Дмитрий Веприк - Карты рая
Хейл сглотнул комок.
— Одевайся и приходи, — сказал он. Изобретателя он застал завороженно уставившимся в экран.
— Зря так смотришь, — сказал Хейл, снова наполнив стаканы, — это зрелище не для простых смертных. Могу тебя поздравить. Твоя идея имеет бурный успех. Я даже не понял, в чем соль фокуса.
Сато появилась с еще влажными после душа волосами. Не тратя лишних слов, она наполнила тарелку и принялась орудовать палочками.
— Как это было? — спросил Хейл.
— Очень остроумно, — ответила она, не глядя ни на кого. — Вскоре после того, как я туда залезла, шар раскрылся снова, и он, — она показала на Пузатого Торвальда, — сказал, что, к сожалению, сфера сломалась. То есть на самом деле этого не было, но я вправду решила, что все закончилось. А дальше начали происходить удивительные вещи. Она чуть помолчала. — Рассказывать долго. Скажу только, что за короткое время я встретила тех, кого больше не надеялась встретить… Я, наверное, не стану рассказывать всего.
— И не надо, — сказал Хейл. — Можешь вообще ничего не рассказывать. Пускай нам лучше расскажет Большой Торвальд.
— М-м! — ответил изобретатель. — О чем? Общение с крепким напитком не прошло для него даром.
— Есть такая сказка, — глядя на приятеля в упор, начал Хейл. — Об Одиссее и волшебнице Кирке. Жила на одном острове недобрая волшебница, преуспевшая в колдовстве и не любившая людей. Большую часть свободного времени она проводила сидя за прялкой, а случайных гостей, всяких там путешественников и моряков, угощала, подсыпая им в вино волшебное зелье. После чего те превращались в свиней или других животных, по усмотрению хозяйки. Но однажды на остров занесло Одиссея… Ты не знаешь, что было дальше?
— Нет, конечно.
— Возможно, — согласился Хейл. — А сказку о Синей Бороде ты тоже не слышал? Это я про сиятельного графа, который умерщвлял своих жен, а их приданным округлял свои владениям.
— Ты же знаешь, — заявил раскрасневшийся изобретатель, — твои сказки известны тебе одному!
— Тогда объясни, откуда у тебя в ангаре взялось восемь кораблей? И какое отношение к ним имеют двенадцать функционирующих райских сфер, которые стоят у тебя в отдельном помещении?
Изобретатель подскочил на стуле:
— Откуда ты знаешь?
— Если угодно, догадался. А потом отлучился проверить свою догадку, когда ты увлекся регулировкой силового экрана.
— В этих сферах находятся люди? — спросила Сато.
— Разумеется, — сказал Хейл. — И похоже, совсем не подозревают, что реальность, с которой они имеют дело, отличается от той, в которой находимся мы. Что скажешь, Торвальд?
— Да, — сказал изобретатель.
— Не ожидал я от тебя такого, Скотт.
— Что поделать, — ответил тот. — Все мы бываем любопытны. И потом, предположим, меня возмутила мысль, что ты и меня стал бы уговаривать совершить экскурсию в свой волшебный шарик. Чтобы я провел в нем следующие годы, любуясь цветными снами.
— Но я ведь этого не сделал! Хейл даже не улыбнулся.
— Да, большое тебе спасибо! А теперь пойдем, познакомишь меня со своими узниками.
Изобретатель не торопился вставать.
— Я от тебя такого не ожидал, Скотт! — неуверенно повторил он.
— Да, возможно. Действительно, правила хорошего тона не рекомендуют в отсутствие Синей Бороды шарить по его замку в поисках каморки, набитой любопытными женами. И все-таки мы пойдем туда. Или мне придется тебя вести?
Поглядев ему в глаза, изобретатель отчетливо понял, что продолжение спора не сулит ничего хорошего.
Они вернулись не скоро. Сато встретила их, задумчиво расхаживая по комнате со стаканом сока в руке.
— А продолжение сказки было такое, — сказал ей Хейл. — Увидев Одиссея, волшебница и его угостила своим отворотным зельем. «Стань свиньей и иди — валяйся рядом с прочими», — сказала она. Но вот в чем штука, зелье на него не подействовало. Потрясенная волшебница тут же упала на колени и пообещала вернуть его спутникам прежний облик. Но у этой сказки есть и продолжение, упущенное стариком Гомером. Кое-кто из спутников Одиссея не пожелал возвращаться в исходное состояние. Быть свиньей, по его мнению, оказалось приятней, чем человеком. По ряду параметров.
Сато поглядела на него, приподняв бровь. Хейл засмеялся. Движение она успела перенять от него, и получалось это забавно.
— Я к чему, — объяснил он. — Кто-то из этих двенадцати, в шарах, стал великим диктатором, обладателем неслыханных богатств, прожигателем жизни, двое сделались императорами, один возглавил собственную церковь, а еще один стал богом. Иначе говоря, исполнились все их мечты.
И я подумал, что сделаю их глубоко несчастными, если верну к действительности. Кому хочется быть свиньей, того не надо вытаскивать из грязи.
— Значит, ему помог незнакомец? — спросила крыса.
— Именно. — Вольф кивнул, рассеянно вертясь в операторском кресле.
По его правую руку лежал автомат, по левую стояла чашка крепкого кофе. С одной стороны, он был предельно переутомлен, но с другой — ему совершенно не хотелось спать. И чувствовал он себя почти великолепно. Вольф догадывался, что если примет душ, то будет еще лучше. Когда он собирал терминал и раскалывал электронные пароли, ему больше всего хотелось постоять под горячими — а хоть и холодными — струями, но вот сейчас он просто хотел сидеть вот так, переключая экран и рассказывая.
— Пока Дейзи наслаждалась беседами с говорящим волком… — продолжил он. — Хотел бы я знать, о чем они говорили…
— Почему? — перебила крыса. Вольф бесшумно засмеялся:
— Ну хотя бы потому, что стала бы ясней недостающая часть этой истории.
— А тебе что-то в ней непонятно? — спросила крыса. — Да и что это изменило бы?
— Наверное, ничего. Зависит от того, что именно я бы узнал. — Вольф поднес чашку к губам. — Потрясающе, — добавил он. — Если бы у меня был такой кофе в ангаре, я бы сделал работу в два раза быстрее.
— Ты так думаешь?
— Мне иногда кажется, что кофе на самом деле повышает не работоспособность, а самочувствие. Ощущать, что ты можешь свернуть горы, и иметь возможность их свернуть — это разные вещи… О боги, какой я несу бред!
— Нет, не очень большой, — заверила его крыса. — Рассказывай лучше, помог ли Малышу незнакомец.
— О'кей, — сказал Вольф. — Поговорив с Малышом, незнакомец отправился к дедушке Диззу. Дедушка Дизз сидел…
Дедушка Дизз сидел на площадке у своего домика и пил чай с кексом. Кекс, само собой, был с изюмом. Появлению незнакомца старик совершенно не удивился.
— Приветствую тебя! — только и сказал он. — Э-э-э…
К приветствию было уместно прибавить имя, но, похоже, память старика сказала ему: «Агу!» — и сыграла в веселые прятки.
