Энн Маккефри - Город, который боролся
Сочувствие Амоса было совершенно искренним.
— Вот, вот, — успокаивал ее он. — Ты заболела, Рашель. Папочка вызовет доктора, и все будет в порядке. — Он вручил ей тряпичную куклу, которую принес с собой. — Ты можешь взять с собой Симинту. — Он вложил куклу ей в руки.
На миг рыдания Рашель прекратились, и она недоуменно уставилась на него.
— Что? — спросила она. — Ты же мой жених, а не мой отец! — Она опустила взгляд на куклу, а затем швырнула ее на пол и растоптала ногами. — Прекрати издеваться надо мной!
Амос неловко переминался с ноги на ногу.
— Я не могу выносить этого. Можно я выйду, пока не придет доктор Чаундра?
— Это, возможно, и к лучшему, — сказала Чанна, обращаясь к Билазиру.
Т'Марид переводил взгляд с одного на другого из этой троицы.
— Папочка? — спросил он в сомнении, а затем его губы изогнулись в непроизвольной улыбке.
Чана вздохнула.
— На прошлой неделе она вообразила, что ей пять лет, а Симеон-Амос — её отец. Она принималась плакать, как только он выходил из ее комнаты. Чаундра предполагает, что он напоминает ей того, кто бросил ее у нас. Но мы точно не знаем.
— Ложь! — завизжала Рашель. — Ложь.
— Сейчас сюда придет доктор, — сказал Амос, чувствовавший себя очень неловко. Он поднял куклу и аккуратно посадил ее на стул. — Ох… она потом очень расстроится, если не найдет её.
— Ты можешь идти, — сказал ему Билазир. Его взгляд не отрывался от глаз Чанны.
Быстро вошел Чаундра. Он сразу же направился к плачущей девушке и нежно погладил ее по плечу.
— Бедная Рашель, — успокаивающе сказал он, — бедная маленькая девочка.
— Доктор, — грубо прервал его т'Марид. Чаундра повернулся и встал, вытянувшись по стойке «смирно» и опустив взгляд. — Это ваша пациентка?
— Да, Бог и Повелитель.
— Я слишком дорожу своим временем, чтобы тратить его на бредни сумасшедшей. Если она действительно такая, в чем мы убедились, в этом нет никакого смысла. Ты можешь идти. Подожди. У тебя есть её история болезни? Я хочу просмотреть её.
— Да, Бог и Повелитель, но я не могу вывести ее на этом компьютере. Все медицинские данные хранятся в закрытой системе, чтобы обеспечить врачебную тайну и не допустить вмешательства в личную жизнь пациента.
Билазир сделал нетерпеливый жест, отпуская его.
— Сириг, — распорядился он. — Отправляйся в госпиталь, а затем обратно на «Паутину», чтобы продолжить то дело, которое мы планировали. Я вскоре присоединюсь к тебе.
Сириг низко поклонился.
— Как распорядитесь, господин, — сказал он и шутливо добавил, мелькнув белыми зубами, — Куклу тоже?
Билазир фыркнул:
— Иди, нахал.
Рашель сделала глубокий вдох и попыталась сохранить чувство собственного достоинства — от конвульсии ее лицо стало, казалось, еще более костлявым.
— Они лгут, Бог и Повелитель, вы еще убедитесь в этом. Я говорю правду.
Тирада закончилась пронзительным криком, когда Сириг развернул ее и толкнул в спину между лопатками. Она побежала, чтобы не упасть, а дверь с шипением распахнулась перед ними.
— Быстрее, — проворчал Билазир. Чаундра повиновался.
В повисшей в комнате напряженной тишине Билазир с Чанной пристально изучали друг друга.
Наконец Билазир заговорил:
— Верни своего человека.
Чанна нажала кнопку двусторонней связи:
— Симеон-Амос, не мог бы ты вернуться, пожалуйста?
— Эта Рашель влюблена в тебя, — заметил т'Марид, насмешливо глядя на него своими желтыми глазами.
— Признаюсь, — с горечью сказал Амос, — что меня начинает трясти при одном ее виде.
Кольнари поднял бровь.
— Однажды, — сообщила ему Чанна, — она вообразила, что Симеон-Амос — Бог, и бегала по всей станции, пытаясь убедить людей поклоняться ему. Она стала для всех нас тяжким испытанием, но больше всех досталось Симеону-Амосу.
— Симеон-Амос, очевидно, такая же жертва подобного навязчивого интереса к тебе, Чанахэп. Веская причина, чтобы поверить в твою историю.
— Да, Бог и Хозяин, — ответила Чанна. Она закрыла глаза.
— Симеон? — спросила она.
— Он уже наполовину поверил вам, но по-прежнему сомневается. Сгорает от нетерпения. Чанна, они скоро стартуют. Осталось не больше двадцати минут до того, как зазвучат пиратские сирены.
Она вновь открыла глаза.
— Симеон-Амос, — сказала она. — Почему бы тебе не сходить на сырьевые склады?
Несколько секунд он колебался.
— Как скажешь.
— Начинаем, — скомандовал Симеон.
Червь поднял голову с руин замка, оглядывая равнину с извергающими дым и раскаленную лаву вулканами. Стаи ос с длинными языками патрулировали местность, а зигзаги молний извивались над кратером и каньоном на расставленных по всей площади экранах.
Грянул гром. Раздался раздраженный лай, бывший громче грома, а свод небес раскололся. Наевшийся досыта червь попятился назад, попросту бесконечный, длиннее самой бесконечности.
Неожиданно сюда ворвался Симеон, и над выжженным пейзажем вспыхнули новые небеса. Свет изменился: вместо безжалостно белого теперь в небе светилось теплое желтое солнце. Порывы ветра ослабли, закружились на месте, а потом и вовсе стихли. За Симеоном шел трехголовый пес размером со слона. Симеон поднял дубину и ударил.
Гриндер-Точильщик бросился вперед, и его концентрические рты сжались на импровизированной палице. Тут Симеон отскочил, а дерево моментально начало расширяться, не давая возможности червю закрыть пасть и обламывая ему зубы. Червь попытался освободиться, вытряхнув деревянную затычку, но все три головы собаки вцепились в его тело, прижимая к земле.
Скоро тело змея начало рваться, не способное растянуться сильнее.
В центре управления SSS-900-С техник кольнари потянулся к задней части корпуса боевого компьютера, когда заметил признаки сбоев.
— Господин! — закричал он. — Это…
В этот миг в базе его компьютера заработала введенная туда программа саморазрушения. Она не слишком напоминала взрыв, но была значительно мощнее, чем требовалось, чтобы вывести из строя чувствительные внутренние процессоры. Программист хотел прервать контакт. Однако удар током превратил его тело в головешку.
Реакция его товарища была моментальной, как у тигра: подхватив свое оружие, он рванул к дверям. Они с шумом захлопнулись, и воин, как мяч, отскочил от них обратно в центр управления. Этот выход стал недоступным для него, а другого не было. Он резко обернулся и от бедра выстрелил по клавиатуре.
— Как глупо, — прозвучал голос из воздуха. Из воздушных клапанов раздалось шипение. Кольнари зашатался, как только вдохнул газ. Последнее, что он смог сделать, — это выхватить гранату из-за пояса и, дернув чеку, дождаться взрыва.
