Юрий Никитин - Имаго
Некоторое время я еще подумывал, что же ему понадобилось, но кофе уже готов, комп высветил нужные файлы, я отыскал по закладке местечко, где застрял, и начал рыть дальше…
Звонок заставил вздрогнуть, я схватил трубку:
– Алло!.. Алло!
В трубке послышался смешок, затем тот же густой уверенный голос:
– Так я и думал, что этот рассеянный ученый сам не позвонит, забудет… Бравлин, это я – Иван Семенович!.. Что ж ты стал таким рассеянным с улицы Бассейной? У меня к тебе есть интереснейшее предложение. Хоть ты уже давно выбился из русла наших исследований, но я же помню твой потенциал… Словом, освободилось одно местечко…
– Да узнал я вас, Иван Семенович, – ответил я с неловкостью, – узнал. А что за место?
– Хорошее место, – сказал он. – Очень даже.
Я поморщился, не люблю говорить людям не то, что им хотелось бы услышать, сказал с неохотой:
– Вы правильно сказали, что я давно выбился из русла ваших исследований. А догонять совсем не хочется.
– Бравлин, – сказал он укоризненно. – Бравлин!.. Что я слышу? Ты ученый или этот… сшибальщик «зеленых»? Я слышал, ты получаешь впятеро больше наших академиков. Если не вдесятеро. Но ты же ученый!.. Словом, я сразу к делу. Освободилось место директора института.
– Какого? – спросил я невольно, хотя, если честно, спрашивать совсем не хотел.
– Института прогнозирования, – ответил он довольно. – Как раз то, что ты и хотел!
– Ну, – промямлил я.
Он прервал:
– Давай так, завтра ты вечерком свободен? Понимаю, что тебя хрен вытащишь даже таким сладким пряником. Наверное, и живот отрастил? Словом, я сам подъеду прямо к тебе. И обо всем переговорим. Договорились? Ты завтра часов в шесть дома?
– Дома, – ответил я невольно.
– Договорились, – отрубил он. – Жди!
В трубке послышались частые звонки. Я постоял, как идиот, даже посмотрел в мембрану, словно оттуда должен вылезти тот человечек, с которым я говорил. Почему не умею отказываться сразу и так же уверенно, напористо?
Глава 8
На другой день я с балкона видел, как перед домом остановился длинный черный лимузин. Шофер выскочил, быстренько обогнул машину и распахнул дверцу справа у заднего сиденья. Пассажир вылез грузный, располневший, постоял чуть, разминая спину. Одновременно с правого сиденья выскочил юркий молодой парень в отлично сшитом костюме, весь напомаженный и нафраеренный, с большой черной папкой под рукой, словно адъютант с ядерным чемоданчиком.
Он ринулся было за пассажиром, но тот барским жестом вернул его в машину. Потом звонок в домофон, и я пошел открывать дверь.
Перевертенев заполнил собой, казалось, всю прихожую, хотя она у меня вполне, вполне, места хватит на целую хоккейную команду. Располневший, со щеками на плечах, с животиком, он крепко обнял меня, обдав запахом дорогих духов, но, похоже, мужских, теперь и духи бывают мужские, не только одеколон.
– Ну, – сказал он, отстранив меня на вытянутые руки, – дай на тебя поглядеть… Хорош, ничего не скажешь! Настоящий казак. Огонь в глазах, суровые брови, желваки, тугие скулы… Не скажешь, что тебя жизнь сломила?
– А что, кто-то говорит? – спросил я. – Да вы проходите, Иван Семенович, в комнату. Проходите, вот сюда…
Он вдвинулся в комнату, огляделся. В глазах что-то промелькнуло, я так и не понял, осуждение или же признание, что живу круто. Я тоже посмотрел на свою комнату заново и признал, что да, живу круто. Во всяком случае, независимо. Не считаясь ни с чьим мнением. И пошли они на фиг, все дизайнеры мира. И пусть заткнут себе в задницу все журналы по интерьерам, и все разработки, как надо обставлять квартиры.
Мы опустились за стол, по такому случаю я выложил на широкое блюдо роскошнейшие гроздья винограда, персики, сочные груши. Хрен знает, как у него сейчас с желудком, а хрюкты вроде бы всем можно.
Перевертенев с интересом всматривался в меня. Глаза у него хитрые, веселые, но я помнил, что за этими глазами, там, глубже, находится великолепнейший мозг, умеющий работать, работающий много и с удовольствием, без всяких перерывов на обед и даже на сон.
– Ну, – пробасил он, – рассказывай, чем занимаешься. Где преуспел… В чем. Я не поверю, что ты вот так просто ушел зашибать большие деньги.
Я развел руками:
– Иван Семенович, я польщен вашим визитом. Но, должен вам сказать…
Он прервал бесцеремонно:
– Ничего не говори! Ничего не говори такого, о чем потом можешь пожалеть. Давай тогда я, если ты уж так почему-то жмешься. Я даже догадываюсь, почему. Сказать?.. Теперь не хочется идти даже директором института. Угадал? Там работы выше крыши, а здесь ты лежа на диване с легкостью зарабатываешь в десять раз больше.
Его лицо слегка покраснело. Глаза метнули молнию, но это еще не сердился, я помню, что когда он сердился, на небе в самом деле собирались тучи и гремел гром.
– Не потому, – сказал я, защищаясь. – Просто мир изменился…
– В чем?
– Иван Семенович, старая структура образования, что досталась еще с Ломоносова… даже еще раньше, сейчас уже не срабатывает так, как раньше.
– Бравлин, поясните!
– Иван Семенович, самые сверхценные и в то же время самые опасные люди для общества, это – невысшеобразованные. Типа Иисуса, Будды, Мухаммада – все неграмотные, но создатели… А с помощью Интернета намного больше смогут стать на их уровень. То есть получающие знания сами. Вы уловили, в чем их ценность?
Он подумал самое мгновенье, ответил быстро, все еще хмурясь:
– Их не учили, а они учились сами.
– Спасибо, Иван Семенович, – сказал я искренне. – Вы, как всегда, коротко и емко ухватили самую суть. В университетах учат нормальных специалистов. Набирают определенное количество людей, усаживают в большом просторном помещении – и учат. Вдалбливают им определенные знания, указывают, как ими пользоваться. Раньше это был единственный путь обучения… До нынешнего времени! Пришел Интернет с его доступом ко всем библиотекам, всем специалистам, консультациям, результатам опытов… и незашоренный человек может получить гораздо больше, чем тот, кто сидит в аудитории. В аудитории, скажем честно, сидит тот, кто желает получить бумажку о том, что он отсидел пять лет и теперь может называться человеком с высшим образованием. Те люди, которые отныне будут совершать открытия, становиться вожаками в политике, в экономике, совершать перевороты… они будут получать знания иначе.
Он подумал, поморщился, кивнул.
– Хоть с оговорками, но соглашусь. Однако это относится к учебному циклу. Ты же будешь руководить научно-исследовательским институтом. Над тобой никого не будет, Бравлин! Ты же всегда так болезненно отстаивал свою независимость!.. У тебя будет полная автономия. Из всех начальников – только я, да и то косвенный. Ну, там распределение бюджетных средств, то да се… Я, хоть и выше по рангу, но что-то вроде завхоза.
