Владимир Васильев - Антарктида online
Впоследствии было установлено, что очередное шествие немытого воинства антиглобалистов по улицам Женевы имело конечной целью всего-навсего митинг протеста перед Пале-де-Насьон. Никто, однако, не сумел точно выяснить, по какой причине манифестация была назначена на столь ранний час.
И почему силы правопорядка оказались не на высоте, позорно прошляпив ее начало.
Сориентировавшийся полицейский завопил на напарника, требуя немедленно вызвать по рации подкрепление…
Надо думать, перевозимому в микроавтобусе коматознику крайне важно было попасть в аэропорт. Иначе трудно объяснить, почему «Скорая» недвусмысленно направила бампер на заигравшихся «рыболовов» с их удочками, намереваясь продавить препятствие…
Оглушительно лопнула правая передняя шина, по всей видимости, напоровшаяся на особо крючковатую рыболовную снасть…
Лопнули оба задних ската. Откуда на мостовой взялась утыканная гвоздями доска, впоследствии так и осталось невыясненным.
Микроавтобус поерзал, жуя резину. Встал. Беснующаяся человеческая река обтекла его, закрутив и погнав перед собой адептов флэш-моба, как гонит щепки весенний поток.
Казалось, она может с легкостью увлечь и микроавтобус.
Не увлекла. Зато среди тысячеголосого гвалта и улюлюканья отчетливо прозвучали удары твердым о твердое, шуршащий звон триплексных стекол, скрежет металла…
Завопил полицейский, пятясь к патрульной машине и лапая кобуру…
Спецподразделению полиции по борьбе с демонстрантами удалось перенять шествие шалой орды уже в непосредственной близости от Пале-де-Насьон. Здесь был простор для давно отработанных полицией маневров, и антиглобалистам пришлось возобновить тесные отношения с резиновыми палками, слезогонкой, водометами и полицейскими фургонами с окнами в клеточку. На улице, где были отмечены первые беспорядки, остались лишь двое ошеломленных полицейских, незначительно пострадавший патрульный автомобиль, совершенно пустой микроавтобус «Скорой помощи» со спущенными шинами и выбитыми стеклами да изрядное количество мусора на асфальте.
И более никого.
– Фу-уф! – сказал первый полицейский и, сняв фуражку, промокнул платком потный лоб.
– Ну и ну, – выразил свое отношение к событию второй полицейский, недоверчиво ощупывая себя. – Еще чуть, и смяли бы нас. Думал – все…
– Куда делся медперсонал, хотел бы я знать, – раздумчиво проговорил первый, заглянув в фургон через выдавленное окно. – Больной – ладно… Больного там могло и не быть. «Скорая» могла ехать на вызов. Ты ничего не заметил?
– Нет.
– Я тоже. Дай-ка запрос на номер этой колымаги. Поживее.
Спустя пять секунд монитор в машине высветил ответ.
– Я так и думал, – бросил первый. – Сообщи. И запишись на прием к проктологу. Очень скоро нас будут иметь все, кому не лень.
– Думаешь, мы проморгали заранее спланированное похищение человека? – растерянно вопросил второй.
– Думаю, нас здорово надули, – отрезал первый. – А еще думаю, что не нашего ума это дело. Наше дело – доложить и готовить задницы. Нюхом чую, тут игры не на уровне полиции…
– Серьезно? – изумился второй.
– Более чем.
– Тогда почему задницы должны готовить мы?
– Потому что мы крайние. Ты еще молодой, учись. Должно же начальство кого-то трахать, нет?
– Ну…
– Без «ну». Считай, что пришла наша очередь, вот и все.
…Малый фургончик из тех, что ежеутренне развозят товар по крохотным магазинчикам, пробирался меж тем по улочкам в сторону, противоположную аэропорту. Выбравшись в пригород, фургончик увеличил скорость.
В тесном жестяном параллелепипеде кузова находилось восемь человек. Трое из них, по-видимому, совсем не страдали ни от тесноты, ни от тряски. Им не мешала неудобная поза – носом в пол, руки в наручниках за спиной. Их ничуть не заботило то, что их бесцеремонно используют как сиденья. Трудно пожаловаться на некомфортные условия тому, кто лишен восприятия действительности.
Четвертый человек также лежал без движения – с той разницей, что на нем не сидели, и лежал он на складной больничной каталке.
Еще четверо склонились над ним. Трогали больному пульс, дули в лицо, поднимали веки. Больной никак не реагировал на эти манипуляции.
– Жив, но без сознания, – констатировал на правильном оксфордском английском смуглокожий человек с блестящими глазами-маслинами и резким римским профилем.
– Обкололи, – сказал рослый светлоглазый шатен с обветренным лицом и добавил по-русски: – Сволотшш!
– Таки не могло быть иначе, – тоже по-русски отозвался третий – маленький, пожилой, излыса-седенький.
Четвертый, с внешностью японца, не проронил ни слова и лишь кивнул, соглашаясь.
– Снимем капельницу? – спросил Шеклтон.
– Я вас умоляю, зачем? Вы доктор? Вы можете сказать, липовая она или нужна? Он себе умрет, а с меня голову снимут? Мне это надо?
– Экскьюз ми… Уот из липовая?
– Фальшивая.
– Коган-сан прав, – заявил Кацуки. – Сначала надо приехать. Медик потом.
– Его в хорошую клинику везти надо, – высказался Шеклтон. – Напрасно мы не подняли шум. Нашу акцию надо было снимать на хорошую камеру и показывать по всем каналам новостей. Скандал на весь свет!
– Вы забыли, что мы теперь нелегалы, – проговорил Чаттопадхъяйя.
– Тем более нужен скандал и общественное мнение. Делегат Свободной Антарктиды был захвачен спецслужбами США, нелегально действующими на территории Швейцарии! У нас и так были хорошие шансы. А после скандала никакой суд не вынес бы решение о нашей экстрадиции…
– Вот еще шуточки! – завопил Моисей Соломонович. – Может, нам была выгода сообщить в полицию о пропаже коллеги и дожидаться себе, пока его найдут? Уй, от вас у меня мигрень сделается!
– Нет, не дожидаться, но…
– Нет, это вы меня послушайте! Никогда бы они его не нашли – это раз. И что, вы таки пригласили бы съемочную группу с телеканала снимать, как мы освобождаем пленника? Я себе представляю!..
– Потише, – предостерег индус.
– А кто кричит? – Коган все же сбавил тон. – Вы хотите засветить боевиков Шимашевича, чтобы их искала полиция? Это вам два. Те, на ком мы сидим, я думаю, тоже не совсем себе идиоты. Таки просто удача, что никто из них не успел выстрелить в пациента. Это три. И нам совершенно не на пользу, чтобы весь мир знал, что Свободная Антарктида платит деньги немытым антиглобалистам! Вот вам четыре, и вообще прекратите мне все переигрывать! Игра сделана.
Если какая-то часть произнесенных по-русски аргументов Моисея Соломоновича и не была понята Шеклтоном, то суть он все же уловил. Поэтому решил сменить тему:
– А с этими мы что будем делать? Отпустим?
