Александр Казанцев - Том 2. Сильнее времени
Еще трудно было разглядеть лица спешащих к звездолету. Кружилась голова от острой, невозможной догадки… Кто это бежит впереди всех? Девушка с развевающимися косами!..
Да это же Авеноль!..
У Вилены захватило дух, она ловила открытым ртом воздух. Зажмурилась, открыла глаза. Видение не исчезло; сестренка, ее маленькая любимая сестренка, опровергая все теории относительности, бежала к ней, радостная, раскрасневшаяся, чуть постарше, чем была тогда, когда Вилена состязалась с машиной в звездном городке…
А вот и бабушка! Как чинно шествует Софья Николаевна, не хочет показать, что торопится. Ах, бабуля, бабуля!.. А рядом с ней… Так ведь это же Владимир Лаврентьевич! Академик Руденко!..
Но где же папа и мама?
И вдруг – Вилене схватило сердце. Она увидела могучую фигуру, родные любимые черты… Но что это? Не мог Арсений так состариться!
Как же все это понять?
Но Вилена была не только вернувшейся звездолетчицей, она была еще и физиком. Поэтому она шла навстречу бегущей Авеноль, а в ее мозгу, сменяя одна другую, промелькнули мысли: теория относительности с ее парадоксом времени возникла в пору «кризиса знаний». Физика помогала людям понять, казалось бы, все явления, но через некоторое время выяснялось, что по старинке нельзя объяснить всего. И тогда приходилось менять представления. А как теперь? Как научно обосновать, что на Земле люди не состарились – они ведь не летели с субсветовой скоростью? Впрочем, почему же? Все зависит от точки отсчета. Может быть, где-то во вселенной была точка, по отношению к которой солнечная система тоже двигалась с субсветовой скоростью. Ведь разлетаются же галактики с такими скоростями!
Но Арсений! Почему же в таком случае он состарился? Тоже можно понять! Очевидно, скорость его звездолета была направлена как раз к той точке вселенной, от которой с субсветовой скоростью летела Земля… Вот он и старился, в то время как его Вилена да и Авеноль остались прежними.
Вилена подняла руку, крикнула:
– Ратов! Ратов!
«Седой Арсений» приветно замахал рукой.
«Какое значение имеет, что он седой, – продолжала думать Вилена, теперь уже не как ученый, а как женщина. – Важно, что он жив, что он прилетел, что он будет со мной! Значит, я могла и не лететь? – задала она себе коварный вопрос и сама же ответила: – Нет! Нет! Не для себя полетела! Не для себя!»
Девушка с косами подбежала к Вилене и, почему-то смутившись, протянула ей букет цветов.
Вилена нежно обняла ее и бросилась со слезами на глазах к подходившей бабушке.
– Бабушка, милая! Бабуля! Я так счастлива, что ты здесь! – припав к ней, сказала Вилена. – А где же папа и мама? – и услышала, как старая женщина говорит незнакомым голосом, совсем не бабулиным:
– Вилена, моя Вилена! Я все-таки дождалась тебя! Девушка с косами застенчиво улыбнулась и отдала наконец Вилене букет. Старая женщина, показывая на нее, говорила:
– Познакомься, Вилена: это твоя внучатая племянница. Мы с Ваней назвали ее в честь тебя Виленоль.
Вилена ничего не понимала и отчаянно замотала головой, словно хотела прогнать видения, проснуться.
– Ты не Авеноль? – наконец спросила она девушку, заранее не веря ответу, не желая ему поверить.
Та засмеялась и показала глазами на старуху:
– Вот бабушка Авеноль. Я – Виленоль Болева.
Кровь, прихлынувшая было к лицу Вилены, теперь отлила. Бледная, напряженная, смотрела она перед собой, мысленно отмахивалась от «научных» объяснений всего, что увидела. Но все-таки что же это? Она в страхе смотрела на могучего седого человека, неторопливо приближавшегося к ней. «Может быть, и это не Арсений?» Тот, конечно, уж рванулся бы к ней, побежал.
– Ратов Роман Васильевич! Заместо сына пока, – сказал седой человек, протягивая Вилене огромную руку.
– Как? – растерянно прошептала Вилена, сразу вспомнив мраморного пилота в мраморном кресле. – А Вечный рейс?
– Вечный рейс позади. Впереди Великий рейс на Гею.
– А где Арсений? – требовательно спросила Вилена, смотря то на старую женщину, то на Романа Васильевича Ратова.
Тот замялся:
– Да вот… вроде как бы «обкатывает» ваш Арсений первый из серийных кораблей. Вместе со всем экипажем «Жизни»…
– Испытательный полет? – ухватилась за эту мысль Вилена. – Серьезно?
– Испытание серьезное, – пробормотал Ратов, смотря в сторону.
– Голова идет кругом, – призналась Вилена и, увидев в приближающейся толпе Руденко, воскликнула: – Но ведь это же Владимир Лаврентьевич! Это же не сын его!
Старик с белой бородой, подойдя, обнял Вилену:
– Все-таки узнала меня, узнала! И я вас сразу узнал, дорогая моя Вилена. И серебристый костюм вам все так же к лицу.
– Значит, и вы куда-то летали?
– Куда там! – махнул рукой старик. – Кто же меня возьмет такого? Просто я оказался счастливее Лады.
– Анабиоз? – догадалась Вилена.
– Пришлось воспользоваться, поскольку в наше с вами доброе старое время не было еще современных достижений медицины, каковые позволили бы долгожителю дождаться вашего возвращения.
– А вы как же вернулись, Роман Васильевич? – повернулась Вилена к Ратову.
– Операция «диски». Мы ее сейчас повторяем. Ане постарел я потому, что летал на Гею, куда теперь великое переселение намечается. Это поближе и Релы и Этаны будет. В рейс туда ходил звездолет «Земля» с использованием вакуумной энергии. Горжусь вами. Ваша идея-то.
– А мама, папа? – не слушая Ратова, еще раз спросила Вилена старую Авеноль.
Мрачная тень, легшая на лицо старухи, была Вилене ответом.
– Мы проедем к ним, – тихо пообещала Авеноль.
Звездолетчиков окружили встречающие. Они говорили, перебивая друг друга. Вилена слушала сразу всех, и ей казалось, что люди эти чего-то недоговаривают, у нее было ощущение, будто она стоит одна в пустыне и не может сдержать слез.
И это после всего, что она перенесла на Земле, на Этане, в полете…
Старая Авеноль и молоденькая Виленоль взяли ее под руки и повели по космодрому.
В стороне, обнявшись, стояли Виев и Ратов.
До Вилены донеслись сухо сказанные тяжелые слова ее командира:
– Значит, не с тем звездолетом в рейс я пошел…
Возле них стоял, поворачиваясь во все стороны, Ан. Он жадно всматривался в незнакомый пейзаж, прислушивался через звуковые трансформаторы к отрывистым фразам Виева.
Этанянин привлекал к себе всеобщее внимание, но люди старались ничем не проявить особого любопытства к гостю Земли.
Глава третья. Барьеры
