Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел
Виновность в чем?
— Так-то лучше. О бегстве забудь. Расслабься, — сказал Том.
— Это с вами-то двумя, гадающими, не прикончить ли меня?
Том рассмеялся и сказал:
— После стольких лет знакомства ты должен был бы знать, что мы не способны на хладнокровное убийство. Даже чужака. А ты нам вроде бы приятель, Пит.
— Ну а если б я и в самом деле был тем, кем, как вы думаете, я являюсь, то что бы вы сделали?
— Полагаю, я довел бы себя до состояния бешенства, чтоб не убивать тебя хладнокровно.
— А за что?
— Если ты не настоящий Пит Фрайгейт, то сам должен знать.
— А каким же еще чертом я могу быть?
Последовало длительное молчание. Наконец Фаррингтон загасил окурок своей сигареты в приклеенной к столу пепельнице.
— Вот в чем дело, Том, — сказал он. — Пит пробыл с нами дольше, чем любая из наших женщин. Если б он был одним из тех, зачем ему торчать с нами так долго? Особенно если, как он утверждает, он нас узнал в первый же день? Ведь нас могли бы схватить уже в первую же ночь, если б он был одним из них.
— Возможно, — ответил Том. — Мы же не знаем и четверти того, что вокруг нас творится. Разве что одну восьмую. Да и то, что мы знаем, вполне может обернуться чистой брехней. Может, нас вообще обводят вокруг пальца?
— Они? Схватили бы? — с недоумением повторил Фрайгейт.
Мартин Фаррингтон поглядел на Тома, а потом задумчиво сказал:
— Что ж нам теперь делать? Способа их идентифицировать у нас нет. Мы с тобой круглые дураки, Том. Выдать ему классную ложь теперь мы уже не сможем. Придется пойти на риск.
— Если он один из них, то он уже все равно знает все, — продолжил мысль Мартина Том, — поэтому — мы вряд ли сообщим ему что-то новенькое. Разве что об этике. А если Фрайгейт агент, то его не стали бы сажать нам на хвост, если б не подозревали, что мы контактировали с этиком.
— Точно. Вроде бы мы поторопились. А торопиться не следовало. Знаешь, если Пит агент, то на черта бы он стал предлагать нам строить дирижабль? Разве агент захотел бы, чтоб мы добрались до Башни?
— Это верно. Разве что…
— Ну, давай, жми…
— Разве что у них произошла какая-нибудь здоровенная накладка, и он сейчас блуждает в темноте так же, как и мы.
— Что ты имеешь в виду?
— Слушай, Том, последнее время я много думал… когда ты дрыхнул и не валялся с бабами. Я думал о том, что тут сейчас творится что-то загадочное. Я говорю не о том, что нам сообщил этик. Я имею в виду то, что все новые воскрешения внезапно прекратились.
Тебе не приходила мысль, что, может быть, эта штука вовсе не входила в их первоначальный план… каков бы он там ни был?
— Хочешь сказать, кто-нибудь запустил шкворнем в их машинерию? Пережег пробку и оставил всех в темноте?
— Да. И агенты знают о том, что происходит, не больше нас с тобой.
— А это значит, что Пит может быть агентом. Просто он старается попасть домой.
— Думаешь, значит, что Фрайгейт нас обнаружил, а что дальше делать, не знает? И отправился с нами в путь? И выдвинул идейку насчет дирижабля потому, что она поможет ему добраться куда надо побыстрее?
— Ну, вроде того.
— Тогда, значит, мы опять там же, откуда было ушли. Пит может быть одним из них!
— Если он агент, то ситуация такова, как я говорил. И мы ничего нового ему не сообщим.
— Ага, но зато он нам может много чего порассказать!
— И мы будем это выбивать из него? А что, если он действительно Фрайгейт?
— Да не стану я этого делать вообще! Разве уж если ставки будут больно высоки. О черт, даже и тогда не стану!
— Мы можем уплыть, его бросим тут, — сказал Фаррингтон.
Том криво улыбнулся и буркнул:
— Эвон как! И тебе сразу полегчало бы, верно? Не пришлось бы доверить трепетную плоть и трусливое сердчишко воздушному шару, а?
— Ей-Богу, ты меня все-таки достанешь когда-нибудь, Том!
— О’кей! Никогда в жизни больше и словечка не пророню на сей счет. Кроме того, я знаю, что у тебя в организме и одной косточки, чтоб дрогнула, не отыщешь.
Итак, что ж нам делать? И помни, что если мы будем продолжать плыть под парусами, то к тому времени, когда мы доберемся до Северного полюса (если допустить, что мы до него доберемся вообще), Пит, оставшись здесь, все наши загадки уже решит.
— О черт! — простонал Фаррингтон. — Да как он вообще может оказаться одним из них? Они же в сравнении с людьми — супермены, верно? А этот Фрайгейт уж точно никакой не супер! Только ты уж не обижайся, Пит.
Том, прищурившись, поглядел на Фрайгейта:
— Так он же мог и притвориться человеком… Впрочем, не думаю, что кому-нибудь удалось бы носить такую маскировку двадцать шесть лет.
— Мастак ты болтать, приятель.
— Еще поглядим, кто больше болтает-то! Истинный вождь Открой-Рот-Пошире!
Фаррингтон зажег еще одну сигарету. Райдер последовал его примеру, а потом спросил:
— Хочешь подымить, Пит?
— Значит, порешили меня дымом удушить? — улыбнулся Фрайгейт. Он вытащил сигару из своей висевшей через плечо сумочки. — А еще я не отказался бы от выпить чего покрепче.
— Этого нам всем недостает. Том, позаботься насчет выпивки. А потом мы все ему расскажем. Господи, как полегчало-то!
Глава 55
— Это была темная бурная ночь, — начал Том. Он усмехнулся, показывая, что умышленно пародирует классические вступления к рассказам о привидениях. — Джек и я…
— Пусть будет — Мартин, Том. Помнишь наш уговор? Даже если мы наедине…
— Конечно, помню, но тогда ты был еще Джеком. Разумеется, в те дни я уже был знаком с Кидом, но близкими друзьями мы еще не стали. Наши хижины стояли близко одна от другой, и мы оба служили моряками на патрульной шлюпке местного диктатора.
Однажды, когда я был свободен от дежурства и мирно спал в своей хижине, я вдруг проснулся. Разбудили меня не молнии и не гром. Просто кто-то тряс меня за плечо.
Сначала я подумал, что это Говардина — моя женщин. Ты помнишь ее, Кид?
— Красотка была, — пояснил Мартин Фрайгейту. — Рыжая как огонь шотландка.
Фрайгейт заерзал на скамейке, а потом сказал:
— Знаете, мне бы очень хотелось поскорее добраться до сути дела.
— О’кей, тогда обойдемся без литературного украшательства. Тем более что это была не Говардина — та крепко спала. Затем вспышка молнии высветила темную фигуру, которая склонилась надо мной. Я хотел вскочить, а рука уже готовилась скользнуть под подушку, за лежавшим под ней томагавком. Но двинуться я не мог.
Думаю, меня либо усыпили, либо я был под каким-то особым психическим воздействием. Я подумал — ой, ой, этот парень меня достал, он каким-то образом парализовал меня и сейчас искренне ваш получит свое!
