Мак Рейнольдс - Фиеста брава
— Повтори-ка мне свою сказку… предатель, — сказал полковник.
— Я не предатель. Сеньор полковник, клянусь святыми небесами, все было как я говорю. Странный крутящийся предмет проник через дверь. Он медленно двигался и кружился. Я был как будто загипнотизирован. За всю свою жизнь, сеньор полковник, я никогда не видел такой странной вещи. Я был парализован. Эта штука покружилась по комнате, вернулась обратно, и……
— И ударила тебя в голову, дурак, — презрительно сказал полковник.
— Да, сеньор полковник, — потеряно произнес техник.
— И когда ты очнулся…
— Когда я очнулся, в комнате был бардак. Все, что можно разбить, было разбито.
Презрительная усмешка не сходила с лица полковника. Он взглянул вверх.
— Так. А как насчет того устройства под потолком? Достать до него можно только с помощью лестницы. И ты хочешь уверить меня, что группа саботажников проникла в отель и пронесла с собой лестницу?
— Нет, сеньор полковник, — пробормотал техник. — Я не знаю.
— Зато я знаю, — сказал полковник. — Все эти твои кружащиеся штуки — это попытка скрыть реальные факты. А факты вот какие: группа саботажников проникла через дверь. Ты был сообщником и вы вместе устроили этот бардак.
— Нет… нет.
В комнату вошел еще один полицейский. Он подошел к Раулю Добарганесу и прошептал ему что-то на ухо. Полковник вопросительно взглянул на своего помощника.
— Сеньор полковник, во всем городе отключено электричество. Полнейшая темнота. Освещен только дворец каудильо, но у него автономная электро станция.
Полковник посмотрел на него, как на идиота.
— И что, на станции тоже всё также разбито?
— Нет, сеньор полковник. Со слов этого человека я понял, что там не имеющий прецедента саботаж.
— Ты сошел с ума! Там же сотня охранников.
— Тем не менее, это так, сеньор полковник.
— Идем быстрее. Madre de Dios! Весь мир сошел с ума! — и полковник стремительно вышел из комнаты.
5
После того, как они пробежали очередное открытое пространство, Пьер сказал:
— Мы должны благодарить правительство каудильо за то, что он расположил все основные учреждения в столице. Представьте себе, как бы тяжко нампришлось, если бы тюрьма находилась на другой стороне планеты.
— Я все еще не понимаю, каким образом мы собираемся освободить этих бедняг, — сказала Елена. Она забралась на плечи Дорна Хорстена, как всегда, когда приходило время действовать.
— Если я не ошибаюсь, они держат государственных преступников в левом крыле, — сказал Хорстен.
— Это все хорошо, но там их могут быть тысячи.
— Я не думаю, что их тюрьмы настолько заполнены, — покачал головой Хорстен.
Они подошли к стене. Пьер достал веревку и подал ее Елене. Она вскочила на руки Хорстена и тот подбросил ее вверх.
— Я надеюсь, они не найдут мой бумеранг, который я забыл на электростанции, — высказал мучившую его мысль Пьер. — Интересно, что они подумают, если всё-таки обнаружат его?
— Они не найдут его, — усмехнулся Хорстен. — Пока ты не показал мне, как он действует, я даже не слышал о нем. И до сих пор не понимаю, как он действует.
Лоранс вздохнул:
— Это было мое любимое маленькое оружие… И одно из немногих, к-оторые мы могли взять с собой, — в ящике с игрушками Елены. Что она делает там так долго?
Как раз в этот момент сверху спустился конец веревки.
Без лишних слов Хорстен подергал за него, проверяя, надежно ли закреплен верхний конец, поправил пенсне и полез вверх.
Через некоторое время конец веревки задергался, сигнализируя, что все в порядке. Лоранс схватился за веревку и Хорстен втянул его на вершину стены.
— Все в порядке, — прошептал Хорстен. — Мы видели несколько охранников с импровизированными факелами. Там действительно царит суматоха.
— Теперь вниз, в левое крыло, — шепнула Елена.
Они подошли к запертой двери. Хорстен внимательно её осмотрел.
— Хорошая вещь, — пробормотал он. Его руки напряглись, послышался звук рвущегося металла и дверь открылась.
— Как насчет сигнализации? — шутливо спросил Хорстен.
— Не будь глупым, — сказала Елена. — Не зря же мы поработали на электростанции? А теперь пропусти меня вперед. Я пойду на разведку.
Она не возвращалась довольно долго, и когда, наконец, показалась, оба с облегчением вздохнули. Елена тяжело дышала.
— Что случилось? — спросил Лоранс.
— Я встретила двух охранников, пришлось их успокоить.
Доктор взглянул на ее тоненькую фигурку и покачал головой.
— Я нашла, где они находятся, — продолжала Елена.
— Кто они?
— Не будь так глуп. Наши парни. Ходжос и Гверро.
Мужчины с удивлением взглянули на нее.
— Как ты нашла их? — спросил Пьер.
— О, один из охранников… — просто сказала Елена. — Пошли.
— Подожди минутку. — сказал Лоранс. — Что ты сделала с охраной? Я хочу быть уверенным в своем тыле.
— Я связала их, — ответила Елена.
— Ты дала им увидеть себя, — констатировал Хорстен.
— Ну и что с того? — пожала плечами Елена. — Неужели ты думаешь, что он побежит докладывать начальству о том, что его избила восьмилетняя девочка?
Они последовали за ней. Время от времени они выглядывали в окна и видели охранников, снующих по двору тюрьмы.
— Кажется, это здесь, — прошептала Елена.
***Вернувшись к отелю, они проникли в номер Лорансов тем же образом, каким штурмовали тюрьму. Только сейчас их группа увеличилась на два человека.
Хорстен первым влез по стене и втащил одного за другим всех остальных.
Очутившись в номере, Пьер спросил у Марты:
— Что-нибудь произошло, пока нас не было?
— Нет. Все было тихо.
Лоранс повернулся к бывшим пленникам:
— Если вы согласны следовать нашим указаниям, мы дадим вам новую одежду, а затем доктор или я введем вас в курс дела.
Он пригласил немного удивленных фалангистов в свою спальню.
Тем временем Дорн Хорстен открыл дверь в холл и крикнул в темноту:
— Эй! Как долго будет продолжаться это безобразие? Мы хотим света, есть и пить!
Довольно скоро прибежал коридорный со свечой и Хорстен закатил большой скандал.
Высказав все, что он думает о гостиничном сервисе, доктор вернулся в номер.
Из спальни появился Лоранс с двумя освобожденными революционерами. Следующие пятнадцать минут ушли на объяснение плана Хорстена-Лоранса как их спрятать в одежде коридорных.
Старший из них, Бартоломью Гверро, был высоким изможденным человеком. Он явно был лидером. Другой, к удивлению агентов Секции «G», был юношей, не достигшим еще и двадцати лет. Среднего роста, он двигался с кошачьей гибкостью и, казалось, был неспособен сделать неловкое движение.
