Александр Ян - Выстрелы с той стороны
Она оглядела слушателей. Один факир и четыре змеи, все четверо пытаются понять, все понимают разное.
— Здесь, — продолжила Алекто, — зародыш классового конфликта, о котором твердят наши красноголовые друзья. Но он и умрет зародышем, потому что благосостояние общества и его технические возможности растут слишком быстро для того, чтобы противостояние воистину стало классовым, каким оно было в начале двадцатого века. То, что десять лет назад могли позволить себе корпорации, в настоящий момент могут позволить себе и кооперативы. Жилые единства, жилые массивы, обеспечиваюшие «зону безопасности». Подготовленный персонал, датчики и сенсоры «гражданского разлива» — но их ведь для решения базовых задач вполне достаточно. А для тех, у кого меньше денег, но больше времени, существует система додзё и прочих школ — и чем дальше, тем больше к финансированию подключаются муниципалитеты… Вы должны понимать, что это значит. Конечно, из людей, обученных по этим схемам, со взрослым старшим способен справиться едва один на тысячу. Конечно, в какой-то мере оно будет работать на устойчивость — собственно, именно поэтому и изменили закон. В Аахене тоже видят тенденцию и делают все, что могут, чтобы она могла реализовываться в рамках существующего строя. Но так или иначе, в результате варковская часть бинарной системы стремительно теряет монополию в области производства насилия и безопасности. Нужно ли объяснять, чем это чревато?
— Это что же получается? — помедлив, спросил Эней. — Мы… работаем на вот это самое? На обвал? Мы, сопротивление? Даже те, кто не скурвился?
— Нет, да, нет. Нет, потому что подполье пока пережигает часть социального напряжения в конструктивное насилие. В конструктивное, осмысленное, целевое. Фактически ведет отстрел самых зарвавшихся представителей варковской элиты. Тех, кто раскачивает лодку. Да, потому что является видимым доказательством: на монополию можно покушаться успешно. И многие легальные структуры заимствуют у ОАФ разработки, не переходя границ закона, конечно. Нет, потому что после того, как начнется обвал, подполье может стать основой, ниточкой, которую бросили в солевой раствор… Кое-кто в штабе делает ставку именно на это.
Эней сидел такой, будто его самого окунули в насыщенный соляной раствор. Он напряженно смотрел на свои сплетенные пальцы, а все остальные смотрели на него.
— Что же делать теперь, — сказал он. — Нам всем? Вы же не хотите, чтобы мы отказались… тем более, что это тоже не поможет — я правильно понял?
— Это зависит от того, чего вы хотите. Чтобы не стало варков?
— Я понял. Нет — чтобы перестали есть людей. И чтобы никто не начинал заново.
— Украсть из-под них их же систему, — покачал головой Игорь. — Не было у бабы забот…
— А какая разница? Так невозможная задача и так невозможная задача…
Игорь тихо выдохнул. Он понял, что все эти пятнадцать секунд страшно боялся, что Андрей скажет: ну вас нахрен, я не признаю, что пять лет делал всё не то, я не сдамся, я еще всем покажу… Андрей не дурак, но на этом и умным людям случалось ломаться…
— Значит, крадем систему. В худшем случае, у нас нарастет резервная структура. С меньшими потерями, чем у штаба.
— Договорились. — Алекто щелкнула пальцами. — Ну что, начнем?
— Э-э-э… что? — не понял Эней.
— Как что? Нашу подпольную организацию. Первичная ячейка у нас есть — мы. Заседание первого комитета Свободной Луны (четверо бойцов переглянулись) можно считать открытым. Я предлагаю создать орган управления организацией из четырёх человек. Потом мы решим, кто именно будут эти четверо, сейчас я вижу только одну кандидатуру, а пока я объясню, почему из четырёх и как оно должно работать.
— Я понимаю, почему из четырёх, — сказал Эней. — Если мы планируем не только войну, но и мир после нее, нам нужно накрыть слишком много разных областей. И риск ареста.
— И просто естественная смерть. — Алекто с тоской посмотрела на пустую тарелку из-под сыра, — это тоже случается.
— Скажите… — Антон решил, что знать хочется всем, а спросить может только он. — Вы так едите, когда нервничаете?
Императорский взгляд прожёг в нём средних размеров дыру.
— Я, — ледяная пауза, — не нервничаю, — пауза потеплее. — Я просто ем. Всегда.
— Э-э-э… — при таких темпах и аппетитах Алекто должна была бы напоминать не Екатерину в расцвете лет, а…
— Метаболизм. И я стараюсь не держать дома еды. И много хожу пешком.
— Но ведь это легко поправляют сейчас, — Антон заспорил уже по инерции. — Очень легко. Или…? Извините…
— Или. Вернёмся к нашим подпольщикам. Вот что. Переночуете здесь. Терминалов в доме достаточно. Постелей тоже. Зубных щеток хватит на полк. Еды нет, но еду я куплю. Итак. На следующие несколько часов. Вы — читаете «Луну». А мне вы дадите все, что собрали по штабу. Вы же, надеюсь, потрошили ваших крыс?
— Да, — Антон снял с шеи флешку. Эней только молча кивнул.
— Андрей, — сказала Алекто. — Вы плохо выглядите. Не выспались? Или… недавно перенесли ранение?
— Нет, со мной всё в порядке, — Эней повел плечами. — Я просто… немножко заторможен. Извините. Сон не поможет — я просыпаюсь как и не отдыхал. Синдром хронической усталости, наверное. Покончу с самым насущным — залезу в койку. А пока — не обращайте внимания. Я почитаю книжку, а вы — наши данные.
Это не синдром усталости, мальчик. Это посттравматическая депрессия. Что-то у вас там вышло. Или были потери. Уже после Вик… Сброс.
— Не буду, — сказала Алекто, — обращать внимание.
* * *Антон закончил первым — он читал по вертикали, прихватывая глазами сразу всю строчку. Время было — хорошо за полночь.
С ума сойти, подумал он, глядя в окно на бархатное, серебром усыпанное южное небо. Всего четыре месяца назад я сидел в Воронеже как мышь под метлой. И вот теперь я в Ниме и собираюсь строить подпольную организацию. C нуля. Нет, не с нуля. Я учился у Хеллбоя, ограбил мафию и убил человека. Я совершил ошибку, определяя свое место — и из-за этого погибли люди. Я больше не хочу ошибаться. Через полторы недели мне исполнится шестнадцать лет, это много.
Антон покосился на Энея и увидел, что тот не читает. Уперся глазами в одну строчку и тупо смотрит, словно в каталепсию впал. Такое с ним часто случалось после Копенгагена.
— Кэп, — окликнул его Антон.
— М-м? — Андрей вышел из оцепенения. — Ты уже дочитал?
— Ага. А вы как продвинулись?
— Зі страшенним рипінням[42], — Андрей вздохнул. — Мне тяжело через его брачные заморочки продираться, Тоха. Даже смешно. Я куски про подполье выковыриваю как изюм из булки. А остальное… не могу.
