе с сундучком. А в сундучке у тебя такое, что даже квартальный никогда не видал. Чудеса, да и только.
– Если вы о сундучке, то все это я нашел в туннеле. На меня напали крысы.
– Поторапливайся, – обрезал стражник.
Идти было недалеко. Почти напротив квартального участка в скале была замаскирована стальная дверь. Трубарь знал о ней и даже как-то выходил к шахте специального лифта, когда там была поломка. Но обычно простых трубарей туда не пускали. У тайной стражи были свои ремонтники. Спел открыл лифт ключом, висевшим у него на шее. Этим лифтом пользовались, если надо быстро перебросить стражу с уровня на уровень.
Спел не глядя нажал на третью сверху кнопку.
Хоть не по своей воле, но побываю там, подумал Крони, и, будто угадав его мысли, Спел сказал:
– Так бы никогда тебе наверх не попасть, трубарь вонючий. Благодари тайную стражу.
Крони сказал:
– Благодарю нижайше.
За что получил по шее.
Лифт несся вверх быстро, почти не скрипел, и дверь в нем отворилась тоже без скрипа, столь привычного, если часто ездишь на лифте.
У выхода уже ждал еще один стражник. В чистой форме и блестящих башмаках. Он поклонился господину Спелу. Тот заломил за спину руку Крони, и они быстро, почти бегом поспешили вдоль пустынной улицы, устланной квадратными плитками – белыми и голубыми. Улица была подметена, двери домов темнели на фоне покрашенных в светлую краску гладких фасадов, далеко выступающих из скалы. Потолок улицы тоже был высок, вдвое выше, чем внизу, и покрашен голубым.
Крони провели в третий дом от лифта, в котором было много света, даже больше, чем в квартальном участке, и лампы были прикрыты матовыми колпаками. Правда, один или два колпака были разбиты и склеены – глаз трубаря всегда наметан, когда дело касается поломок.
Крони ввели в белое пустое помещение и велели ждать. Господин Спел ушел за белую дверь, а когда вернулся – улыбнулся широко и почти дружески.
– Давай, – сказал он, – иди, трубарь. Будет тебе мытье.
Крони понял его неправильно. Сжался, думал, будут бить. Но следующая комната была жаркой, влажной, с длинной низкой скамьей. В другом конце – трубы с расширениями на конце, нависшие под потолком. Крони нерешительно оглянулся на Спела. Тот был злой, но веселый.
– Раздевайся, – сказал Спел. – Мыться будешь. Что я тебе сказал? Думал, будем бить? Не надейся. Ты сам не понимаешь, какая ты большая птица. Ну, раздевайся, сколько говорить надо?
И Спел влепил Крони в ухо. Это был понятный разговор стражника с трубарем. Без злобы влепил, но больно.
Крони потряс головой и стал послушно раздеваться.
– Все снимай, – сказал Спел. – Ты когда-нибудь душ видел?
– Что?
– Вот трубочист немытый. Сколько в тебе насекомых!
– Не такой уж я грязный, ваша милость, – сказал Крони.
– Я бы сам вымылся, – сказал Спел. – У вас побываешь, неделю чешешься.
Когда Крони разделся, Спел концом палки осторожно подтолкнул его к трубам.
– Смотреть страшно, какие бывают грязные люди, – сказал Спел весело. – И как вас только Бездна не заберет?
Крони было неудобно стоять голым перед стражником. Спел палкой загнал Крони в кабину, включил воду, и она хлынула сверху острыми тонкими струями, как из проржавевшей трубы. Спел отступил и задернул пластиковую шторку.
– Если горячо, – сказал он, – поверни правый кран налево.
– Хорошо, – сказал Крони. Вода сбивала, срывала с тела слой грязи и пыли. – А мыла нету?
– Он обнаглел, – сказал Спел. – Он думает, что его пригласили на Совет директоров.
Кусок мыла шлепнулся в стенку и скользнул на пол. Крони подобрал его. Горячая вода смывала усталость. Крони открыл рот и напился – вода была чистая, сладковатая. Куда лучше, чем в бассейне.
– Выключаю воду, – сказал Спел. – Твое барахло принесли.
– А куда его носили?
– Его через паровую камеру пропустили. Считай, что в чистое переоденешься.
