Ната Чернышева - Это был просто сон...
— Что там у вас? — крикнул барлаг в коридор.
Его напарник, — Ирина глазам не поверила, это был сийт, укутанный, по обыкновению, в золотистый плащ-крылья, — подал какие-то кругляши, запакованные в прозрачный пластик. Ирина этого типа на корабле не видела! Откуда он здесь взялся?!
— Гипнолигатор, — сказал барлаг. — Дрянь…
Рустам вдруг покачнулся, осел на своем стуле.
— Что с тобой? — кинулась к нему Ирина. — Что с ним, сделайте что-нибудь, он умирает!
— Послегипнотический шок, — объяснил Клаверэль барлаг. — Плюс опьянение. Ничего, пройдет.
Он кивнул сийту, и тот, достав какой-то прибор, пробрался к Рустаму, брезгливо отодвигая ботинками осколки.
— Господи! — воскликнула Ирина, страдая, — кто-нибудь объяснит мне, что происходит?
— Но это же очевидно, — удивленно произнес барлаг. — Мы хотели спровоцировать. Совершенно очевидно, что с ним связан кто-то именно из твоего окружения, Ирина. Вон она — связана непременно. Гипнолигатор, умение драться не по-вашему…
— Ну… ну у нас тоже есть школы борьбы, — сама не зная, зачем это надо говорить, сказала Ирина. — Восточные единоборства. Кун-фу там, карате…
— Не-ет, — оскалился барлаг. — Это наша школа. И мы непременно возьмем за яйца того говнюка, который ее учил! Кстати, твоего супруга, прости, мы тоже допросим. Когда в себя приведем.
— Рустам ни при чем! — завизжала Ирина. — Он не мог… Это я вам говорю, не мог он!
— Разберемся.
— Мама, это инопланетяне? — пугливо спросил Игорек. — Они пришли нас похитить?
— Нет, сыночка, — нежно выговорила Ирина. — Они — друзья. Не бойся. А где ж ты мордашку свою так разбил, заяц?
— Упал…
— Как?
— Мама, а ты меня больше не бросишь?
Ирина еще крепче прижала к себе малыша:
— Нет, — сказала она со слезами, целуя сына в макушку. — Никогда я тебя не брошу, больше никогда, никогда не брошу… ты мой, я тебя никому не отдам…
Как же он узнал меня, подумалось ей. Ведь совсем малышом был… откуда бы ему помнить? Ответ напрашивался очень неприятный.
Настя ненавидела мальчика. Он напоминал ей об Ирине. Бедный ребенок. Ирина поежилась, догадавшись, каково жилось тут ее сыну. С ненавидящей его теткой, с отцом, одурманенным гипнотическим внушением, со смутной памятью о маме, внезапно исчезнувшей из его жизни… Он ведь помнил, пусть даже подсознательно, то время, когда его любили! Дети все помнят, только не обо все рассказать могут… А не Настя ли это его избила?! Гадина. "Я никогда тебя больше не брошу", — яростно подумала Ирина, прижимая к себе ребенка. — "Никогда!"
— Так, — сказал барлаг. — Этих забираем. А ты, — обратился он к Ирине, — здесь останешься.
— Чего это ради? — возмутилась она. — Я с Рустамом пойду!
— Ты здесь останешься, — сквозь зубы процедил барлаг. — И мы подождем, что еще за дарги сюда явятся.
— Да пошел ты! — крикнула Ирина. — Нашел подсадную утку.
— Заткнись, — было ей велено таким свирепым тоном, что она заткнулась немедленно.
Вдруг хлопнула дверь. Донесся от порога радостный голос:
— Солнечный привет! Настя-а… встречай. А чтой-то у тебя дверь не закрыта?
Ирину подбросило на месте. Голос! Тот самый гиперэмоциональный голос, знакомый с самого детства голос. Тот самый, что разговаривал с нею на тайной базе Лима!
— Хватайте его! — закричала она, не помня себя от ярости. — Хватайте! Это он!
======================
* Человек дождя", в исполнении Валерии. Не смотрим рекламу, а крутим до самой песни. Можно скачать, можно так прослушать…
ГЛАВА 29. Круги по воде
— Хватайте его! — закричала Ирина. — Это он, хватайте его!
В коридоре поднялась страшная кутерьма. Грохот, вопли…
Ирина с перепугу так крепко прижала к себе сына, что тот вскрикнул. И вдруг она увидела странный отсвет — ее запястья и предплечья словно обвили тонкие шнурки синего пламени. Не успела Ирина испугаться, как мир вокруг исчез в ярчайшей вспышке…
… Дежа вю, однажды виденное. Не сразу, но Ирина все же вспомнила: такое было уже с ней, когда бандиты похитили ее после концерта Фарго. Ее и Кмеле.
Локальный термоядерный взрыв, кажется, это называлось именно так.
Мир умер.
… Игорек спал в терапевтическом саркофаге. Ирина сидела рядом, не в силах покинуть палату. Собственно, это был реанимационный блок на восемь мест, и посторонним здесь делать, по идее, было нечего. Но хозяин блока, врач общей практики, Тэйнхари ак-лидан, позволил Ирине остаться.
Все равно других пациентов здесь не предвидилось.
Ирина смотрела на сына и не знала, радоваться ей или плакать.
Настя била Игорька. Била изуверски и профессионально, так, что синяков не оставалось. Но медицинское обследование показало повреждения внутренних органов. С такими травмами мальчик долго не прожил бы. Особенно если учесть уровень медицины на Земле вообще и в Ставрополе в частности. И добавить тот факт, что лечить ребенка никто не собирался. Рустам был одурманен полем гипнолигатора, а сама Настя, естественно, и пальцем не колыхнула бы.
Сволочь.
Подруга, блин.
Ирину душило злобное бешенство. И успокаиваться она не собиралась. Она потребует от Клаверэля барлага Настин скальп. И кожу. Пусть идет на виселицу освежеванной!
Сволочь.
И Рустам погиб…. Погиб в смертоносной вспышке. Он единственный оказался лишен защиты. У гада-Артудекта защита была. И у Ирины — когда прицепили только. А впрочем, легко было догадаться, когда. Когда спала на этом чертовом корабле, идущем на Землю, он шел почти двое суток в какой-то гиперпространственной тирьямпампации, позволяющей путешествовать на галактические расстояния с максимальным комфортом и минимальной потерей времени… Разумеется, у барлага с товарищами защита тоже была. Настю уже держали за локти, она подпала под защитное поле автоматически. Игорька держала Ирина. Рустама…
Рустама не держал никто.
На всю жизнь. На всю жизнь Ирина запомнила, как исчезает, растворяясь в безжалостном свете родное лицо любимого человека. Запомнила… на всю жизнь.
… а если пристально разобраться, виноват во всем Клаверэль барлаг. Он обязан был защитить и Рустама тоже. Обязан был!
И не защитил.
Уже на корабле, очнувшись от шока, Ирина закатила мерзкий, свинский скандал. С воплями, слезами и попыткой выцарапать глаза должностным лицам при исполнении. За что огребла полный комплект хлестких плюх от барлага и дозу успокоительного от ак-лидана.
Но хоть с сыном ей позволили остаться…
И теперь она сидела рядом с мальчиком в тупой неподвижности. Наверное, это наконец-то одействовало лекарство. Скорее всего. Потому что как-то вдруг чувства отодвинулись куда-то в сторону, далеко-далеко, за глухую стенку. И на их месте образовалась пустота. Она навалилась внезапно, подмяла под себя и не хотела отпускать. Ирине никого не хотелось ни видеть, ни, тем более, слушать. Только сидеть здесь, рядом с сыном, сидеть неподвижно, и не шевелиться. Вообще.
