Василий Головачев - Мегаморф, или Возвращение Реликта
– Ур-ра! – прокричала Истома весело. – Даёшь свободу!
Ясен покачал головой, не желая, впрочем, огорчать спутницу своими замечаниями.
– Нам на десять на правек.
– Знаю, не мешай. Через час будем дома.
Когг набрал скорость, причём сделал это почти мгновенно. Мало того, он поднялся над землёй на высоту не меньше пятнадцати километров буквально за пару секунд. Это было здорово, и Ясеном овладели те же чувства, что и Истомой. Он летел! Он был властелином воздуха, властелином пространства! Он был больше, чем птица, и больше, чем человек! И подобное состояние не могло не радовать.
Истома запела что-то о победе над всеми, кто мешает, о том, что «если кто сунется – получит по полной программе», потом вспомнила о спутнике:
– Как ощущения?
– Класс! – искренне ответил Ясен, лишь потом сообразив, что ответил не на мысленный, а на звуковой вопрос девушки. Система связи аппарата заработала на всех диапазонах.
Какое-то время он любовался раскрывшейся панорамой Великой Равнины, поднял голову.
Небо изменило цвет с бледно-голубого на тёмно-синий, превратилось в бездонное зеркало.
По-видимому, Истома подумала о том же.
– Попробуем подняться выше?
Он хотел возразить, напомнить о более важных делах, но представил лицо девушки, её подколки и проворчал:
– Не увлекайся.
– Не трусь! – весело прокричала геянка.
Ясен засмеялся.
Истома была в своём амплуа, и её колкие высказывания и шутки уже почти не вызывали у него обиды или гнева.
Когг полез вверх, поднимаясь над Великой Равниной и над Орилоух-Горой всё выше и выше.
Синева неба сменилась фиолетовой пеленой, темнеющей по мере того, как аппарат взбирался на большие высоты. Когда высота достигла двухсот километров, небо превратилось в тёмно-фиолетовую бездну, но чёрным так и не стало, несмотря на полное отсутствие воздуха. А когда когг поднялся на шестьсот километров, Ясену показалось, что в фиолетовой мгле появились призрачные серебристые вуальки.
Он напряг зрение.
Однако даже владение паранормальным видением не помогло, мерцающие вуальки не стали ближе и чётче, хотя и сложились в подобие колеблющегося узора, какой даёт отражение водных бликов на стене дома.
– Странная картина, ты не находишь? – подала голос Истома. – Диего, ты можешь включить телескопы или что там у тебя есть?
– СИД. – «Нормальный» звуковой голос у инка оказался мужским, с бархатными интонациями.
– Что?
– Система интегрального дальновидения.
– Включай, хочу разглядеть, что там светится в небе.
Цвет неба слегка изменился, в нём появились красноватые тона. Однако узор вуалек так и остался расплывчатым, нечётким, колеблющимся, как световые блики на воде, хотя и гораздо медленнее.
– Не понимаю. Что это может быть?
– Непроявленность, – ответил Диего.
– Как? – удивилась девушка. – Что это значит?
– В моей памяти заложен этот термин. Что он означает, я не знаю.
– Ясен?
– Я тоже не знаю, – сказал не менее озадаченный Ясен. – Как далеко от нас эти узоры?
– Извините, не могу определить, – виноватым тоном признался инк. – Моя инструментальная база глючит. Расстояние до световых комбинаций неизвестной природы может равняться и ста тысячам километров и миллиону световых лет.
– Попытаемся определить? – завелась Истома. – Диего, энергии хватит?
– Энергетически я независим.
– Тогда вперёд!
– Остановись, – выдавил Ясен. – К такому эксперименту надо готовиться специально.
– Да что тут готовиться? Врубим полный ход и проверим глубину этого космоса.
– Я против!
– Вот чёрт! – с досадой сказала она. – Вечно ты меня останавливаешь, трус несчастный.
Ясен засопел, сдерживаясь.
– Диего, – позвала девушка, – поворачивай обратно.
Когг остановился – мгновенно, будто упёрся в стену, сбросил скорость до нуля, хотя в кабине не дрогнула ни одна молекула воздуха. Система гашения инерции работала исправно.
Красивый пушистый купол Орилоух-Горы внизу под аппаратом был похож на гигантский айсберг, плывущий по туманно-сизому слою дыма, и одновременно на сложнейший цветок, притягивающий взор. Он был так красив, что даже Истома обратила на это внимание:
– Музыка!
Ясен мысленно согласился с ней. Орилоух представлял собой музыку сложных переходов геометрических форм, застывших навеки. Интересно, каким он виделся в те времена, когда был исполнен жизни?
– Летим домой, – со вздохом сказала девушка. – Можешь взять управление на себя. Вектор – на левек, объект – Гея-Гора.
– Я не знаю, что такое левек, – сказал Диего. – Моя система навигации в данных условиях не работает.
– Вайтлайн видишь?
– Что, простите?
– Источником света на Равнине является световой шнур, который называется Вайтлайном.
– Расием, – пробормотал Ясен.
– Не важно. Вот если посмотреть на него, то нам нужно левее перпендикуляра к нему. А Гору ты увидишь сам. С какой скоростью ты можешь лететь в воздухе?
– Всё зависит от плотности…
– Зачем нам лететь сквозь атмосферу? – перебил инка Ясен. – Проще добираться на большой высоте, где нет сопротивления воздуха.
– Согласен.
– Ну и лети, не снижаясь.
– С максимальной скоростью! – категорическим тоном заявила Истома.
– Слушаюсь, – сказал инк.
Купол Орилоух-Горы отнесло назад. Через пару мгновений он исчез далеко за кормой аппарата. А ещё через минуту впереди вырос угрюмый, серо-коричневый, усеянный фиолетовыми и синими трещинами утёс.
– Она? – деликатно спросил Диего.
– Великое Падение! – ошарашенно прошептала Истома. – Не может быть! Гея! С какой скоростью ты летел?!
– Около пятидесяти километров в секунду. Но это не предел.
– Тебе цены нет! Ясь, чего молчишь? Подтверди.
Ясен не ответил. Ему вдруг пришло в голову, что дед Ставр оставил ему этот мощный катер совсем не для прогулок, а для какой-то важной цели. Но думать об этом не хотелось.
Я вынуждена тебя убить!
Брюссельгей на этот раз произвёл на Ясена гораздо более гнетущее впечатление, чем при первом визите.
Сначала он принял свои ощущения за усталость, потом ночью, когда его уложили спать в одной из спален дома Миличей, привёл растрёпанные чувства в порядок, проанализировал своё состояние и понял, что его психика реагирует на многократно возросший пси-фон Геи-Горы. «Заумь» Геи перешла в иное качество – в сложнейшую псевдоразумную с и с т е м у, обладавшую личностными характеристиками. Люди Геи представляли для неё своеобразные клетки гигантского мозга, да и вообще это странное существо можно было назвать постразумным р о е м, осознавшим свою силу и значимость. «Заумью» называть его не хотелось. Рой обладал тем, чем не обладал один человек: возможностью перестраивать «тело разума» и достигать цели, не считаясь с потерями «клеток». Он не просто ставил задачи, которые один человек не мог даже представить, он обладал магической Силой, которой ни одна «клетка» сопротивляться не могла.
