Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)
– Так-так, продолжай, – произнес Матаи Шанг. – Я должен доверять тебе, но в то же время и ты должен доверять мне, ведь нас шестеро против тебя одного.
– Я не боюсь, – ответил Турид, – и тебе нечего бояться. Наша ненависть к общему врагу – это вполне достаточная причина для верности друг другу, а когда мы оскверним принцессу Гелиума, у нас появится еще больше причин укрепить наш союз… если только я не ошибаюсь насчет характера ее лорда.
Матаи Шанг что-то сказал гребцам. Лодка двинулась вверх по притоку.
Мне было очень трудно сдержаться и не броситься на них, чтобы зарезать двух мерзких заговорщиков, но я быстро понял, что нападение – не выход. В этом случае я лишился бы единственного проводника, который мог показать мне дорогу к тюрьме Деи Торис задолго до конца длинного марсианского года.
Если Турид собирался доставить Матаи Шанга к тому волшебному месту, то он точно так же мог привести туда и Джона Картера, принца Гелиума.
И я, стараясь как можно тише работать веслами, устремился вслед за большой лодкой.
II
Под горами
Пока мы продвигались вверх по реке, что извивалась под Золотыми утесами, вытекая оттуда-то из-под гор Оц, чтобы смешать свои темные воды с мрачной и таинственной Исс, слабое свечение впереди постепенно становилось ярче, превращаясь в ослепительное сияние.
Река наконец вывела нас к большому озеру, над которым возвышался каменный купол, сверкающий алмазами, сапфирами, рубинами и множеством тех безымянных драгоценных камней Барсума, которые я уже видел на золотых откосах величественных утесов.
Позади освещенного пространства озера царила тьма – и что скрывалось там, я не мог даже предположить.
Следовать за яликом фернов через сияющие воды было все равно что лезть на рожон, и, хотя мне меньше всего хотелось упускать Турида из виду, я заставил себя ждать в тени, пока большая лодка не ушла на другой конец озера.
Потом я заработал веслами, двигаясь в том же направлении.
Казалось, я целую вечность добирался до тенистой верхней части озера. Там обнаружилось, что река впадает в него через тесную щель; я заставил Вулу распластаться на дне суденышка и сам согнулся чуть ли не пополам, чтобы не удариться головой о свод.
Но проход вскоре расширился, вот только сияющий свет здесь пропал. Лишь слабое свечение исходило от маленьких, редко разбросанных вкраплений фосфоресцирующих камней в стенах и потолке тоннеля.
Прямо передо мной река вливалась в это небольшое расширение тремя потоками из трех полукруглых проемов в стене.
Турида и фернов нигде не было видно, и в какой же из темных дыр они исчезли? Я никак не мог этого определить и потому выбрал центральное отверстие, которое ровно так же могло повести меня в нужном направлении, как и два других.
Это был путь в полной темноте. Поток сузился настолько, что я постоянно ударялся то об одну стену, то о другую, когда река петляла в своем кремнистом русле.
Вскоре далеко впереди я услышал низкий глухой рев, нараставший по мере моего приближения, а потом ворвавшийся в мои уши с такой силой, что я едва не оглох в тот момент, когда совершил резкий поворот в едва освещенной воде.
Прямо передо мной река с высоты в несколько сотен футов обрушивалась гигантским водопадом, который заполнял узкое ущелье от края до края, – зрелище столь величественное, что и вообразить трудно.
Но этот рев… ужасный, оглушающий рев воды, падающей в подземное озеро! Если бы даже водопад не преградил мне путь и не показал, что направление было выбрано неверно, я все равно наверняка повернул бы назад из-за одного безумного грохота.
Турид и ферны не могли отправиться в эту сторону. А я лишь потерял время и след, а они остались в выигрыше, и теперь мне грозила перспектива нагнать их, когда будет уже слишком поздно, – если вообще удастся их найти.
Понадобилось несколько часов, чтобы подняться сюда против сильного течения, драгоценные часы уйдут и на обратную дорогу, хотя теперь, конечно, я буду плыть гораздо быстрее.
Вздохнув, я развернул свое суденышко и, несколько раз взмахнув веслами, с опасной скоростью понесся сквозь тьму, пока не прибыл туда, где река разделялась на три потока.
Мне предстояло выбрать один из двух тоннелей, но как определить, какой именно приведет меня к заговорщикам?
Никогда в жизни, насколько могу припомнить, я не страдал так от нерешительности. От правильности выбора зависело слишком многое, равно как и от излишней поспешности.
Время, что я потерял, могло решить судьбу несравненной Деи Торис, если она не была уже мертва… А пустая трата часов, а возможно, и дней на безрезультатное исследование очередного тупика грозила стать фатальной.
Я несколько раз заглядывал в правый проток лишь для того, чтобы вернуться обратно из-за странного интуитивного ощущения, что это не та дорога. Наконец, убежденный этим повторяющимся феноменом, я сделал ставку на левый рукав реки; и все равно сомнения не покидали меня при взгляде на бурный поток, темный и грозный, что вырывался из низкой щели справа.
Но тут из непроглядной тьмы правого рукава, подпрыгивая на волнах, вылетела скорлупа от огромного сочного плода дерева сорапус.
Я едва сдержал крик облегчения при виде этого молчаливого и бесчувственного посланца, проплывшего мимо меня к реке Исс и морю Корус, – он сообщил мне, что марсиане находятся именно в этом протоке.
Они съели прекрасный фрукт, заключенный в твердую ореховую скорлупу, и швырнули ее за борт. Никто другой не мог этого сделать, кроме тех, кого я искал.
Я тут же отбросил все мысли о левом течении и через мгновение уже повернул направо. Поток вскоре расширился, а камни стали светиться ярче, указывая мне дорогу.
Я быстро преодолевал расстояние. По моим представлениям, с начала погони прошли почти сутки. Ни Вула, ни я ничего не ели со вчерашнего дня, хотя для пса это не имело большого значения, поскольку практически все звери, живущие на дне мертвых марсианских морей, способны удивительно долго продержаться без пищи.
Да я и сам не особенно страдал от голода, изредка зачерпывая ладонью холодную и приятную на вкус воду. Река была чистой в отличие от Исс, загрязненной разлагающимися трупами, а что касается еды, так одна лишь мысль о том, что я приближаюсь к моей возлюбленной принцессе, возвышала мой дух надо всем материальным.
По мере продвижения вперед русло становилось все у́же, а течение быстрее, – вообще-то, оно было настолько сильным, что я с большим трудом заставлял свое суденышко двигаться вверх, одолевая едва ли сотню ярдов в час. И вдруг за очередным поворотом передо мной вырос ряд порогов, через которые вода, пенясь, летела с ревом.
