Эрик Фрэнк Рассел - Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад
— Что?
— Что слышал. Катись на своем драндулете.
Гаррисон понял, что нужно возвращаться на корабль. Расстроенный, он влез на велосипед и не спеша покатил обратно, чтобы вновь превратиться в десятого инженера.
***
Его превосходительство вперил в Гаррисона повелительный взгляд.
— Итак. Вы вернулись, — произнес, делая чрезмерные паузы, посол. — Сколько человек прибудет на корабль? Когда?
— Никто не придет, сэр, — ответил инженер, начиная чувствовать дрожь в коленках.
— Никто? — грозно нахмурил брови Его превосходительство. — Вы хотите сказать, что никто не принял моего приглашения?
— Никак нет, сэр.
Посол помолчал, потом спокойно сказал:
— Выкладывайте. В чем дело? Почему никто не придет?
— Я никого не пригласил.
— А, так он никого не пригласил. — Обернувшись к Грейдеру, Шелтону и другим офицерам, посол продолжал. — Не пригласил, видите ли. — Потом повернулся к Гаррисону. — Я полагаю, вы просто–напросто забыли это сделать? Опьяненный свободой и властью человека над техникой, вы носились по городу, наплевав на все их правила движения, создавая угрозу для жизни пешеходов, не утруждая себе даже дать гудок или…
— На моем велосипеде нет гудка, сэр, — опроверг его слова Гаррисон, осмелившись перебить Его превосходительство, протестуя против этого списка преступлений. — У меня есть свисток, который приводится в действие вращением заднего колеса.
— Ну вот, — сказал посол с видом человека, потерявшего всякую надежду, рухнул в кресло, хватаясь за голову, — одному только соломинки не хватает, а у другого — свисток.
— Я сам его изобрел, сэр, — сообщил ценную информацию Гаррисон.
— Я в этом не сомневаюсь. Вполне могу себе представить… Ничего другого от вас и не ожидал. — Посол взял себя в руки. — Скажите мне под строжайшим секретом, абсолютно между нами, — он наклонился вперед и спросил шепотом, повторенным семикратным эхом. — Почему вы никого не пригласили?
— Не нашел, сэр. Я старался изо всех сил, но они, кажется, не понимали, о чем я говорю. Или притворялись, что меня не понимают.
— Так. — Его превосходительство посмотрел в иллюминатор, потом на часы. — Уже смеркается. Скоро наступит ночь. Сейчас не время приступать к дальнейшим действиям. — Последовало раздраженное хмыканье. — Еще один день впустую. Мы здесь вторые сутки, а все тыкаемся без толку. — Кислый взгляд посла вновь остановился на Гаррисоне. — Ну хорошо, поскольку мы все равно теряем время зря, то могли бы выслушать ваш рассказ, и полностью. Расскажите все подробно. Может быть, мы сумеем найти в нем крупицы здравого смысла.
Гаррисон подробно описал свои приключения, опустив смущающие его самого подробности с брюнеткой. Завершил он свой рассказ следующими словами.
— Мне показалось, сэр, что болтать с ними можно до второго пришествия, по–дружески, с удовольствием, но все равно каждый будет нести свое, не понимая собеседника.
— Похоже, что так оно и есть, — заметил сухо посол. Он обернулся к капитану Грейдеру. — Вы изрядно попутешествовали, много чего повидали на своем веку. Что вы думаете обо всем этом?
— Думаю, дело в семантике, — ответил капитан, которого обстоятельства некогда заставили изучить этот вопрос. — Подобная проблема возникает почти на каждой планете, но обычно все рано или поздно разъясняется. — Он помолчал, припоминая что-то. — Первый абориген, встретившийся нам на Базилевсе, сказал сердечно: “Сымай башмаки сей минут!”
— И что это означало?
— “Заходите, пожалуйста, обуйте мягкие тапочки и будьте как дома”. Другими словами — “Добро пожаловать”. Не так уж сложно разобраться, Ваше превосходительство, когда знаешь, чего ожидать. — Грейдер бросил задумчивый взгляд на инженера и продолжал. — Здесь, вероятно, процесс дошел до крайности. Сохраняется беглость языка, сохраняется и внешнее сходство, маскирующее, однако, глубокие изменения в семантике слов, отброшенные концепции, заменившие их новые реалии и мыслительные ассоциации, не говоря уже о неизбежном влиянии развивающегося местного сленга.
— Как, например, зассд, — откликнулся понимающим голосом Его превосходительство. — Вот ведь странное словцо! И никаких видимых связей с земными корнями!
— Разрешите, сэр? — вмешался Гаррисон робко. Он замялся, видя, что привлек к себе общее внимание, но потом, осмелев, продолжил:
— На обратном пути я встретил даму, указавшую мне дорогу к дому Бэйнса, когда я направлялся в город. Она поинтересовалась, нашел ли я его. Я сердечно поблагодарил ее и немного поговорил с ней. В ходе разговора поинтересовался этим непонятным “зассд”, и женщина растолковала, что это просто аббревиатура, сокращение. — Здесь Гаррисон запнулся.
— Продолжайте, — приказал посол. — После тех соленых выражений, доносившихся до меня из машинного отделения через вентиляционную трубу, меня уже ничто не смутит. Что же означает это сокращение?
— З–а-с–с-д, — сообщил инженер, — “занимайся своим делом”.
— Вот как! — Его превосходительство порозовел. — То есть, не суйся, куда не просят? Вот, значит, что они все время говорили нам.
— Боюсь, что так, сэр.
— Им, совершенно очевидно, придется многому поучиться. — В неожиданном припадке отнюдь не дипломатической ярости жирные ободья шеи заколыхались, вздулись от напряжения, а кулак со стуком опустился на крышку стола. — И они научатся!
— Да, сэр, — не стал возражать Гаррисон, все больше чувствуя себя не в своей тарелке и желая поскорее исчезнуть с начальственных глаз. — Могу ли я идти и заняться своим велосипедом?
— Убирайся! — рявкнул посол. Сделав пару бессмысленных жестов, он повернул побагровевшее лицо к капитану. — Велосипедом! А пращи ни у кого на этом корабле нет?
— Сомневаюсь, Ваше превосходительство, — сдержанно ответил капитан, — но могу узнать, если прикажете.
— Не будьте идиотом, — велел посол. — Свою порцию идиотизма на сегодня мы уже получили.
Следующее совещание, отложенное на утро, было более коротким. Его превосходительство занял председательское кресло, приняв удобную позу, и обвел присутствующих взглядом. Затем вздохнул и начал говорить:
— Давайте рассмотрим ситуацию с другой стороны. Мы знаем, что населяющие эту планету именуют себя гандами, не придают никакого значения своему происхождению и окрестили нас антигандами. Это свидетельствует о системе воспитания, результатом которой и явилось такое неприязненное отношение к нам. С детства здешних жителей приучили к мысли, что мы, появившись на их планете, будем противниками их образа жизни.
— Мы, однако, не имеем ни малейшего понятия о том, в чем все же заключается их образ жизни, — вставил полковник Шел тон.
