Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней
– Вы сказали им «да», – сказал Иван. – Вы должны были сказать «нет». Или «может быть». Или «одни – да, а другие – нет»…
Чарли: – Вы должны были сказать им, что мы не обсуждаем такие вещи. Вы знаете, что люди не любят открыто говорить о вопросах пола.
– Они делают это, когда хотят, – запротестовала Джок. – И их следующей просьбой должно было быть, чтобы мы позволили осмотреть себя их ксенологам. Мы уже имели дело с их физиками, как бы мы смогли отказаться теперь?
Иван: – Их ксенологи не обнаружили бы ничего. Мужчина может показать, что не производит сперму, но вы – женщины.
Чарли пантомимой выразила ритуальную печаль.
– Обстоятельства заставляют меня не согласиться с вами, Мастер. Их первые осмотры не имели руководства. Можно ли сказать, что сейчас они будут менее дотошны? Что они не обнаружат, что все мы страдаем от гормонального дисбаланса? – руки Чарли двигались, выражая извинение за то, что она напомнила Мастеру о его стерильности. – Того же самого дисбаланса, который они обнаружили у Коричневого шахтера. Дисбаланса, которого не было, когда они встретили шахтера, но который появился перед ее смертью на борту «Мак-Артура».
Остальные молчали, и Чарли безжалостно продолжала:
– Они не глупы и могут хорошо увязать эти нарушения с сексуальным воздержанием. Что они открыли относительно Часовщиков? А у них была возможность изучать их: шахтер, конечно же, принесла их на борт.
– Проклятье! – Иван принял позу задумчивости. – Может, они посадили Часовщиков раздельно?
Оба Посредника выразили недостаток информации.
– Джок была права, ответив именно так, – сказала Чарли. – У них есть тело, которое находилось на борту зонда Безумного Эдди. Пилот должен был быть один и обязательно молодым Посредником с долгой жизнью, чтобы мог переговорить с теми, кого встретит здесь.
– Но наши записи говорят, что этот Посредник должен был умереть, – сказала Джок. – Так и должно было быть; люди ничего не узнали от него. Проклятье! Если бы записи были полными…
– Если бы записи были полными… Если бы у нас был Коричневый… Если бы люди сказали нам, что они сделали с зондом… Если бы люди сказали, почему они уничтожили «Мак-Артур»… Прекратите произносить эти бессмысленные фразы! Вы должны узнать это у людей, – приказал Иван. – Поговорим о том, что люди могли узнать у пилота зонда.
Чарли: – Они должны были вскрыть его. Их ученые-биологи более продвинулись, чем наши. Они говорят о технике генной инженерии, не записанной ни в одном музее и, конечно, не открытой в этом цикле. Таким образом, можно предположить, что их ксенобиологи поймут, что пилот был стерилен. Финч'клик' Реннера говорила ему, что Посредники – это гибриды.
– Безумный Эдди. Даже тогда, – сказал Иван. – А теперь она постоянно спорит со своим Мастером, – он помолчал, думая, потом сказал Джок: – Вы сделали хорошо. Они в любом случае обнаружили бы, что мы стерильны. Главное, чтобы они не поняли, насколько это важно. Скажет ли это людям, что финч'клик' могли лгать и лгали им?
Молчание. Наконец, Джок сказала:
– Мы не знаем. Финч'клик' Сэлли говорила с ней о сексе, но разговор велся на борту корабля людей. У нас нет записи, а только то, что передавалось нам.
– Передавалось Безумным Эдди, – сказал Иван.
– Я сделала все возможное, чтобы отвлечь их, – сказала Джок.
– Но добились ли вы успеха?
– Да. Это было видно по их лицам.
Иван не мог читать по лицам людей, но понимал, как это делается: вокруг глаз и рта у людей имелись мышцы, с помощью которых выражались эмоции, подобно тому, как мошкиты делали это руками. Посредники могли читать их.
– Продолжайте.
– Уважение к сексуальному акту замедлило их мысли. Затем факт о нашей продолжительности жизни, преподнесенный как наличие смертельной болезни. Теперь эти долгоживущие существа будут жалеть нас.
– Верно, – сказала Чарли.
– Они будут жалеть нас за все, что нам мешает. Они могут даже попытаться найти для нас лекарство.
Иван быстро повернулся к Джок.
– Вы верите, что они могут сделать это?
– Мастер, разве я Безумный Эдди?
Иван расслабился.
– Вы внимательно изучите этот вопрос. Вы обсудите данные, которыми располагают люди, и выводы, к которым они могут прийти. На борту посольского корабля, встретившего «Мак-Артур», были два Инженера?
Джок: – Да.
– Проклятье! А сколько было детей – Посредников, когда они вернулись?
– У меня было четыре сестры.
– Проклятье! – Иван хотел бы сказать больше, но заявление это навсегда бы лишило его верности Джок. Своей ненормальностью оно могло бы шокировать даже Чарли. Проклятье! Посредники отождествляют себя с Мастерами и воспринимают отношение Мастеров к детям.
Стерильный с ранних лет, Иван был невосприимчив к этим эмоциям. Однако, он знал: детей должны были выбросить в пространство.
КОГДА БАЛ ЗАКОНЧИЛСЯ
– Нет смысла сидеть здесь, – заметил Реннер.
– Да, – Род направился в офис Комиссии, размещенный во Дворце. Сэлли молча следовала за ним.
– Келли, принесите нам чего-нибудь выпить, – сказал Род, когда они сели за стол. – Мне сделайте двойную порцию.
– Да, мой лорд, – Келли удивленно посмотрел на Рода. Неужели Леди Сэлли уже доставляет ему неприятности? И это еще до женитьбы!
– Двадцать пять лет! – воскликнула Сэлли, и в голосе ее звучал горький гнев. – Двадцать пять лет? – повторила она, обращаясь к священнику Харди и ожидая от него объяснения существования вселенной, в которой так много несправедливости.
– Возможно, это цена, которую они платят за большую, чем у людей интеллигенцию, – сказал Реннер. – Это тяжело.
– Это компенсация, – задумчиво отозвался Харди. – Их интеллигенция и их любовь к жизни. Они говорят очень быстро и, вероятно, думают так же. Думаю, мошкиты многое успевают за свои немногие годы.
Воцарилось молчание. Вернулся Келли с подносом. Он поставил стаканы и вышел, всем видом выражая неодобрение.
Реннер взглянул на Рода, который сидел в позе Мыслителя: локоть на подлокотнике кресла, подбородок на сжатом кулаке, лицо задумчиво. Кевин поднял свой бокал.
– Сидим, как на поминках, – сказал он.
Никто не ответил. Род оставил свой бокал нетронутым. Человек может хорошо жить и имея жизнь в четверть века, подумал он. Разве столько жили люди в доатомное время? Но это не могло быть полным. Сейчас мне двадцать пять, а я еще не имею семьи, не жил с женщиной, которую люблю, и не начал политической карьеры…
Он посмотрел на Сэлли, которая встала и принялась расхаживать по комнате. О чем она думает сейчас? Может, пытается решить эту проблему за них? Но если не смогли они, что можем сделать мы?
– Это никуда не приведет нас, – сказал Реннер. Он вновь поднял свой бокал. – Если Посредников не огорчает, что они короткоживущие мулы, то почему мы… – Он замолчал на середине фразы. – Мулы? Значит, дети-Посредники на посольском корабле… должны быть детьми двух Коричневых и скрывающегося Белого.
Все посмотрели на него. Сэлли прекратила расхаживать и вновь села.
– Когда мы вернулись на Мошку-1, у них было четверо детей, – сказала она. – Верно?
– Действительно, – сказал Харди, взболтнув бренди в своем бокале.
– Это довольно высокий темп рождаемости.
– Но у них было так мало времени, – запротестовала Сэлли.
– И все-таки это было, – уверенно сказал Реннер. – Скажите, Харди, что вы думаете об этой этической ситуации? Вы собираетесь встретиться с незнакомой, хорошо вооруженной расой. Сами вы находитесь в хрупком, как игрушка, невооруженном корабле, и со всех сторон вас окружают дети…
– Я понял вас, – сказал Дэвид Харди. – Но мне нужно подумать. Возможно…
Его прервал удар кулаком по столу. Даже двумя кулаками. Воскликнув: «О, зубы Господа», Сэлли схватила стило и изобразила какие-то символы на табло своего компьютера. Тот зажужжал и вспыхнул.
– Мы ждали корабль, чтобы высадиться на планету… Я уверена, что поняла все правильно. Я просто не могла ошибиться.
Харди удивленно взглянул на Сэлли. Реннер вопросительно посмотрел на Рода. Тот пожал плечами и повернулся к своей девушке.
– Ее мошкита никогда не говорила ей, что они являются мулами, – объяснил он остальным.
Компьютер вновь зажужжал. Сэлли кивнула и нажала несколько кнопок. Экран на задней стене осветился, показывая Сэлли Фаулер, разговаривающую с коричнево-белым чужаком. Голоса звучали жутко похоже.
Мошкита: – Вы хотите замуж, чтобы растить детей. А если кто растит детей без замужества?
Сэлли: – Это милосердие.
Мошкита: – Надо понимать, что вы никогда…
Сэлли: – Нет, конечно, нет.
Живая Сэлли покраснела, но лицо ее осталось мрачным.
Мошкита: – Как нет? Я имею ввиду не почему, а как?
