Карел Чапек - R.U.R. Средство Макропулоса. Война с саламандрами. Фантастические рассказы
— Разумеется.
— Лозунг гласит: «Лемурия — лемурам! Долой инородцев!» — и тому подобное. Между атлантами и лемурами растет пропасть взаимного недоверия и наследственной вражды. Смертельной вражды.
— Другими словами, они превращаются в Нации.
— Да. Атланты презирают лемуров и называют их «грязными дикарями»; а лемуры фанатически ненавидят атлантских саламандр и видят в них осквернителей древней, чистой, исконной саламандренности. Верховный Саламандр домогается концессий на лемурских берегах якобы в интересах экспорта и цивилизации. Благородный старец Король Саламандр волей-неволей вынужден согласиться; дело в том, что его вооружение хуже. В заливе Тигра, недалеко от того места, где некогда был Багдад, произойдет вспышка: туземные лемуры нападут на атлантскую концессию и убьют двух офицеров, якобы оскорбивших национальные чувства лемуров. В результате…
— Начнётся война. Естественно.
— Да, начнется мировая война саламандр против саламандр.
— Во имя культуры и права.
— И во имя истинной саламандренности. Во имя национальной славы и величия. Лозунг будет: «Мы или они». Лемуры, вооруженные малайскими криссами и кинжалами йогов, беспощадно вырежут атлантов, пролезших в Лемурию; в ответ на это более прогрессивные, получившие европейское образование атланты отравят лемурские моря химическими ядами и культурами смертоносных бактерий, и притом с таким успехом, что будет зачумлен весь мировой океан. Моря будут заражены искусственно культивированной жаберной чумой. А это, брат, конец. Саламандры погибнут.
— Все?
— Все до одной. Это будет вымерший род. От них останется только старый энингенский отпечаток Andrias'a Scheuchzeri.
— А что же люди?
— Люди? Ах да, правда… Люди… Ну, они начнут понемногу возвращаться с гор на берега того, что останется от континентов; но океан ещё долго будет распространять зловоние разлагающихся трупов саламандр. Постепенно континенты опять начнут расти благодаря речным наносам; море шаг за шагом отступит, и все станет почти как прежде. Возникнет новый миф о всемирном потопе, который был послан богом за грехи людей. Появятся и легенды о затонувших странах, которые были якобы колыбелью человеческой культуры; будут, например, рассказывать предания о какой-то Англии, или Франции, или Германии…
— А потом?
— Этого уже я не знаю…
ФАНТАСТИЧЕСКИЕ РАССКАЗЫ
ОФИР[179]
На площади св. Марка вряд ли кто оглянулся, когда стражники вели старика к дожу. Старик был оборван и грязен, и можно было подумать, что это какой-нибудь портовый воришка.
— Этот человек, — доложил podesta vicegerente,[180] остановившись перед троном дожа, — заявляет, что зовут его Джованни Фиальго и что он купец из Лиссабона; он утверждает, будто был владельцем судна и его со всем экипажем и грузом захватили в плен алжирские пираты; далее он показывает, что ему удалось бежать с галеры и что он может оказать большую услугу Венецианской республике, а какую именно — он может сообщить лишь самому его милости дожу.
Старый дож пристально разглядывал взлохмаченного старика своими птичьими глазками.
— Итак, — молвил он наконец, — ты говоришь, что работал на галере?
Схваченный вместо ответа обнажил грязные щиколотки; они опухли от оков.
— А на спине, — добавил он, — сплошные шрамы, ваша милость. Если желаете, я покажу вам…
— Нет, нет, — поспешно отказался дож. — Не надо. — Что хотел ты поведать нам?
Оборванный старик поднял голову.
— Дайте мне судно, ваша милость, — ясным голосом проговорил он, — и я приведу его в Офир,[181] страну золота.
— В Офир… — пробормотал дож. — Ты нашёл Офир?
— Нашёл, — ответил старик, — и пробыл там девять месяцев, ибо нам нужно было чинить корабль.
Дож переглянулся со своим учёным советником епископом Порденонским.
— Где же находится Офир? — спросил он старого купца.
— В трёх месяцах пути отсюда, — ответил тот. — Надо обогнуть Африку, а затем плыть на полночь.
Епископ Порденонский настороженно подался вперед.
— Разве Офир на берегу моря?
— Нет. Офир лежит в девяти днях пути от морского побережья и простирается вокруг великого озера, синего, как сапфир.
Епископ Порденонский слегка кивнул.
— Но как же вы попали в глубь страны? — спросил дож. — Ведь, говорят, Офир отделяют от моря непроходимые горы и пустыни.
— Да, — сказал корабельщик Фиальго, — в Офир нет путей. Пустыня кишит львами, а горы — хрустальные и гладкие, как муранское стекло.[182]
— И все же ты преодолел их? — воскликнул дож.
— Да. Когда мы чинили корабль, сильно потрепанный бурями, на берег пришли люди в белых одеждах, окаймленных пурпурными полосами, и обратились к нам с приветом.
— Чернокожие? — спросил епископ.
— Нет, монсеньер. Белые, как англичане, а волосы их длинные, посыпанные золотой пудрой. Они очень красивы.
— А что, они были вооружены? — осведомился дож.
— У них были золотые копья. Они велели нам взять все железные предметы и обменять их в Офире на золото. Ибо в Офире нет железа. И они следили, чтобы мы взяли всё железо: якоря, цепи, оружие, даже гвозди, которыми был сбит наш корабль.
— И что же дальше? — спросил дож.
— На берегу нас ждало стадо крылатых мулов, числом около шестидесяти. Их крылья похожи на лебединые. Называют их пегасами.
— Пегас… — задумчиво проговорил учёный епископ. — Об этом до нас дошли сведения ещё от древних греков. Похоже, что греки действительно знали Офир.
— В Офире и в самом деле говорят по-гречески, — заявил старый купец. — Я знаю немного греческий язык, потому что в каждом порту есть какой-нибудь вор с Крита или из Смирны.
— Это интересные вести, — пробормотал епископ. — А что, жители Офира — христиане?
— Да простит мне бог, — ответил Фиальго, — но они настоящие язычники, монсеньер. Почитают некоего Аполлона, или как там его называют.
Епископ Порденонский покачал головой.
— Что ж, это согласуется. Вероятно, они — потомки грехов, которых занесло туда морской бурей после завоевания Трои. Что же дальше?
— Дальше? — заговорил Джованни Фиальго. — Дальше — погрузили мы наше железо на этих крылатых ослов. Троим из нас — мне, некоему Чико из Кадикса и Маноло Перейра из Коимбре — дали крылатых коней, и вот, предводительствуемые офирскими воинами, мы полетели прямо на восток. Дорога длилась девять дней. Каждую ночь мы спускались на землю, чтобы пегасы могли попастись и напиться. Они питаются только асфоделиями и нарциссами.
