Александр Казанцев - Том 2. Сильнее времени
Обзор книги Александр Казанцев - Том 2. Сильнее времени
Иллюстрации художника Ю. Г. Макарова.
http://ruslit.traumlibrary.net
Александр Петрович Казанцев
Собрание сочинений
Том 2. Сильнее времени
Рассказы
Как всегда, в нашей кают-компании рассказывали о необычном.
Гость из космоса
Мог ли я предполагать тогда, что навеки буду связан с тунгусской тайной!
Когда-то, путешествуя по Арктике, я записал наиболее интересные беседы, рассказы, воспоминания и опубликовал потом «Полярные новеллы». Но тогда я не рискнул включить некоторые из бесед в «кают-компании», которые уносили нас не только за пределы Арктики, но и за пределы нашей планеты. Однако именно они отозвались потом на всей моей жизни. Потому с особым чувством я снова переношусь на родной мне борт «Георгия Седова».
– Сегодня вечером устроим встречу с учеными, – сказал однажды Борис Ефимович.
Я знал, что вместе с палеонтологом Низовским к нам на корабль перебрался географ Васильев, руководитель экспедиции на дальний архипелаг.
Кроме того, у нас на борту был… астроном.
Он попал на «Седов», когда корабль стоял в Устье.
Я вышел тогда рано утром на палубу, чтобы хоть издали посмотреть на материк. Ведь я не видел его уже несколько месяцев.
Узенькая дымчатая полоска на горизонте…
Но все-таки это краешек Большой земли!
На воде, такой же оранжевой, как занявшаяся заря, показался моторный катер. Он шел от берега.
– Новые пассажиры, – сказал мне старпом, – три человека. Астрономическая экспедиция.
– Астрономическая экспедиция? Здесь, на Севере? Зачем?
Старпом ничего не мог разъяснить.
Подошел катер. По сброшенному штормтрапу на палубу поднялись трое.
Первый был низенький, широкий в кости, но худощавый человек в роговых очках. Я заметил чуть косой разрез необычно продолговатых глаз на скуластом, сильно загорелом лице с выпуклыми надбровными дугами, делавшими выражение его несколько странным.
Очень вежливо поклонившись мне еще издали, он подошел и представился:
– Крымов Евгений Алексеевич. Астроном. Высокоширотная экспедиция. А это – Глаголева Наташа. То есть Наталья Георгиевна. Ботаник.
Измученная девушка в ватной куртке слабо пожала мне руку. Вахтенный помощник Нетаев сразу же отвел ее в приготовленную каюту.
Третий пассажир был юноша, почти мальчик. Он очень важно распоряжался подъемом вещей из катера.
– Пожалуйста, осторожнее. Это приборы, научные приборы! – кричал он. – Говорю вам, приборы! Понимать надо!
Приборы уже лежали на палубе. Ничего похожего на телескоп я не заметил.
Что делает астрономическая экспедиция в Арктике? Разве отсюда лучше видны звезды?
Вечером, пользуясь стоянкой в порту острова Дикого, Борис Ефимович пригласил своих гостей – ученых – в салон.
Буфетчица Катя принесла шпроты из заветных запасов. На столе появился капитанский коньяк.
Ученые, включая ботаника Наташу, теперь уже розовощекую и бойкую, с удовольствием отдали должное и закускам и напитку.
Я спросил Крымова:
– Скажите, какова цель вашей астрономической экспедиции?
Протягивая руку к шпротам, Крымов ответил:
– Установить существование жизни на Марсе.
– На Марсе! – воскликнул я. – Вы шутите?
Крымов удивленно посмотрел на меня через круглые очки.
– Почему шучу?
– Разве можно наблюдать отсюда Марс? – спросил я.
– Нет, в это время Марс вообще плохо виден.
– Астроном и ботаник изучают Марс в Арктике, не глядя на небо? – Я руками развел.
– Марс мы изучаем у себя в обсерватории в Алма-Ате, а здесь…
– Что же здесь?
– Мы ищем доказательства существования жизни на Марсе.
– Это очень интересно! – воскликнул Низовский. – Я с детства увлекаюсь марсианскими каналами. Скиапарелли, Лоуэлл! Эти ученые, кажется, занимались Марсом?
– Тихов, – внушительно сказал Крымов, – Гавриил Адрианович Тихов!
– Создатель новой науки – астроботаники! – бойко вставила девушка.
– Астроботаники? – переспросил я. – Астра – звезда. И вдруг ботаника! Что может быть общего? Не понимаю.
Наташа звонко рассмеялась.
– Конечно же, звездная ботаника! – сказала она. – Наука, изучающая растения других миров.
– Марса, – вставил Крымов.
– У нас при Академии наук Казахской ССР создан сектор астроботаники, новой советской науки, – гордо пояснила Наташа.
– Как же, астрономы и вдруг в Арктике очутились? – спросил капитан.
– Видите ли, – сказал Крымов, – нам приходится искать условия, сходные с существующими на Марсе. Он в полтора раза дальше от Солнца, чем Земля. Атмосфера его разрежена, как у нас на высоте пятнадцати километров. Климат там резок и суров.
– Вы только подумайте, – вмешалась Наташа, – на экваторе днем там плюс двадцать, а ночью минус семьдесят градусов.
– Крепковато, – сказал капитан.
– В средней полосе, – продолжал Крымов, – зимой (на Марсе времена года подобны земным)… зимой днем и ночью минус восемьдесят градусов.
– Как в Туруханском крае, – заметил молчавший до этого географ.
– Да. Климат Марса суров. Но разве здесь, в Арктике, не бывает таких температур? – Крымов беседовал охотно. Видно, он был влюблен в свою звездную ботанику.
– Вот теперь понимаю, почему вы здесь, – сказал капитан.
– И жизнь существует в Арктике, – продолжал астроном. – А на Марсе ведь есть и более благоприятные условия. У полярных кругов, например, где солнце не заходит по многу месяцев, температура и днем и ночью держится около плюс пятнадцати градусов. Это же прекрасные условия для растительности! Я не выдержал:
– И что же? На Марсе есть растительность?
– Пока еще у нас не было прямых доказательств, – уклончиво ответил Крымов.
Капитан налил всем коньяку.
– Наверное, замечательная это специальность – астрономия. У нас, моряков и полярников, принято рассказывать о себе. Вот бы вы, товарищ географ, и вы, товарищ Низовский, а особенно вы, астрономы, рассказали бы, как учеными стали, – предложил Борис Ефимович.
– Что ж тут рассказывать, – отозвался Низовский. – Учился в школе, потом в университете, остался при кафедре аспирантом… вот и все.
– Меня ученым сделала страсть, – сказал Валентин Гаврилович Васильев. – Страсть к новому, жажда передвижения. Я исходил, исколесил всю нашу замечательную страну. Вот теперь до Арктики добрался. А как подумаешь, сколько еще неисхоженного, неизведанного на наших просторах, радостно становится. Пью за необъятную и красивейшую нашу Родину! – сказал географ и выпил рюмку.
