Юрий Никитин - Великий маг
Поколебавшись, я взял с подставки шоферский мобильник, потыкал пальцем. После первого же гудка услышал щелчок и усталый голос:
– Слушаю.
– Привет, Кристина, – сказал я. – Я уже в Москве, еду из Шереметьево. Твои хозяева тебя выдали… но это мелочи, верно?
На том конце беспроводной связи после паузы голос сказал почти шепотом:
– Прости…
– Ладно, – сказал я. – У тебя какое звание? Не меньше полковника, верно?.. Значит, какое-то образование в самом деле имеется. Дуй ко мне, появилась срочная работа.
Я слышал ее дыхание в мембране, потом раздался недоверчивый голос:
– Ты… что ты задумал?
– Решил удавить тебя своими руками, – ответил я.
На этот раз пауза была совсем крохотная. Я услышал легкий нерешительный вздох, затем тихий голос:
– Лечу.
Водила посматривал на меня искоса, но помалкивал. Похоже, в самом деле возил самых разных людей, а разговоры по мобильнику и раньше иной раз звучали достаточно загадочно и устрашающе.
На въезде в Бутово мы ухитрились нарушить еще пару правил, в том числе и ограничения в скорости, но милицейской машины не видно. Свернули на бульвар Ушакова, я указал на дом. Водитель напоследок щегольнул, проехав напрямик едва ли не на двух колесах по пешеходной дорожке. Я щедро расплатился, он довольно хмыкнул, хорошо, когда сразу долларами, других у меня сейчас и нет, машина круто развернулась к дороге, а я влетел в подъезд.
Кодовый замок, удивленный взгляд консьержки, мелькнули ступеньки, почтовые ящики на стене. Над шахтой лифта пошли двигаться огоньки, очень надолго замирая в каждой ячейке. Я переминался с ноги на ногу, едва не подвывал, как человек, который из последних сил зажимает кольцо ануса, чтобы содержимое прямой кишки не вывалилось в штаны.
Наконец двери лифта распахнулись, я тут же оказался внутри кабины, торопливо нажал верхнюю кнопку, фу-у, наконец-то двинулись с неспешностью черепахи вверх. На своей площадке едва не отпрянул обратно в лифт: целая толпа, все возбужденно галдят. Дородный милиционер черкает в блокноте, лицо скучающее, слегка брезгливое. Увидев меня, кивнул.
– Здравствуйте! Старший лейтенант Онищенко, участковый инспектор. Вы из шестьдесят седьмой квартиры, верно?.. Я еще помню, у вас собака такая страшная…
– Собака у меня милая и красивая, – возразил я нервно. – Что случилось?
– Вы знали Томберга, – спросил он, – жильца из квартиры на вашем этаже?..
– Знал, – ответил я упавшим голосом. – Но… что с ним?
– Оставил записку, – ответил участковый. – Обычное «Прошу никого не винить, по собственному хотению». Но там еще одна странная приписка…
– Какая?
– «Закрыто последнее издательство, – процитировал инспектор, заглядывая одним глазом в блокнот. – Жить незачем»… Это что значит?
– Не хотел жить на пенсию, – ответил я сдавленным голосом. Невидимая рука схватила меня за горло и сжала. – Он хотел… работать. Извините…
Деревянными шагами я направился к двери, отпер, ноги понесли едва ли не вслепую через общий коридор, кое-как вставил ключ в замочную скважину. Не успел я со своим Главным романом. Не успел!.. Томберг остался бы жив, чувствую. Да что там чувствую, знаю. Всегда медлим, всегда опаздываем, а в результате имеем… что имеем.
Уф, двери отворились сразу, все на месте, сигнализация пискнула, у меня три секунды, чтобы отключить, а еще две секунды на отключение добавочной, тайной проводки. Я сделал все, ничего не забыл, но внутри оставалась тянущая пустота, быстро разрасталась в чувство огромной потери.
– Работа! – крикнул я из коридора.
Комп включился и, пока я забежал в ванную смыть пот и грязь, он подготовился к работе и даже вошел в директорию, где и хранится моя работа. Моя Главная работа. Мое все, из-за чего живу. Ради чего пришел в этот мир, ради чего занимаюсь черт знает чем, даже этой допотопной и примитивной инфовойной, которой придет конец с момента публикации моей книги…
Из окна на пол упал косой луч заходящего солнца. Проходя мимо, я ухватил взглядом – с семнадцатого видно далеко! – прекрасный бульвар Ушакова во всю длину, ровные асфальтовые дорожки, цветочные клумбы, гуляющих стариков и молодежь, парочки на лавочках, группки молодежи. Весело визжащая детвора носится на роликах, маленьких самокатах, трехколесных велосипедах, на скейбордах, прыгает щенок за мячиком, а вон там на зеленый газон поставили плетеную корзинку, вытаскивают крохотных щенков знакомиться с травой…
На экране высветилась надпись игердлой – шрифтом, который я сам создал для моего труда, что перевернет мир. Сейчас нажму кнопку и войду в этот новый молодой мир.
Я машинально щелкнул по пиктограмме «Сгенерировать пароль». Высветился длинный ряд цифр и символов, я скопировал в буфер, перенес в окошко. Машина недоверчиво переспросила, заменить ли старый на новый, это за сегодня уже третий раз, я сказал «да», она вздохнула и немного пошелестела кулером, удивляясь человеческим причудам.
Вообще-то я, конечно, обнаглел или обленился, как верно определил Лордер. Сперва работал только на съемном диске, это стопроцентная гарантия, что если какой-то суперхакер и сумеет влезть в комп, то отыщет только системные файлы, что заставляют машину работать, но моей работы там вообще нет – она в ящике стола или даже в моем кармане на отдельной железке, никуда не подключенной. Но, как показала практика, с вводом двухсотпятидесятишестизначного пароля случаи несанкционированного доступа прекратились, взломы баз данных остались только в голливудовских блокбастерах. Такой пароль можно взломать в результате кропотливой работы в течении двух-трех лет, постепенно подбирая по одной цифре, но защита поставлена простая и самая эффективная: пароль можно менять хоть каждый день! И с таким трудом найденные первые цифры пароля сразу оказываются неверными…
– Кофе! – крикнул я в сторону кухни. – Крепкий, с сахаром!
Палец мой опустился на клавишу, сердце трепыхнулось в предчувствии. Вообще-то у инфооружия есть один серьезный недостаток. Настолько крупный, что, возможно, сводит на нет все достоинства. Инфооружие, даже очень точно нацеленное, осколками все же попадает и по создателям. К примеру, чтобы разрушить твердыню СССР, создали теорию о полной свободе личности, когда трахайся с кем хочешь, смотри порнуху, никаких ограничений, в магазинах все для желудка, в библиотеках – любые книги, хочешь – про науку, хочешь – про сексуальную технику и извращения.
…но это оружие, разрушив СССР, как считали и все еще считают, одновременно превратило их страну в такое вонючее гниющее болото, что арабский мир стал добиваться полного уничтожения этого нарыва на теле планеты, нейтралы заговорили о том, что хорошо бы Америку закрыть, почистить, а потом открыть снова, а верные союзники Юсы стыдливо заговорили, что Юсе нужны реформы, так как она существует только за счет притока работающих эмигрантов, а коренные юсовцы не хотят ни учиться, ни работать, а только panem at cirzenses…
