Фредерик Браун - Персона грата: Фантастические повести и рассказы
Одна из трех комиссий взяла под свою ответственность весь транспорт страны, все железные и шоссейные дороги. Электровозы были отправлены на слом, тепловозы — на запасные пути. По всей стране разыскивались уцелевшие паровозы. Разрабатывалась система, которая обеспечивала бы управление путями сообщения без привычных телеграфа и автоматики. Был разработан график очередности перевозок наиболее важных грузов. Предпочтение отдали пищевым грузам, затем шли уголь, нефть, а уже потом все остальное; очередность определялась степенью важности данной промышленной продукции для экономики страны. Безжалостно опрокидывались под откос целые составы с новенькими приемниками, холодильниками и прочей бытовой и промышленной техникой, без электричества омертвевшей. Впоследствии эти груды увозились на переплавку.
Собственностью государства были объявлены лошади. В зависимости от состояния и породы их распределяли для работ и перевозок или отправляли на племенные заводы. Предполагалось, что за год поголовье лошадей должно было увеличиться вдвое, за три года — в четыре раза, а лет через семь в каждом гараже вместо машины будет стоять лошадь.
Фермерам пока рекомендовали использовать для вспашки крупный рогатый скот, чему их еще пришлось обучать. По обочинам полей ржавели ненужные комбайны и трактора. Быков еще использовали для перевозки не слишком тяжелых грузов.
Комиссия по делам переселенцев занималась именно делами переселенцев. Тут было и выплачивание пособий, и компенсаций миллионам людей, оставшимся без работы. Она помогала переселению желающих на новые места. Города превратились в издыхающих монстров, и огромные массы горожан хлынули в сельскую местность.
Самые трудные задачи стояли перед третьей комиссией. Ей поручили максимально быстро и безболезненно перевести предприятия с электричества на пар и скорейшим образом наладить выпуск соответствующей техники.
Несколько заброшенных стационарных паровых двигателей были отремонтированы до рабочего состояния. Работать нм пришлось все двадцать четыре часа в сутки. От них крутились валы и шпиндели токарных, фрезерных и штамповочных станков. В первую очередь изготавливались детали для новых паровых двигателей. Число их — разных размеров и мощности — росло в геометрической прогрессии. Как и поголовье лошадей на конных заводах. Первые новенькие двигатели так в шутку и обозвали «племенными». В металле и других материалах недостатка не было. Заводские площади расчищались под новые станки, работающие от паровых установок, а старые электрические нагромождались в складах, где ждали своей очереди на переплавку.
Наконец, когда промышленность укомплектовалась паровой энергетикой, заводы стали постепенно переходить на производство ширпотреба. Для начала — керосинок, одежды, угольных печей, велосипедов, телег, карет. Короче, всего, что необходимо человеку в первую очередь.
Заводы и фабрики, которые по каким-то причинам невозможно было перевести на новую энергетику, просто закрывались. Территории их и здания оставались под охраной государства до лучших времен. Началось бурное развитие мелких кустарных предприятий, весь штат которых зачастую состоял их двух-трех человек. Занимались они производством и починкой обуви, ржавых, подобранных в сараях и на чердаках примусов, и прочей бытовой мелочью. Прибыль поначалу оказывалась ничтожной, но постепенно наиболее преуспевающие из них вставали на ноги, увеличивали производство, а значит, и прибыль. Потом приобретали небольшие паровые двигатели, станки к ним и превращались в серьезные, вполне конкурентноспособные фирмы. Таким образом деловая активность и занятность населения росли, а вместе с ними росла и покупательная способность того же населения.
Разумеется, были и жертвы, даже трагедии. Рушились чьи-то надежды. Стремительное обнищание грозило очень многим. Но так было всегда и это надо было пережить.
Тем не менее, положение было несравненно лучше, если сравнивать с кризисом тридцатых годов. На этот раз экономическое оздоровление шло гораздо быстрее.
В тридцатые годы правительства действовали вслепую. Причин у кризиса, казалось, были тысячи, истинную не знал никто. Все было противоречиво и запутанно до невозможности и главное, непонятно было, с чего начать. Впрочем, правительства и не собирались с чего-то начинать. Они пребывали в уверенности, что кризис — явление временное и закончится сам собой, как и начался. Ошибка, едва не оказавшаяся фатальной. А пока правители пребывали в приятном заблуждении, рушились огромные состояния. Банки объявляли себя банкротами. Разорялись, выставляя на улицу работников, фабрики и заводы. Тысячи и тысячи людей оставались без крова и средств к существованию, пока правительства развлекались бесконечной болтовней. Кризис нарастал со скоростью снежной лавины.
Но в 1957 году было легче. Причины были ясны. Не менее ясен был и способ выхода из критического положения. Исчезло электричество? Но это только один из источников энергии. Тысячелетия люди пользовались мускульной силой животных. Кроме того, есть уголь, торф, нефть, газ. Ветер, в конце концов.
Таким образом, все становилось понятным. Без всяких там «если», «но», «допустим»… Ясно это стало и для народов всех стран мира. Быть может, исключая горсточку маньяков. Не без этого. Все дружно взялись за перестройку жизни, а заодно и общества.
И в этих благословенных делах незаметно подошел 1961 год.
Промозглым апрельским днем уныло моросил дождь. На маленькой станции Блейкстауна Джордж Бейли поджидал трехчасовой поезд. Прохаживаясь под навесом вдоль пустой платформы, он от нечего делать прикидывал, кто может пожаловать в такую глушь.
Опоздав всего на шестнадцать минут, натужно пыхтя и отдуваясь, паровозик приволок три пассажирских вагона и один багажный. В багажном приоткрылась дверь, и чья-то рука бросила на платформу мешочек с почтой. Паровозик тоненько завопил и запыхтел дальше. Ну вот. Значит, сегодня никого…
Вдруг с площадки последнего вагона спрыгнул высокий человек. Джордж всмотрелся в темную фигуру. Из груди его невольно вырвался радостный вопль:
— Пит!! Дружище! Какими судьбами?
— Бейли?! Вот это сюрприз! Как ты здесь оказался?
— Я? — Бейли радостно тряс руку Пита. — Живу я тут. Уже два года с лишним. В пятьдесят девятом приобрел газетенку «Блейкстаун Ункли». По дешевке. Теперь я един в трех лицах: и редактор тебе, и владелец, и сторож. Из наемных — один наборщик. А хронику ведет Мейзи. Мы…
— Мейзи? Неужели? Она все еще Хеттерман?
— Вот еще! Конечно, Бейли! Как купил газету, так и поженились, сразу и переехали сюда. А у тебя здесь что за дело?
