Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 14. Терранская Империя
— А где тот линкор, с которым мы сражались?
— Наша боеголовка попала ему в самую диафрагму. Мегатонная, кажется… хотя ты все равно не понимаешь. Он превратился в пыль и газ.
Эскадра воссоединилась и двинулась вперед. Два крошечных зеленых пятнышка на макете оторвались от остальных, далеко опередив их.
— Видишь? Это разведчики. Мы должны прикрывать их, пока они не выполнят задание. Значит, придется драться с мерсейцами, которые идут от Саксо.
— Их шесть, а нас пять, — сосчитала Драгойка. — Наши шансы улучшаются. И потом, у нас еще остался большой корабль — наш — а у них нет.
Флэндри следил, как зеленые точки разворачиваются строем. Это для того, чтобы ни один красный огонек не проскочил и не атаковал разведчиков. Так всю эскадру могут перебить поодиночке, но… Очевидно, мерсейский командир отрядил по одному своему истребителю на каждый истребитель Эйнарсена. Так он выйдет со своим крейсером и двумя истребителями против «Сабика» и «Умбриэля», что было бы прекрасно, не будь два последних так покалечены.
— Да, я сказал бы, что наши шансы равные. Уже хорошо. Если мы задержим врага… ну, скажем, на пару часов, то выполним свою задачу.
— Но какая это задача, Домманик? Ты говорил только, что где-то там таится угроза. — Драгойка взяла его за плечи и посмотрела ему в глаза. — Можешь ты мне сказать или нет?
Да, он мог — никакие тайны не имели больше смысла. Но не хотел. Он тянул время и надеялся, что бой вступит в следующую стадию, прежде чем Драгойка раскусит его хитрость.
— Ну… нам стало известно об одном… небесном теле. Разведчики должны подойти к нему, выяснить, что оно собой представляет, и вычислить его путь. Интересен способ, которым они это сделают. Они отойдут от него быстрее света и так получат картину не того, где оно есть в настоящий момент, а того, где оно было в разные моменты прошлого. Поскольку они знают, где искать, их приборы заснимут тело на протяжении целого светового года. А это больше, чем год во времени.
На основе этого легко будет вычислить, как будет двигаться тело ближайшие несколько лет.
В ее глазах снова отразился страх.
— Неужто и во время можно проникнуть? — прошептала она. — В прошлое с его призраками? Вы, терране, слишком дерзаете. И однажды скрытые силы обрушат на вас свой гнев.
Флэндри прикусил губу и поморщился, потому что она опухла там, где он ударился ртом о микрофон радио.
— Я и сам думаю, что такое может случиться, Драгойка. Но что мы можем поделать? Наш курс намечен много веков назад, до того еще, как мы оставили свой родной мир, и обратного пути нет.
— Тем доблестнее путь, по которому вы идете. — Она выпрямилась в своем скафандре. — Не на меньшее способна и я. Скажи мне, что это за тело, которое вы выслеживаете сквозь время?
— Это… — Корабль содрогнулся от мощной отдачи, и раздался грохот. — Мы выпустили ракетный залп! Вступаем в бой!
Еще один залп и еще. Эйнарсен, должно быть, расстрелял все гиперснаряды, которые были. Если одна или две ракеты попадут в цель, это может решить исход боя. Если нет, то противник все равно не способен ответить терранам тем же.
На макете Флэндри видел, как рассредоточились мерсейские истребители. Терранам остается только уворачиваться от этих убийц или без конца менять фазу, когда поля пересекутся. Эскадра тоже рассыпалась, и «Антарктика» с «Землей Мэрдоха» вышли против одного врага своего класса. Там будет море огня — мелкие ракеты, лучи и снаряды; это медленнее и, возможно, более жестоко, чем почти абстрактный поединок между двумя крупными кораблями, зато как-то' свойственнее человеку.
Залпы прекратились. Драгойка издала вопль:
— Гляди, Домманик! Красный огонек погас! Первая кровь за нами!
— Да… да, мы точно сбили один истребитель. Ура-а! — Командир объявил об этом по связи, и ему отозвались ликующие крики тех, чьи шлемы еще были открыты. Другие ракеты, должно быть, прошли мимо цели или были отражены, и теперь они самоуничтожаются, чтобы не создавать угрозы для космоплавания. Макс Абрамс сказал бы, что такое правило внушает надежду.
Еще один мерсейский истребитель спешил на помощь тому, который взяли в клещи два терранских, а «Новая Бразилия» и третий подкрадывались друг к другу. «Умбриэль» ковылял на перехват тяжелого крейсера и его конвойного судна. А эти последние шли прямо на «Сабик», который поджидал их, зализывая раны.
Электричество ярко вспыхнуло и погасло, потом снова загорелось, но слабо. Значит, и с запасным энергоузлом тоже проблемы. И черт, черт, черт — Флэндри ничего не может делать, кроме как смотреть на макет!
Конвой отошел от крейсера и бросился к «Умбриэлю», чтобы измотать его и задержать. Флэндри до боли стиснул зубы.
— Зеленые видят, что у нас не все ладно. И воображают, что крейсер нас одолеет. А люжет, они и правы.
Красная точка приближалась к зеленой.
— Приготовиться к прямофазному столкновению, — раздалось в наушниках.
— Что это значит? — спросила Драгойка.
— Мы не сможем увернуться, пока не починим одну машину. — Флэндри не мог точнее объяснить по-курсовикски, что им нельзя сменить фазу. — Придется сидеть на месте и отстреливаться.
«Сабик» — не совсем подбитая утка. Он может перейти на субсветовой режим, хотя это была бы отчаянная мера. А в сверхсветовом враг должен войти в фазу «Сабика», чтобы причинить ему ущерб, но тем самым и себя сделает уязвимым. Однако вражескому крейсеру легче уйти от ответного огня. У «Сабика» же нет защиты, кроме противоракетной техники — зато ею он оснащен лучше, чем противник.
Встреча лицом к лицу становилась все ближе.
— Произошло пересечение гиперполей, — прозвучало по интеркому. — Всем вести огонь на свое усмотрение.
Флэндри включил внешний обзор. Мерсеец шел, лавируя, среди звезд. Он то исчезал, то появлялся опять. Это был настоящий космопроходец, вздутый в середине, как груша о двух концах. Звездный свет и тень чередовались на его броне. Драгойка втянула в себя воздух. Сверкнуло пламя.
Ударил титанический кулак. Шум — такой, что перешел пределы всякого шума, — прокатился по кораблю. Переборки лопнули. Палуба встала на дыбы, и Флэндри втянуло во мрак.
Через несколько мгновений он пришел в себя. Он все падал и падал куда-то, ослепший… нет, сообразил он сквозь звон в голове, это свет погас и гравитроны отказали, и теперь он плавает в невесомости посреди воя уходящего воздуха. Кровь из носа образовала пузыри, грозившие удушением. Флэндри всосал их ртом.
— Драгойка! — прохрипел он. — Драгойка!
Блеснул луч ее нашлемного фонарика. Драгойка казалась тенью позади, но ее голос звучал ясно и звонко:
