Джордж Мартин - Неистовые джокеры
Солнце уже вставало; с каждой минутой на улицах прибывало машин, пока гудки и выхлопные газы решительно не заявили о том, что начался новый день. Серый кот все еще следил за ней, и с первой попытки ей не удалось уловить, что он чувствует. Незачем лезть к нему в душу. Вонищенка похлопала черного кота по загривку и отпустила его в парк, повидаться с сыном.
Потом встала на обочине и подозвала такси — пора было ехать в ресторан.
В такси, лавировавшем в сгущающемся утреннем потоке машин, Вонищенка принялась обдумывать темы для разговора. Все, что она помнила из шестидесятых годов, не казалось ей уместным. Интересно, любит ли Пол кошек? Пусть только попробует не любить!
* * *— Ну и как ты нашел меня на Могиле Джетбоя?
Бреннан пожал плечами. Дженнифер несла мешок с книжками, а у ее спутника в руках были два полных пакета с китайской едой — девушка настояла, чтобы они зашли за ней в забегаловку неподалеку от ее дома.
— Проще простого. Я посадил «жучок» на плащ, который дал тебе. Этот живчик, который был с Фэтменом, телепортировал меня в туннель «Холланд», а это, к счастью, не так далеко от Могилы Джетбоя. Хотя, должен признаться, я опасался, как бы ты не выкинула какую-нибудь глупость, прежде чем мне удастся до тебя добраться. И не зря.
— Хм. А потом?
— Потом? Змей выставил своих ребят следить, чтобы никто не помешал им забрать книги. Ты, должно быть, проскользнула, когда они или обходили периметр или разбирались с кем-нибудь еще. В любом случае, я занял место одного из них, пока Змей с остальными вытаскивали твое бесчувственное тело из мавзолея. А потом мне оставалось только дожидаться удобного случая. Я его дождался и набросился на Змея.
— Кстати, а что ты с ним сделал?
Бреннан показал ей руку. Ладонь была в чем-то коричневом.
— Помнишь, я купил у уличного торговца горчицу? — Она кивнула. — Язык Змея — чрезвычайно чувствительный орган, он плохо переносит специи. Помимо нескольких неприятных минут, которые ему пришлось пережить, горчица должна была еще и уничтожить все следы твоего запаха. Так что, думаю, больше он тебя не потревожит.
— Спасибо тебе. И за то, что спас мне жизнь, тоже.
— Ты сделала то же самое для меня. Я ни за что бы не сумел отобрать у Кина пистолет.
Дженнифер кивнула. Она впервые использовала свои способности таким образом, и, хотя это произошло случайно — и Кин все-таки пытался убить ее, — сейчас, когда у нее появилось время подумать, к горлу подступила тошнота. Столько крови…
Некоторое время они шли молча. Она чувствовала на себе взгляд Бреннана, но ничего не говорила, пока они не поднялись на четвертый этаж и не оказались перед дверью ее квартиры.
— Ну, вот мы и пришли.
Книги были повсюду в комнате, придавая ей уютный, обжитой вид. Бреннан поставил пакеты с едой на барную стойку, отделявшую кухонный закуток от всей комнаты.
— Будь как дома, — сказала она и отправилась на кухню — поставить на плиту кофейник и достать из буфета посуду. Она обернулась и увидела, что Бреннан стоит посреди комнаты с нетерпеливым выражением на лице. — Что, хочешь посмотреть книгу?
Дэниел кивнул. Она стащила с плеча мешок, положила его на стойку рядом с пакетами. Потом выбрала коробку с жареным рисом с креветками и потянулась к другой — с курицей в кисло-сладком соусе.
— Ну, смотри.
Если Бреннан и заметил в ее голосе обреченную нотку, то виду не подал. Он нетерпеливо шагнул вперед, схватил мешок и заглянул в него. Дженнифер отправила в рот кусок курицы, но вкуса почему-то совсем не почувствовала.
— Это что, шутка? — секунду спустя осведомился Бреннан ровным бесцветным голосом.
В руках он держал дневник Кина.
Девушка сглотнула.
— Нет. Нет, не шутка, — произнесла она севшим голосом.
Дэниел пролистал дневник, не веря своим глазам.
— Он пустой! — Бреннан продемонстрировал ей чистые страницы.
— Я знаю.
Дженнифер отложила вилку и впервые за все время в упор посмотрела на Бреннана.
— Что за чертовщина? — спросил он со злостью в голосе.
На щеках у него заходили желваки.
— Ну, насколько я могу предположить, чернила не перешли в нематериальное состояние, когда я сделала книги призрачными. Понимаешь, чтобы сделать плотное вещество типа свинца или золота нематериальным, нужно приложить особые усилия, а он, должно быть, использовал для письма что-то в этом роде… ну и… сам видишь… — Она осеклась.
— Я. Прошел. Через. Все. Это. Дерьмо. Ради. Чистой. Тетради.
— Я не решалась тебе рассказать, — призналась Дженнифер. — Сначала я не до конца тебе доверяла. А потом, когда поняла, как это для тебя важно, просто не знала, как к этому подступить.
Бреннан молча смотрел на нее; она вся сжалась, ожидая, что он закричит, отшвырнет дневник, ударит ее — сделает что угодно, но только не то, что он сделал.
— Ради чистой тетради, — повторил он.
Гроза на его лице рассеялась так же быстро, как и собралась. Дэниел Бреннан опустился в широкое мягкое кресло у книжного шкафа, протянул руку и взял со стула раскрытого «Скарамуша», который лежал корешком вверх.
— Ишида, мой роши, знал бы ты, что мне пришлось пережить за этот день. Какой урок ты бы из этого извлек? Скажи-ка, — он посмотрел на Дженнифер серьезным испытующим взглядом, — какой урок можно извлечь из чистой тетради?
— Я… я не знаю, — замялась она.
Он пожал плечами.
— Вот и я не знаю. Новый коан, над которым следует медитировать. — Бреннан снова пролистал дневник с непонятным выражением на лице. — Разумеется, — проговорил он миг спустя, — Кин не знает, что тетрадь пуста. Понятия об этом не имеет.
Он улыбнулся — это была первая настоящая улыбка, которую Дженнифер видела на его лице. Он взглянул на нее, и его улыбка стала шире, переросла в смех. То был радостный, очищающий смех. Девушка поняла, что он очень давно уже не смеялся вслух, и поймала себя на том, что тоже улыбается — от облегчения и от осознания прочной связующей нити, которая уже протянулась между ними.
Бреннан поднялся, все еще смеясь и качая головой, и подошел к стойке. Их глаза находились на одном уровне. Пожалуй, ему даже пришлось приподнять голову. Дженнифер еще не видела его лицо по-настоящему улыбающимся — и таким оно ей понравилось. И Дэниел сказал ей — без слов, — что и ему нравится то, что он видит.
Он стащил капюшон и положил его на стойку. Напряжение покинуло его лицо, и он вдруг показался девушке на много лет моложе, чем был, когда она впервые его увидела.
— Ты взяла яичные рулетики?
Дженнифер взглянула на маленькие коробочки с китайской едой и ощутила странный, неожиданный, не поддающийся объяснению острый прилив счастья.
