Гейл Герстнер-Миллер - Тузы за границей
– Я довольно состоятельный человек, – продолжал Уорчестер, мимоходом сгребая пригоршню мятных пастилок с серебряного подноса. – Я могу внести значительную сумму…
– У меня есть деньги, – с пылом произнесла Соколица. – Я помогу.
Джонс нахмурился.
– Я не слишком люблю политиков, но, черт, у меня такое ощущение, что это я его прохлопал. Я тоже помогу вам, чем смогу.
– Да подождите же, черт вас дери! – воскликнул Билли Рэй. – Президент Рейган уже заявил, что не может быть и речи о переговорах с этими террористами.
– Может, он передумает, если мы приплетем к этому делу Библию и кучу ракетных установок, – уточнил Молот.
Хирам вздернул подбородок.
– Мы частные лица, мистер Рэй. Мы можем делать все, что нам заблагорассудится.
– Бог свидетель, мы еще…
Дверь открылась, и в номер вошел Ксавье Десмонд.
– Я не могу больше сидеть в одиночестве, – сказал он. – Я просто места себе не нахожу… Господи, Джонс, а вы что здесь делаете?
– Какая разница, Дес, – сказал Хирам. – У нас есть план.
В кризисном штабе в городской ратуше представитель Федерального управления уголовной полиции – молодой лопоухий мужчина с желтыми рысьими глазами – постучал пачкой сигарет по краю стола, выбил одну и сунул ее в рот.
– О чем вы вообще думали, когда выпустили это в эфир, не посоветовавшись со мной?
Он не сделал ни малейшей попытки прикурить.
– Герр Нойман, – довольно строго сказал представитель мэра, зажимая телефонную трубку между плечом и двойным подбородком, – мы здесь, в Берлине, инстинктивно сторонимся цензуры. Слишком уж много ее было в старые недобрые времена, na ja?[96]
– Я не об этом. Как прикажете контролировать ситуацию, если нам даже не сообщают, когда принимают подобные меры? – Он откинулся на спинку стула и провел пальцем по верхней губе. – Это может превратиться во второй Мюнхен[97].
Тахион разглядывал электронные часы, вмонтированные в высокий каблук правого ботфорта, купленного им вчера на Курфюрстендамм. Если не считать этих самых часов, остальной наряд вполне соответствовал моде XVII столетия.
«Этот тур был политическим трюком, – думал он. – И все же мы смогли принести хоть какую-то пользу. Неужели вот так все и закончится?»
– Кто такой этот аль-Муэдзин? – спросил он.
– Его настоящее имя – Дауд Хассани. Он туз, способный причинять разрушения при помощи голоса, как ваш покойный Плакальщик, – сказал Нойман. Если он и заметил, как вздрогнул Тахион, то виду не подал. – Родом из Палестины. Он один из людей Нура аль-Аллы, действует на территории Сирии. Он взял на себя ответственность за крушение лайнера компании «Эль-Аль», который упал в Орли в июне прошлого года.
– Боюсь, это далеко не последний жест Света Аллаха, – проговорил Тахион.
Нойман хмуро кивнул. С тех пор как делегация покинула Сирию, по всему миру прогремело три с лишним десятка взрывов в отместку за их «вероломное нападение» на светоносного пророка.
«Если бы только той несчастной женщине удалось довершить начатое, – подумал Тахион. Пот струился по его шее, затекал за кружевной воротник сорочки. Радиатор гудел и постанывал, нагнетая жаркий воздух. – И почему этим немцам непременно хочется нагреть еще больше эту и без того горячую планету?»
Дверь открылась. Из коридора донесся гомон многоязычной журналистской братии, столпившейся снаружи. Консультант по политическим вопросам проскользнул внутрь и зашептал что-то на ухо представителю мэра. Тот с раздражением грохнул по рычагам телефонной трубкой.
– Мисс Моргенштерн прибыла из отеля «Кемпинги», – возвестил он.
– Скорее пригласите ее сюда, – сказал Тахион.
Представитель мэра выпятил нижнюю губу, влажно поблескивавшую в свете люминесцентных ламп.
– Невозможно. Она представительница прессы, а мы приняли решение на время удалить прессу из этого зала.
Вздернув аристократический нос, Тахион взглянул на своего собеседника.
– Я требую, чтобы мисс Моргенштерн немедленно впустили сюда, – произнес он таким тоном, который на Такисе приберегал для слуг, осмелившихся наступить ему на только что начищенные сапоги.
– Пропустите ее, – велел Нойман. – Она привезла нам записи показаний герра Джонса.
На Саре был длинный белый плащ с ярко-алым, словно окровавленный бинт, поясом шириной в руку. Тахион покачал головой. Как и все прочие ее модные наряды, этот действовал ему на нервы.
Журналистка подошла к нему. Они коротко, сухо обнялись. Затем Сара отвернулась от него, сняла с плеча тяжелую сумку. Тахион задумался. В ее прозрачных глазах действительно блеснул металл или это были всего лишь слезы?
– Ты слышал? – пропела рыжеволосая Аннеке.Один из этих скотов, которых мы шлепнули сегодня, был еврей.
День был в самом разгаре. Радио захлебывалось репортажами и предположениями о похищении. Террористы пребывали в возбужденном состоянии.
– Еще одна капля крови в отмщение за наших братьев в Палестине, – высокопарно заявил Вольф.
– А тот черномазый туз? – поинтересовался парень, смахивающий на лейб-гвардейца и отзывающийся на имя Ульрих. – Он еще не отдал концы?
– Нет, и в ближайшее время не собирается, – ответила Аннеке. – Если верить новостям, он вышел из больницы через час после того, как его туда положили.
– Чушь собачья! Я полмагазина в него выпустил. И собственными глазами видел, как его придавило фургоном.
Женщина подошла к нему и коснулась плеча.
– Милый, тебе не кажется, что, если он в одиночку поднимает фургон, его, может быть, не так-то просто ранить?
Она приподнялась на носочки и поцеловала его за ухом.
– И потом, мы убили двоих…
– Троих, – поправил товарищ Вильфрид, который продолжал переключаться с одной радиостанции на другую. – Второй… э э… полицейский только что умер.
Аннеке радостно захлопала в ладоши.
– Вот видишь!
– Я тоже кое-кого убил, – раздался за спиной Хартманна мальчишеский голос. От одного его звука Кукольника наполнила жизненная сила.
«Тихо, тихо, – предостерег его Грег и задумался: – Неужели это один из моих? Разве возможно создать марионетку и не знать об этом? Или он постоянно излучает эмоции с такой интенсивностью, что я улавливаю их без установления связи?»
Сила внутри его не отвечала.
Парнишка в кожаной куртке пошаркал вперед. Хартманн заметил, что он горбун. Джокер?
– Товарищ Дитер, – продолжал юнец. – Я прикончил его – бр-р! – вот так! – Он поднес к лицу руки, и внезапно они завибрировали, как лезвия мотопилы, расплылись в смертоносной дымке.
Туз! У Грега перехватило дыхание.
Вибрация прекратилась. Мальчишка скалил на остальных желтые зубы. Все притихли.
